Глава 29

Второй этаж был открытой планировки, как и первый, и, как и там, внизу, Аполлон отделил угол.

Только здесь он отделил его с помощью клеенки на полу. Две даже свисали с потолка, создавая непрочные стены. Клеенка зашуршала при их приближении, привлекая внимание человека, который сидел в самом центре большого куска клеенки, расстеленного на полу.

Шейд чувствовал его.

Довольно смутно, словно стоишь на краю обрыва и смотришь вниз на волны, разбивающиеся о скалистый берег, но он был там. Ощущение было... не таким уж неприятным, несмотря на эмоции, исходящие от другого человека.

Человека, что был привязан к стулу в другом конце комнаты толстыми веревками, которые впивались в его огрубевшую плоть. Мужчина был вдвое крупнее Шейда, с лысеющей головой и круглым носом над толстыми губами. Он не мог сказать, какого цвета у него глаза, поскольку они были практически закрыты, но, кроме ссадин на лице, других очевидных повреждений не было.

Гюнтер Хайнт работал кассиром в Центральном банке Юэкса, одном из крупнейших банков города. Ему было сорок семь, он был бездетным вдовцом и не имел судимости.

Но, по словам Аполлона, он был педофилом, который снимал свои домашние фильмы. Один из таких фильмов он показал Шейду в тот день, больше недели назад.

На том видео маленького человечка жестоко убили ради забавы. От одной только мысли об этом у Шейда скрутило живот. Осознание того, что где-то есть такие люди, прячущиеся в темноте, полностью скрывающиеся от полиции, приводило его в ярость.

Он пытался избежать этого, но, с тех пор как узнал, что Гюнтер здесь, он понимал, что рано или поздно ему придется столкнуться с ним лицом к лицу. Как детективу, долг велел ему развязать мужчину и потребовать, чтобы Аполлон вызвал скорую. Но как человеку...

Гюнтер не заслуживал помощи.

– Ты всего лишь ударил его? – неожиданно для себя спросил он, кивнув в сторону Аполлона, который стоял чуть позади него.

Справа, между ними и Гюнтером, находился рабочий стол. На нем был аккуратно разложен набор инструментов, рассортированных по размеру и типу. Шейд просмотрел их, отметив несколько штопоров и парочку ножей, прежде чем снова обратить внимание на то, что находилось прямо перед ним.

Они были всего в десяти-пятнадцати футах от мужчины, о котором шла речь. Клеенка, приклеенная скотчем к цементному полу под металлическим стулом, на который его посадили, была почти чистой, если не считать нескольких грязных отпечатков ботинок и пары засохших лужиц крови. Это не было похоже ни на одно из мест преступлений, которые Шейд ожидал увидеть от серийного убийцы, чьих жертв он видел на фотографиях.

– Почему у тебя такой разочарованный голос, детектив? – протянул Аполлон.

Это привлекло внимание Гюнтера, и он немного оживился:

– Хей?

Аполлон прищелкнул языком.

– Не разговаривай с ним. Ты не имеешь права.

– Пожалуйста, помоги мне! – Гюнтер потянул за ремни, грубые веревки еще глубже врезались в поврежденную кожу на запястьях и лодыжках, хотя Шейд не мог видеть точно, так как руки Гюнтера были заведены за спину. На нем не было обуви, а ногти на ногах не мешало бы подстричь. Парадные брюки были мятыми и пахли, а рубашка перепачкана смесью грязи и крови. – Детектив?! Пожалуйста, он сумасшедший! Он собирается убить меня!

– Так же, как ты убил того мальчика? – спросил Шейд, и даже он сам не узнал невозмутимый тон своего голоса. Он попытался вызвать хоть какую-то жалость к связанному мужчине, но... ничего не вышло. – Сколько ему было лет? По видео сложно сказать.

Нижняя губа Гюнтера задрожала, и он откинулся на спинку стула. Очевидно, он точно знал, о каком видео говорил Шейд.

– Как себя чувствуешь? – Аполлон наклонился ближе и спросил у самого уха Шейда, не сексуально, а успокаивающе.

Аполлон давал понять, что он всегда рядом. И если что-то пойдет не так, то Шейд может рассчитывать на то, что он вытащит его оттуда до того, как наступит Перенасыщение. Он ждал, что начнется сопротивление и его внутренняя реакция заставит его отстраниться, но этого не произошло. Он не придвинулся к нему ближе, но и не отодвинулся.

Что-то сломалось в Шейде в тот день в лесу. Его повалили на землю и жестоко оттрахали, как животное, боль была жгучей и мучительной... и восхитительной. Он был разбит вдребезги рядом с Аполлоном, а потом буквально почувствовал, как осколки собираются воедино.

Те, которые он не хотел оставлять? Он оставил их в мусоре. А те, которые прилипли к его коже? Аполлон смыл их в ванне.

Прошлой ночью, когда Шейд проснулся от ласк Аполлона и его члена, он сохранил лучшую часть своего сна при себе.

Ему снилось, как родители бросили его, как он и говорил, – сон, который часто снился ему. За исключением одного существенного отличия. Чем все закончилось. Шейд кричал вслед удаляющейся машине своих родителей, умоляя их вернуться. Именно тогда кто-то из приюта услышал и вышел, чтобы забрать его. Чья-то рука легла ему на плечо, и он обернулся, ожидая увидеть сочувственный взгляд Джо Лорн, доброй женщины, которая приютила его, но вместо нее там стоял Аполлон.

