ЭЛИАНА

Мой телефон показывает 19:15, когда я подхожу к ступенькам исторического музея. Внутри не так много людей, так что либо это не такое уж большое событие, либо я опаздываю.

Золотое платье на моих ногах развевается на легком ветерке, когда я поднимаюсь по ступенькам и направляюсь к дверям. Шум разговоров и объявлений наполняет воздух, когда я захожу внутрь.

Ух ты. Здесь почти все забито. Похоже, здесь до хрена историков и копий моего отца в очках и деловых костюмах. Я сдерживаю себя, чтобы не развернуться и не уйти. Я делаю глубокий вдох и напоминаю себе, ради кого я здесь.

Пока я стою в небольшой очереди на регистрацию, я осматриваю сцену, чтобы увидеть, кого я могу узнать. Никого знакомого нет, и я не могу найти своих родителей в холле. Когда подходит моя очередь, я называю охране свое имя, и меня пропускают.

Прежде чем я успеваю направиться к столику в дальнем правом углу, где меня ждут закуски, меня хватают за локоть. Я вздрагиваю и оборачиваюсь, испуская взволнованный вздох.

— Ана! Ты успела! Я клялась, что ты останешься дома, — кричит моя лучшая подруга со средней школы Лена, притягивая меня к себе и обнимая.

Я расширяю глаза и обнимаю ее в ответ. — Я не знала, что ты будешь здесь! Что ты здесь делаешь?

Выпустив меня из объятий, она смотрит на меня дикими глазами. Ее вьющиеся черные волосы подпрыгивают, когда она визжит и обнимает меня за плечи. На ней такое же платье, как и на мне, длиной до пола, с бретельками на плечах и облегающим лифом. На ее руках множество золотых браслетов, которые дополняют ее загорелую кожу.

— Конечно, я буду здесь, глупышка! Я думала, твой папа сказал тебе? — Она ждет, пока я сморщу нос и покачаю головой. — Я его студентка! Точнее, его ассистент по аспирантуре.

Я знала, что у моего отца каждый год были ассистенты, но мне никогда не приходило в голову, что Лена может быть одним из них. Я знала, что она учится в Йеле и получает степень магистра на том же факультете, что и мой отец. Вполне логично, что она подала заявку на эту должность. Лена - самая трудолюбивая из всех, кого я знаю, и всегда старается выкладываться по максимуму в учебе. Не помешает и то, что программа GA оплачивает ее обучение и дает ей стипендию.

Мы с Леной изо всех сил старались поддерживать связь на протяжении всех пяти лет моего отсутствия - она приезжала несколько раз в течение первых четырех, и мы проводили почти все каникулы, наверстывая упущенное. Но последний год был настолько напряженным, чтобы понять, действительно ли медицинская школа для меня, что я не могла ни с кем поддерживать связь.

— О, здорово, — задыхаюсь я. Я пытаюсь натянуть улыбку, но она видит меня насквозь.

— Я знаю, что прошло много времени с тех пор, как мы в последний раз виделись, но это здорово! Я так рада тебя видеть. Такое ощущение, что прошла целая вечность.

Я киваю. Меня терзает чувство вины, что я должна была сделать больше. Нужно было позвонить или даже написать ей, когда мне нужно было поговорить или кому-то выговориться. Это было несправедливо по отношению к нам обоим.

Она, похоже, не замечает моего отчаяния, улыбается и похлопывает меня по плечу, а затем обхватывает мой локоть. — Я отведу тебя к твоим родителям. Они уже на выставке. Твоему отцу она пока нравится.

Я позволяю ей тащить меня по вестибюлю музея, пока мы не заходим в египетскую экспозицию. Здесь темнее, и я вижу множество высоких статуй богов и богинь, украшающих комнату. Похоже, что она уходит вглубь музея, в коридоры и щели, где, вероятно, хранится больше артефактов и информации.

Она направляется к хорошо одетой паре. Мои родители.

— Мистер и миссис Харос! Я нашла ее! — кричит Лена, когда они оборачиваются и улыбаются Лене. Я кривлюсь, когда вижу, как глаза мамы ловят мои, и она смотрит на мой наряд.

— Это не то, что я выбрала для тебя.

— Она выглядит великолепно, дорогая. Ты выглядишь прекрасно, принцесса, — быстро говорит мой отец. Он обнимает маму за талию, она одета в дорогое красное платье до пола, а ее темные волосы уложены в пучок.

На папе смокинг с платком того же цвета, что и мамино платье. Они выглядят мило, но я не говорю им об этом.

— Оно было такого же цвета, как твое. Я хотела выделиться. Думаю, я выгляжу великолепно.

Я кручу ткань своего платья, чтобы доказать свою точку зрения.

Лена кивает. — Она выглядит потрясающе, миссис Харос.

Я благодарно улыбаюсь Лене, и она подмигивает.

— Ну, думаю, все в порядке, — наконец говорит моя мама, прежде чем отвернуться и изучить артефакты перед собой. Папа слабо улыбается мне, говорит, что любит меня, и снова поворачивается к ней.

— Ладно, думаю, мне нужно встретиться еще с несколькими профессорами, но я вернусь! — говорит Лена, отпуская мой локоть. Я слишком поздно замечаю ее слова, прежде чем успеваю оттащить ее назад. Она уже уходит в другую часть комнаты. Я оглядываюсь по сторонам и понимаю, что по-прежнему никого не знаю.

Не успеваю я оглянуться, как снова выхожу с выставки и направляюсь к столу с закусками. Я вижу небольшой поднос с различными напитками, беру один, похожий на джин с тоником, и делаю глоток.

