ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
БРИАР
Полицейская машина стоит на подъездной дорожке, когда я возвращаюсь домой. Я надеюсь, что они здесь, чтобы расследовать дело моего обидчика-босса, но, конечно, они никак не могли узнать о докторе Барретте, поскольку администрация отшила меня, когда я сообщила о нем.
Хмурые лица обоих офицеров становятся еще мрачнее, когда они замечают меня.
Я вылезаю из машины и позволяю себе слегка вздохнуть. Все, чего я хотела, это прийти домой после долгого дня уклонения от нежелательных ухаживаний доктора Барретта и свернуться калачиком на диване с печеньем, бокалом вина и фильмом-слэшером о молодой женщине, которая кровожадно мстит всем мужчинам, причинившим ей зло. Я не слишком многого прошу?
— Я могу вам помочь? — Спрашиваю я.
Мужчина-полицейский первым делает шаг вперед и протягивает мне руку.
— Браяр Ши?
Я неохотно беру его за руку и пожимаю ее. Я не помню, можно ли не представляться офицеру полиции, но я знаю, что лгать о своей личности незаконно.
— Да, это я.
— Я офицер Росарио. — Он кивает женщине-офицеру рядом с ним. — Это офицер Смит. Мы хотели бы задать вам несколько вопросов об Остине Эммонсе.
По крайней мере, теперь я наконец-то знаю полное имя Остина. Мне удается кивнуть и сказать:
— Конечно, — хотя температура моего тела поднимается. Мак была права - я могла быть последней, кто видел Остина живым, и теперь полиция хочет знать то, что знаю я. Так что это не займет много времени.
— Отлично, — говорит офицер Росарио, и офицер Смит открывает блокнот. — Итак, вы провели вечер с Остином в пятницу вечером. Это правда?
— Не весь вечер, — поспешно поправляю я. — Всего часа два или около того.
Черт. Это прозвучало виновато? Я могла бы просто сказать «да». Боже, ненавижу разговаривать с копами.
— Не могли бы вы рассказать нам немного подробнее о том, чем вы с Остином занимались в течение этого времени?
Я киваю, замечая, как Куки запрыгивает на подоконник позади офицеров, мяукая, требуя свой ужин.
— Эм, мы встретились в пабе в паре кварталов отсюда, вернулись сюда пешком, поболтали несколько минут внутри, а потом он ушел.
— Он сказал, куда направляется? — Спрашивает офицер Смит, не отрываясь от блокнота, в котором что-то записывает.
— Нет, он этого не делал, — признаю я, не осознавая этого до сих пор. Я просто предполагала, что Остин отправится домой, но на самом деле он никогда не говорил мне, куда направляется. — Вы уже выяснили, была ли передозировка случайной?
Смит наконец отрывает взгляд от блокнота и приподнимает скульптурно очерченную бровь.
— Вы думаете, это не так?
Черт. Это был неправильный вопрос.
— Э-э, нет. Я имею в виду - понятия не имею. Мы с ним буквально встретились той ночью. Мы не очень хорошо знали друг друга.
Теперь настала очередь Росарио приподнять брови.
— Вы не были хорошо с ним знакомы, но вы пригласили его в свой дом?
Отлично, теперь мне придется бороться со слатшеймингом со стороны полицейского.
— Послушайте. — Я упираю руки в бедра. — Я хотела потрахаться той ночью. Но я быстро поняла, что между нами нет никакой химии, и попросила его уйти. Он не был похож на насильника или серийного убийцу, поэтому я решила рискнуть.
Росарио краснеет, и Смит прочищает горло.
— Верно. Спасибо вам за вашу... честность. Употребляли ли вы и мистер Эммонс в тот вечер какие-либо рекреационные наркотики?
Я быстро качаю головой.
— Нет, я не употребляю наркотики. Я имею в виду, раньше я иногда курила травку, но я не курила ни с кем, кроме своей лучшей подруги, потому что она единственная, кому я доверяю, кто удержит меня от того, чтобы съесть всю еду в моем доме, когда я под кайфом. Честно говоря, я даже не знала, что Остин употреблял наркотики. Эта тема никогда не поднималась.
Мак бы сейчас выбила из меня все дерьмо локтем. Я определенно перегибаю палку. Плохая привычка всякий раз, когда я чувствую какое-либо напряжение в социальном взаимодействии.
— Значит, вы не видели, чтобы мистер Эммонс принимал или приобретал какие-либо запрещенные вещества в тот вечер? — Спрашивает Росарио.
— Нет, определенно нет.
— Отлично. Что ж, мы очень сожалеем о вашей потере, — говорит Росарио, заставляя меня поежиться и прикусить губу, прежде чем я могу случайно ляпнуть: Не стоит. Мы не были близки.
— Эм. Спасибо.
— Спасибо, что нашли время поговорить с нами, Браяр. — Росарио снова протягивает мне руку, когда Смит заканчивает писать и захлопывает свой блокнот.
— Без проблем. О! Вообще-то, у меня до сих пор его часы. Я предложила отправить это его семье, но, может быть, вы могли бы отдать это им?
Полицейские переглядываются, и я тут же жалею, что открыла свой большой рот.
— Как к вам попали часы мистера Эммонса? — Спрашивает Смит.
— Должно быть, он уронил их, когда уходил. На следующий день я нашла их у себя на крыльце.
