Кира предчувствовала, что в ней живёт ещё одна женщина, которая силится выйти наружу и показать себя во всей красе. Она хотела стать этой женщиной и боялась её, догадываясь, что та заберёт себе всю Киру Шильде. Никто вокруг не понимал, какая сложная метаморфоза началась внутри Киры, а она стала раскрываться с новой для себя стороны и удивлялась, что привычные вещи обретают новый, почти мистический, смысл.

Поскольку Кира неплохо зарабатывала, то могла позволить себе частную консультацию у Арики Соулевской. Они встретились на выходных, в одной из тихих кофеен, расположенных вдали от туристических зон Лемова, заказали себе по большому лате, поставили телефоны на беззвучный режим…

– Не все женщины от природы могут быть женственными, — сказала Арика, попыхивая электронной сигаретой.

– Об этом я догадывалась. А что ты скажешь о моей ситуации?

– Ты любишь секс?

– … Наверное… Да… Скорее всего, люблю…

– Женственность по-настоящему раскрывается только во время секса.

– А как же медитации, упражнения, аффирмации?

– С ними всё отлично… Занимайся ими в перерывах между сексом и будете тебе счастье.

– Ты правда считаешь, что смысл жизни женщины в сексе?

– Не только… Но у женщины много на этом завязано, согласись. Мужчине проще прожить без секса, детей, эмоциональных связей… Все разрядки и реализации мужчины могут происходить вне чувственной сферы. Понимаешь?

– Но ведь именно мужчины постоянно думают про секс!

– Да, думают, думают… А занимаются чем угодно, только не сексом. Они ещё те сублиманты, эти современные городские самцы. Мужчина, к примеру, может мило с тобой болтать, флиртовать, делать намёки… Ты естественным образом возбуждаешься, чуть не течёшь уже… Понятно, что все твои мысли о сексе с этим мужчиной, если и не прямо сейчас, то в ближайшей перспективе. И что в итоге?

– Секса не происходит?

– Вот именно. Мужчина получает свою порцию возбуждения и просто уходит с ней. Возможно, он после этого займётся сексом с другой женщиной или подрочит в раковину, а, скорее всего, у него просто будет хорошее настроение до конца дня и повышенная продуктивность на работе.

– Так ведь и женщина может энергию возбуждения сублимировать…

– Может… Однако чаще эта энергия просто бегает электричеством по её телу и мешает на чем-либо сосредоточиться. Ты, наверное, видела таких женщин, которые много перемещаются в пространстве, нервно улыбаются, громко разговаривают, смеются на весь офис…

– Наверное, встречала… На прошлой моей работе была одна такая.

– И что ты думаешь о таких женщинах?

– Ну… Они ведут себя слегка вызывающе.

– Это всё потому, что в их жизни нет хорошего секса. Понимаешь, можно заниматься йогой, пилатесом, танцами живота и при этом не быть женственной. Ведь женщине, помимо физической разрядки, нужна разрядка эмоциональная… Для этого ей необходим мужчина, готовый заняться с ней сексом столько раз, сколько она захочет.

– Ты так уверена, что всё дело в хорошем сексе?

– А в чём же ещё! Пойми, что почти любая женщина — это в первую очередь тело и все его запросы. Есть волевые, умные женщины… Но даже они осознают себя через тело, несмотря на то, что жёстко его контролируют. И если тело угнетено и забыто женщиной, если она ушла в абстрактные мысли, фантазии и так далее, то мужчины будут обходить её стороной, а сама она всегда будет напряжена и недовольна собой, хоть и научится ловко это скрывать. Потом появятся различные болячки, нервные срывы, выгорания… Понимаешь, что я хочу сказать? Опасно делать подмену.

– А как же мир равных возможностей? Сегодня женщины также успешны, как и мужчины. Мы стали конкурентами.   

– И прекрасно! Но надо помнить в каком теле ты находишься… В теле мужчины, женщины, трансгендера…. Тело определяет желания, моя дорогая. Если женщине совсем не хочется секса, то ладно, пусть себе живёт и не заморачивается. А если секс ей жизненно необходим… Если она хочет, но запрещает себе хотеть… Уходит в карьеру, быт, чтение любовных романов, воспитание детей… Вот где начинается история болезни, моя дорогая. Вся соматика, все панические атаки и нервные срывы отсюда родом.

– И что, всё сводится к тому, чтобы найти подходящего для секса мужика?

– Для начала важно войти в определенное психофизическое состояние, полюбить себя… Ты должна смотреть на себя в зеркало и думать: «Да, перед такой роскошной женщиной трудно устоять». Тогда и подходящий партнёр найдётся. Этот мир так устроен, что нужные тебе люди приходят из ниоткуда. Грубо говоря, меняются твои вибрации и на это реагируют конкретные мужчины. А другие обходят тебя стороной или тихо вожделеют в сторонке. Такой вот расклад, подруга моя.

– Но согласись, что далеко не все участницы твоих тренингов радикально меняют свои вибрации?

– Не все. Успеха в саморазвитии добиваются единицы, и я им в этом помогаю как могу. Остальные просто платят мне деньги и весело проводят время. На мой взгляд, лучше покрутить животом и помедитировать на чакры, чем ходить с опущенной головой и постоянно думать о своем убожестве.