Неплохо. Я беру еще одну, чтобы занять руки, пока иду обратно к выставке. Прижимая чашки к груди, я внимательно изучаю экспонаты, расставленные по комнате. Моих родителей нигде не видно, как и Лены.

Я уже подхожу к копии пирамид, когда чувствую рядом с собой большую тень. Я поворачиваюсь и вытягиваю шею, чтобы увидеть, кто это.

Мужчина намного старше меня смотрит на пирамиды, но я чувствую, как ткань его свитера слегка касается моей обнаженной руки. Я задерживаю дыхание, продолжая смотреть на него, любуясь изгибом его носа. Его борода, как и волосы, испещрена прядями соли и перца. Его загорелая кожа выглядит идеально при таком тусклом освещении. Его адамово яблоко покачивается, когда он сглатывает, и от этого простого действия у меня в животе разливается тепло.

Он выглядит красивым, и я ерзаю на своем месте, когда он наконец поворачивает голову и смотрит на меня сверху вниз. В его карих глазах мелькает искорка, и он плотно сжимает губы.

— Пирамиды Гизы, — бормочет он. Только через секунду я понимаю, что он говорит со мной. Мне кажется, что мое горло сжимается само собой, пока он продолжает смотреть в мою сторону.

Он придвигается чуть ближе, так что кашемировая ткань прижимается прямо к моей руке. Я вздрагиваю от этого мягкого прикосновения, и его глаза мерцают, когда он медленно улыбается. Даже зубы у него идеальные.

— Что? — заикаюсь я. Мои руки с напитками перемещаются чуть выше по груди, и я словно застреваю. Я не могу пошевелиться под взглядом этого красивого незнакомца.

— Пирамиды, — повторяет он, жестом указывая на витрину перед нами. — Это пирамиды Гизы.

— Ах, да, — кротко отвечаю я. У меня в голове каша, и я не могу придумать, что еще сказать. Он продолжает изучать меня, а затем возвращает свой взгляд на пирамиды. Я знаю историю Египта, но сейчас я не могу назвать ни одного факта, даже если бы к моей голове приставили пистолет.

Я делаю глубокий вдох, поднимаю один коктейль и делаю долгий глоток. Глубоко вздохнув, я смотрю на пирамиды, в то время как мое сердце резко бьется о ребра. Алкоголь проникает в мою кровь, и я уже чувствую тепло.

— Вы видели остальные экспонаты?— спрашивает он, не глядя в мою сторону.

Я поворачиваюсь к нему и думаю, что, черт возьми, происходит. Он не сдвинулся с места и, похоже, ждет ответа.

— Ты все еще говоришь со мной?

Он кивает, а затем поворачивает голову обратно ко мне. — Это „да“ или „нет“?

Я пытаюсь вспомнить его вопрос... а, точно. Экспонат. — Нет, еще нет. Только что прибыла.

Он кивает и жестом показывает на остальную часть экспозиции, а я бесцельно следую за ним. Я вижу официанта с подносом, который, предположительно, собирает пустые напитки, и поспешно ставлю туда свой.

Он замедляет шаг, так что оказывается слева от меня, и я чувствую, как жар уже поднимается по щекам.

— Хорошая выставка, — наконец говорю я, когда мы углубляемся. Чем дальше мы идем, тем темнее становится в коридоре, единственный свет освещает артефакты и статуи.

Туда, куда мы направляемся, не так много людей.

— Могло бы быть и лучше. Некоторые артефакты не похожи на настоящие, — возражает он. Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него при тусклом освещении, и его карие глаза сверкают.

— И откуда вы это знаете? Вы видели настоящую вещь?

— Вообще-то да, — отвечает он. Из помещения, в которое мы вошли, выходят несколько человек, и мы с незнакомцем отходим в сторону, чтобы пропустить их. Я чувствую, как его рука прижимается к моей спине, пока мы освобождаем место.

Сердце замирает, когда я чувствую тепло, исходящее от его ладони к моей спине. Его рука кажется мне огромной, и я не могу удержаться, чтобы не прикусить губу. Мысли о том, что его рука может касаться других частей моего тела, проносятся в моей голове.

Когда люди проходят мимо, мы возобновляем прогулку, но он не убирает руку. Я уверена, что он слышит, как бьется мое сердце, прикоснувшись к нему всем телом. Тишина наполняет воздух, пока мы продолжаем прогуливаться по выставке.

— Значит, вы фанат этих вещей? — наконец спрашиваю я.

Он кивает, и мне приходится повернуться к нему, чтобы лучше слышать его, наблюдая за движением его мягких губ под приглушенным освещением. — Можно сказать и так. А еще я несколько раз был в Египте.

— Вау, — выдыхаю я. — Я ездила туда, когда была маленькой, но еще ни разу не возвращалась. Скорее всего, это будет похоже на первый раз, если я когда-нибудь туда вернусь.

Он что-то бормочет себе под нос, но я не улавливаю. Мы приближаемся к площадке, отходящей вправо, где есть небольшая комната со скамейками и киноэкраном. Он не включен, а значит, скорее всего, еще не готов к показу. Может быть, когда выставка официально откроется.

Я чувствую его руку на своей спине, направляющую нас в темную комнату. Мое сердце стучит сильнее, когда я думаю обо всех причинах, по которым мы идем сюда одни. Но я не останавливаю его, что пугает меня еще больше. Просто соглашаюсь с тем, что хочет сделать незнакомец. Очень красивый незнакомец.