Еще один взгляд, и мне хочется закричать, что нет необходимости в их безмолвном разговоре, потому что я не давала Остину наркотики перед тем, как он ушел из моего дома, если это то, что они думают.
Они кивают и позволяют мне нырнуть в дом. Мои щеки горят, когда я беру часы из вазы у двери. Когда я возвращаюсь, Смит уже открывает пластиковый пакет и бросает часы внутрь, как будто это какая-то улика.
Они явно относятся ко мне с подозрением. Все, что у меня было, - дерьмовое первое свидание, а теперь я втянута в расследование потенциального убийства.
— Хорошего дня, Браяр, — говорит Росарио, в то время как Смит даже не удосуживается оглянуться на меня.
Я жду, пока патрульная машина скроется из виду, прежде чем выдыхаю задержанный воздух и направляюсь внутрь, чтобы покормить Куки. Это не должно было походить на допрос, но это было так. Если они еще не признали смерть Остина случайной, возможно, они просто ставят все галочки.
Я направляюсь в кладовку, где храню корм для кошек Куки, но ее больше нет рядом, и она уже хрустит. Либо у нее все еще остались остатки еды после завтрака - неслыханное дело, - либо она снова полезла в мусорное ведро.
— Черт возьми, Куки... — Я сворачиваю за угол на кухню только для того, чтобы обнаружить высокого мужчину, маячащего в углу, небрежно скрестив руки на груди и со зловещей улыбкой на лице.
Крик вырывается из моего горла, и Куки вылетает из комнаты, когда я бросаюсь за сковородой. Я держу ее как биту, прекрасно осознавая, какой ужасной я была, когда мы играли в бейсбол на физкультуре, и что я месяцами не была в спортзале. Я почти уверена, что в последний раз я вспотела, когда в Центре Рэмси на территории кампуса вышел из строя лифт и мне пришлось подниматься пятнадцать пролетов на верхний этаж.
Но теперь мне нужно как-то отбиться от незваного гостя на моей кухне.
Сейнт де Хаас.
Этот засранец вел себя в тот первый день занятий так, будто он меня не преследовал, и теперь он здесь, в моем доме. Определенно преследует меня.
— Какого хрена ты здесь делаешь? — Кричу я.
Он не сдвинулся ни на дюйм, ничуть не испугавшись сковороды, занесенной над моей головой. От его беззаботной улыбки мне хочется вырвать ему волосы.
— Я задавался тем же вопросом об Остине Эммонсе.
— Ч-что? Остин? — Мой мозг пытается сложить кусочки этой безумной головоломки вместе. Две секунды назад даже я не знала полного имени Остина. — Откуда ты его знаешь?
Может быть, они друзья. Родственники. Может быть, он думает, что я каким-то образом ответственна за смерть Остина, как и копы. Что я та, кто дал Остину наркотики, которые убили его.
Сейнт пожимает плечами.
— Мы с ним познакомились после твоего... свидания. — Улыбка, наконец, сползает с его лица, губы скисают.
Моя хватка на сковороде усиливается.
— Послушай, я не имею никакого отношения к тому, что он оказался мертв, ясно?
Сейнт смеется, все его лицо искажается от восторга, когда он запрокидывает голову. Несмотря на страх, бурлящий у меня внутри, музыкальный звук заставляет мое сердце трепетать. Мое глупое, глупое сердце.
— Я знаю. Разве ты не получила мой подарок?
Я замираю.
— Какой подарок?
— Часы. На твоем крыльце.
У меня кровь стынет в жилах. Часы Остина не упали, когда он выходил из моего дома.
Сейнт снял его с тела Остина и оставил там. Для меня.
Мой желудок переворачивается, нарастает тошнота.
— Почему ты оставил их на моем крыльце?
Теперь он делает шаг вперед, и я поднимаю сковороду повыше, но он ни в малейшей степени не съеживается.
— На память. Чтобы напомнить тебе о том, на что я готов пойти ради тебя. На что я готов пойти. На какие жертвы я пойду.
Мои глаза щиплет от охватившего меня ужаса. Этот человек и близко не похож на святого. И гораздо опаснее, чем я думала.
— Ты что-то сделал с Остином?
Еще шаг. И еще. Теперь он посреди комнаты, становясь выше с каждым дюймом расстояния, которое сокращается, между нами. Возможно, он самый высокий мужчина, которого я когда-либо видела. Намного выше шести футов. Его темные волчьи глаза танцуют, прикованные ко мне, как будто в комнате больше ничего нет.
— Я дал ему только то, чего он больше всего желал, — мурлычет Сент. — В свою очередь, он дал мне то, чего я желал - его несуществование. Его постоянная разлука с тобой.
— Ты… — мой пульс эхом отдается в ушах, голова кружится так сильно, что я едва могу произносить слова. —Ты знал, что он умрет?
— Конечно. Как еще я мог гарантировать, что ты будешь полностью принадлежать мне?
Желчь подступает к моему горлу. Смерть Остина не была несчастным случаем.
Сейнт знал, что наркотики, которые он дал Остину, убьют его. Сейнт убил его.
— Почему? — Я задыхаюсь, сковорода падает, руки слабеют. — Зачем ты это сделал? Он мне даже не нравился. Он был невиновен. — Мой голос срывается на последнем слове.
Я живу в настоящем криминальном кошмаре. Этот мужчина разыгрывал скромника, когда я обвинила его в преследовании меня, заставил меня думать, что я слишком остро реагирую, а теперь он у меня на кухне признается в убийстве человека.