– А у меня есть шанс измениться?

– Ты уже изменилась… Ещё два-три месяца интенсивных занятий и миру предстанет абсолютно новая версия Киры Шильде.

– Хочется верить…

– Вера без дел... Сама понимаешь… Давай лучше обсудим твои конкретные запросы.

 

Дома, забравшись на подоконник с ногами и сигаретой, Кира смотрела на иллюминацию ночного города и вспоминала всё, что сказала ей Соулевская. Теперь ей стало понятно, что быть женственной — это значит наладить контакт со своим телом: научиться слушать и слышать его, полюбить все его проявления и быть способной доставить через него радость себе и близким. Но одна эта мысль ещё не делала её целостной, не рождала прочной связи между сознанием и плотью. Ей только предстояло понять своё тело и открыть его истинные желания.

Работа по-прежнему приносила Кире радость. Она появлялась в офисе раньше всех, выпивала чашку зеленого чая и садилась за компьютер. Она не подчиняла свои трудовые будни системе тайм-менеджмента. Просто погружалась в наиболее важные текущие дела и не выныривала из них столько времени, сколько позволяло внимание. Потом она переключалась на что-то другое. Могла выпить кофе, выйти с коллегами на перекур, посмотреть что-нибудь новенькое в интернете или просто поболтать с Каровским, который часто проходил мимо её рабочего места с неизменной улыбкой на подвижном лице.

– Как настроение, Кира? — спрашивал утром Каровский из-под маски похотливого Сатира.

– Всё отлично, шеф. Постепенно погружаюсь в новый проект.

– Это ты о крематории говоришь?

– Да. Правда же здорово, что проектировать его доверили именно нам?! И место выбрано неплохое…

– Место хорошее… Там только кипарисов не хватает. Но думаю, что мы впишем их в окончательный план. 

– Когда к тебе пришла идея сделать крематорий похожим на античный храм?

– Почти сразу… Ты же знаешь, в душе я распоследний классик. У меня нет претензий к функционалу современной архитектуры, но вот её художественная ценность… Поэтому, я решил совместить несовместимое — античное величие с простотой хай-тека.

– Особенно мне понравилось, что ты решил сделать камеру для сжигания трупов в виде чаши.

– Мне показалось, что акту перехода тела в золу необходимо придать больше сакральности. Так и возник образ жертвенной чаши. Тело сгорает в ней и возносится дымом к абстрактному божеству.

– Замечательно… А те двери, на створках которых изображены святой Пётр и Анубис... Это ты придумал?

– Нет, это плод буйной фантазии нашего дизайнера Луки. Ты же знаешь о его способности сводить несводимое.

– Очень даже сводимое… Тема загробного мира в язычестве и христианстве. Очень смелый синтез.

– Да, я согласен, он интересно придумал. Только вот общественность…

– Снова эта наша инертная общественность… 

– У нас здесь ещё не готовы к мультикультурализму, Кира. Люди живут не в мире, а в своих традиционных мирках. Но это постепенно уходит, рассеивается…

– Никогда не понимала тёмного консерватизма и религиозного фанатизма, хоть и выросла в индустриальной провинции.

– Тут главное — «в индустриальной». Технологии, даже самые брутальные, расширяют сознание. А вот я по молодости всерьёз пробовал стать христианином… Но быстро изжил этот наивный порыв. Теперь я вольный метафизик.

– У тебя свой пантеон богов?

– Нет. Пантеон был у язычников, а я верю только в Эфир?

– А что это?

– Всё.

– Вообще всё?

– Да.

– Но это же не интересно.

– Согласен. Это нельзя представить.

– Вот именно. Уж лучше я буду верить в Велеса и Анубиса, чем в Эфир.

– На здоровье! Тем более, что языческих божеств тоже породил Эфир.

– Вот уж не думала, что архитекторы могут так философствовать…

– Они могут даже стихи сочинять.

– С ума сойти… Тогда читай.

– Стихи?

– Ну да… Назвался же груздём… В смысле — поэтом.

– В другой раз.

– Почему?

– Хочу что-то специально для тебя сочинить. Оду какую-нибудь. Тебе оды к лицу. А сейчас извини, работа ждать не любит.

– Вот хитрец. Может ты и не поэт совсем, а только пыль мне в глаза пускаешь.

– Поэт, поэт… Не сомневайся ни секунды. Мне только с мыслями и духом надо собраться, чтобы прочесть.

– Ну хоть четверостишие, господин Байрон!

– Ладно, умолила, держи…

Гибель прошлого, всё уничтожа,

Кое в чём принесла торжество:

То, что было всего мне дороже,

По заслугам дороже всего.

Есть в пустыне родник, чтоб напиться,

Деревцо есть на лысом горбе,

В одиночестве дикая птица

Целый день мне поёт о тебе.

 

– Совсем неплохо… Немного старомодно, но трогательно и красиво.

– Да, умел Байрон лирику писать.

– Так это не твоё!

– Так ведь ты Байрона просила…

– Я же сказала, что ты хитрец. Всё, больше не верю, что ты поэт.

– Горе мне, горе… А теперь за работу.

– Трудоголик.

– От трудоголика слышу.