Мгновенное облегчение, которое он испытал, увидев его, осознав, что он больше не одинок, заставило Шейда признать еще одну истину, которую до этого момента он не хотел признавать.

Он влюбился в Аполлона, не легко и не нежно, а так, будто спотыкнулся на лестничном пролете. Падение было болезненным и требовало усилий, и не раз по пути вниз он молился, чтобы все закончилось, но приземление наконец произошло. И когда все закончилось...

Еще одна горькая правда? Шейд был детективом, которому следовало бы сочувствовать Гюнтеру, независимо от того, какое злодеяние он совершил. Он не был судьей, присяжным или палачом. Его работа заключалась в раскрытии дел и проведении арестов.

Но он видел то видео, и с тех пор оно не выходило у него из головы.

Когда Аполлон молча привел его сюда, Шейд понял причину, даже не спрашивая. Он мог бы сказать «нет», мог бы попытаться сопротивляться, но ему было любопытно.

Вернутся ли его способности, если они встретятся лицом к лицу?

– Я могу читать его, – сказал он, приоткрывая шлюзы внутри себя еще немного. Эмоции другого мужчины стали сильнее, но не было ничего, с чем Шейд не смог бы справиться. Не было даже легкой боли в висках. В глазах Гюнтера был только ужас, а в глазах Шейда – интерес, и отличить их было очень легко. – Он сейчас описается.

Аполлон фыркнул.

– Ты не можешь знать... – Он замолчал, широко раскрыв глаза, когда Гюнтер захныкал, а секундой позже его брюки намокли. – Моя ошибка. Как ты узнал?

– Его страх растет, – он взглянул на него. – Разве ты не чувствуешь?

– Только не с такими глазами. – Аполлон помахал рукой перед своим лицом и поморщился.

Точно.

– Значит, меня ты тоже не чувствуешь. – Шейд отвернулся. Иногда Аполлон мог чувствовать его какое-то время после того, как они встречались взглядами. Связь между ними была достаточно сильной, чтобы сохраняться, но он никогда не мог понять, как надолго.

Аполлон замер у него за спиной.

– Тебя?

Шейду потребовалась секунда, чтобы перепроверить на всякий случай, но в этом не было необходимости.

– Да. – Теперь он лучше понимал, как работают способности Читты, и... – Знакомое ощущение. Все настолько просто? Уверен, что чувствовал это раньше.

– Таким ты был раньше, до своих родителей.

– И травмы, да. – Вот и ответ на вопрос. В конце концов, он не всегда был чрезмерно возбужден. Психиатры были правы, говоря, что ему нужно было совершить психологический прорыв. – Если ты скажешь что-нибудь о своем волшебном члене, я найду те ножницы.

Гюнтер издал еще один испуганный хныкающий звук.

– О нет, – сказал Аполлон, – я начинаю действовать тебе на нервы, детектив?

– Я прекрасно знаю, что ты делаешь. – Аполлон нарочно назвал его по званию, пытаясь понять, отреагирует ли он так же, как раньше.

Все, что у него было в прошлом, – работа детективом. Единственное, что помогало ему не дать монстрам полностью поглотить его. Он получал похвалу за хорошо выполненную работу, внимание за то, что занимал такой высокий пост, – и эта смесь уважения помогала ему подавлять неуверенность в себе, по крайней мере, время от времени.

– Это не доказывает, что я стабилен, – заявил он. – То, что я могу правильно распознать одного человека, еще не значит, что я могу справиться с толпой. Стоит мне оказаться посреди толпы, как я сразу же вернусь к исходной точке.

– Только, – Аполлон собственнически обнял его за талию и притянул к себе, – ты бы не пошел туда один. У тебя был бы я. И, если бы что-то пошло не так, я бы вытащил тебя оттуда.

Сердце Шейда учащенно забилось, но он постарался не питать особых надежд.

– Значит ли это, что ты собираешься меня выпустить?

Аполлон немного помолчал, а потом целомудренно поцеловал его в щеку и сказал:

– Шаг за шагом, Тень моя.

Он боялся, что Шейд снова попытается сбежать. Ему не нужно было уметь читать мысли другого человека, чтобы понять это. Аполлон не хотел терять его, не хотел гоняться за ним и тащить обратно.

Шейд был не единственным, кто изменился за то время, что они были вместе.

Интересно.

– Что собираешься делать? – Он указал подбородком на Гюнтера.

– Я еще никого так долго не держал, – признался Аполлон. – Честно говоря, я немного отвлекся и совсем о нем забыл. – Он во второй раз положил подбородок Шейду на плечо. – Есть предложения?

– Ты не можешь его отпустить. – Он был здесь слишком долго, слишком много знал. Даже если он не знал имени Шейда, он ясно видел лицо Аполлона. Если его освободить, он может пойти прямиком в полицию и дать описание, и...

Внезапно он понял, к чему вели его мысли. Конечно, Шейд никогда не был заботливым человеком, тем, кто боролся за справедливость или во имя того, чтобы поступать правильно. Он чувствовал себя неловко, когда видел, как кого-то обижают, находил абсолютно отвратительным то, что Гюнтер сделал с тем ребенком на видео, но не жажда справедливости мешала ему спать по ночам.