— Нет, Джин. Ты не моя младшая сестра.

В моем животе разгорается пламя, и я радуюсь, что Ева решила нас обмануть, иначе я не был бы здесь с Джин. Ее ярко-красная помада умоляет меня прикусить пухлые губы. Я хочу разрушить это идеальное самообладание, к которому она всегда стремится.

— Я не это имела в виду, — она снова толкает меня.

— Используй свои слова, Джин.

— Ну, ты насмехался надо мной… перед своими друзьями, — заикается она.

— Я ничего такого не делал. Уверяю тебя.

Мы пристально смотрим друг на друга. Ее грудь вздымается и опускается быстрее, чем раньше, и я чувствую, как мой член становится тверже, когда наша перепалка разгорается все сильнее.

— Все знают, что ты плохой парень и что ты безжалостен к другим.

— Ха, так вот, что ты обо мне думаешь? — опасные нотки появляются в моем мягком тоне, а мой большой палец проводит по ее нижней губе, размазывая ее идеальную помаду.

Джин сглатывает и поворачивает голову, чтобы отвести взгляд. Двумя пальцами я поднимаю ее подбородок, заставляя посмотреть на меня. Гулкое напряжение наших тел заглушает шум на улице. Одна искра, и воздух вот-вот воспламенится.

Я наклоняюсь ближе, ощущая легкий запах роз, сигарет и парфюма другого мужчины. Я наблюдаю, как ее глаза открываются и закрываются, и она вдыхает воздух. Мы так близки, что я мог бы легко прижаться к ее губам. Я не могу прочесть ее мысли, и это меня расстраивает. Я хочу быть тем, кто знает, о чем она думает.

Мой нос касается ее щеки, а губы прижимаются к ее уху: — Может, ты просто хочешь, чтобы я был плохим парнем?

— Перестань быть мудаком, — шепчет она, задыхаясь, но не делает никаких попыток отстраниться.

— Думаю, мы оба знаем, что, если бы ты была моей девушкой, я бы относился к тебе как к богине, которой ты и являешься. Я был бы слишком хорош для тебя, и это, Джиневра, напугало бы тебя до смерти, — я покусываю мочку ее уха, наслаждаясь тем, как она быстро втягивает воздух.

Дверь открывается, и Джин чуть ли не падает, но Ева успевает ее подхватить. Тушь толстыми линиями растекается по лицу моей сестры, ее глаза красные.

— О, Джин, — всхлипывает она, и они тут же обнимаются.

Я забыт, когда Ева тащит Джин за собой вверх по лестнице. Мои братья стоят, одаривая меня высокомерными улыбками.

— Я иду домой, — кричу я.

— Ты должен мне сотню баксов, — ликует Аттикус, и Сайрус протягивает ему купюру.

— Я думал, ты останешься на ночь, — хихикает Сайрус.

Я хлопаю дверью, мне нужно привести голову в порядок.

Завожу мотоцикл и мчусь прочь. С тех пор как Сайрус предложил Джиневру в качестве моей жены, эта идея прорастала в моем сознании, и теперь это все, о чем я могу думать. Она была бы идеальной для меня. Она преданная. Я вижу это по ее отношению к семье, она готова пойти на любые жертвы ради них. Мне нравится, что у нее есть работа. Она трудоголик, как и я. И насколько могу судить, она слишком занята, пытаясь построить свою карьеру, чтобы беспокоиться о любви. Она даже не заметит, что я не способен любить. Но я могу притвориться, если понадобится.