Он наклоняет шею вперед, поворачивая голову в сторону.

— Оближи меня, — требует он, придвигая рану от моего небольшого удара ножом к моему рту. — Залечи свой вред.

Он такой дикий. Такой животный по натуре. Он просит меня зализать его раны. Рану, которую я нанесла. Он сумасшедший, и я, кажется, никак не могу насытиться. Меня тянет к нему, как мотылька-самоубийцу к зовущему пламени.

Его руки сжимаются вокруг моих запястий, когда он прижимается ко мне головой, открывая себя для моего исцеления. Я замираю на мгновение, тяжело дыша между нами. Приоткрываю губы, высовываю язык и облизываю это место языком. Ощущая горький металлический привкус его крови, он стонет, прижимаясь ко мне, его эрекция упирается мне в бедро.

Снова выпрямившись передо мной, он отпускает мои руки, и они тяжело опускаются по бокам. Наклонившись, он обхватывает меня за бедра, приподнимает и прижимает спиной к кафельной стенке душевой, когда весь воздух покидает мои легкие. Он обхватывает мои бедра своими, прежде чем схватить одной рукой мои мокрые волосы и откинуть их назад, подставляя ему мою шею.

Теперь мое лицо полностью находится под насадкой для душа, когда я кашляю, выплевывая воду. Он держит меня под ней, зачарованно наблюдая и слушая, прежде чем я чувствую головку его члена, прижатую к моему входу. Проталкиваясь внутрь меня, из моего горла вырывается сдавленный звук. Неспособность дышать отвлекает мое внимание от чего-то другого, поскольку боль от растяжения вокруг него снова настигает меня. Он сжимает мое бедро, вонзаясь в меня снова и снова, пока я повисаю беззащитная перед его наслаждением.

— Покажи мне, что можешь справиться со мной, — рычит он, наши тела яростно соприкасаются, когда он трахает меня в своем темпе.

В темпе сумасшедшего.

Я чувствую себя так, словно тону. Из-за невозможности дышать я захлебываюсь водой. Его рука отпускает мои волосы только для того, чтобы прикрыть мой рот и нос своей ладонью. Воздуха хватает полностью, когда я чувствую, что внутренне прижимаюсь к нему. Он громко стонет, и этот звук каким-то образом становится совершенно возбуждающим, заставляя меня сжиматься сильнее, жгучая боль медленно сменяется электризующим напоминанием об эйфории, которую я испытала.

Мое зрение затуманивается, и как раз в тот момент, когда я чувствую, что все вокруг меня темнеет, а жжение в груди и легких переходит в онемение, он отпускает руку, хлопая ладонью по кафелю позади меня. Он толкается в меня бедрами долгими, резкими движениями, и моя тяжелая грудь дико подпрыгивает между нами. Я хватаю ртом воздух, когда он прижимает меня к стене своим длинным, толстым членом, проникающим в меня.

Я снова чувствую, как пирсинг трется об это место, и мои глаза закатываются, когда пытаюсь сосредоточиться на этом, а не на ощущении того, что безжалостный мужчина разрывает меня на части, забирая то, что ему нужно. Первобытный. Животный. Ничто не может удержать его от меня.

Подобно молнии, я поражена охватившим меня удовольствием. Это происходит быстро, но поражает меня сильнее, чем когда-либо. Я вскрикиваю, вонзая ногти в его плечи, прежде чем провести ими вниз по его рукам, когда из меня вырываются звуки, о которых я никогда не думала, что смогу.

— Блять, — шипит он на мою потребность впиться в его плоть, становясь небрежным в своих движениях.

Он сильно прижимается ко мне, успокаиваясь глубоко внутри, когда высвобождается внутри меня.

Моя спина болит от трения о мокрый кафель, моя киска кажется набухшей, влажной, мучительно ноющей, и у меня наверняка останутся синяки от его пальцев на моих бедрах. У меня перехватывает дыхание, когда он выходит из меня и ставит мои ноги обратно на пол в душе.

Он наклоняется, снова раздвигая руками мои бедра, и я дрожу от его прикосновения. Это действительно может никогда не закончиться. Возможно, он никогда не остановится. Он сказал мне, что я буду жаждать его, но, похоже, я — блюдо, которого он жаждет бесконечно.

Он не может насытиться.

Мягкие губы обхватывают мой набухший клитор, и он сильно втягивает его в рот, прежде чем прикусить зубами.

— Ах! — вскрикиваю я от чувствительной боли. — Это слишком, пожалуйста!

Моя ладонь ударяется о стену позади меня, в то время как другая хватает его за длинные волосы на макушке. Своим теплым языком он облизывает меня по всей длине, прежде чем просунуть кончик языка внутрь. У меня подкашиваются колени, и как раз в тот момент, когда я собираюсь опуститься на дно душа и рухнуть в изнеможении, он встает, обхватывая меня за поясницу и прижимая к себе.

Схватив мое лицо одной рукой, он достаточно сильно прижимает пальцы к впадинкам на моих щеках, пока я не вынуждена открыть для него рот. Неуверенная в том, что будет дальше, я чувствую, как он плюет мне в рот.

Прежде чем я успеваю отреагировать на это грубое действие, его рот оказывается на моем, его язык ищет мой в самом эротичном, самом жгучем поцелуе, который я когда-либо испытывала.

Его губы приоткрываются, когда его умелый язык пробегает по всей длине моего. Я ощущаю вкус его спермы на своем языке и чувствую свой запах на его губах, когда последствия того, что мы сделали, клубятся между нашими языками. Восхитительный танец под музыку сладкого, соблазнительного греха.

Он отстраняется, тяжело дыша.

— Мы так хороши на вкус вместе, — он нежно шлепает меня ладонью по щеке, прежде чем крепко сжать мою челюсть. — Чертов деликатес.

Я стою, прислонившись спиной к стене для поддержки, и удивляюсь, как я вообще могла попасть в такую переделку. Центростремительная сила моих действий заставляет мою голову кружиться в новообретенных небесах. Тех, которые позволяют соединить два существа посредством исследованной сексуальности и свободы от идеи греховной ограниченности. Сейчас мы находимся в своем собственном пространстве. Сочетание Рая и Ада, созданное специально для таких святых и грешников, как мы.

Усталость наконец овладевает мной, и последнее, что я помню, — это его сильные руки, несущие мое обмякшее тело к кровати.