ГЛАВА 32

Андрей

— Андрей, просыпайся. — Я открываю глаза и вижу перед собой Наталью, заламывающую руки. В ее голосе чувствуется настойчивость. — Джорджия… она пропала.

Я вскакиваю с кресла, как будто к моим ногам ударили током.

— О чем ты говоришь? — говорю я, пытаясь прогнать сон из своего мозга.

Наталья выглядит так, словно вот-вот выпрыгнет из кожи.

— Ее нет ни в своей комнате, ни на кухне, ни на территории. Я не могу найти ее нигде. Это невозможно…

Сильный страх приводит меня в перегрузку. Я направляюсь к библиотечному столу, где достаю из верхнего ящика свой 9-мм пистолет.

— Предупреди Джулиана. Каждый мужчина на этой территории должен искать ее. И собери моих братьев.

Наталья движется по моей команде, и я направляюсь прямо в комнату Джорджии. Мне нужно самому убедиться, что она действительно ушла.

Комната такая же, какой я оставил ее вчера вечером. Постель у нее грязная, простыни спутаны, наша одежда валяется на земле, кроме моей белой рубашки, в которой Джорджия ложилась спать.

Я проверяю ее комнату на предмет признаков взлома, когда вбегают мои братья и Михаил. Воздух в комнате резко колеблется, затишье перед торнадо. Никто не смотрит мне в глаза.

— Как это произошло? — Я взрываюсь, волны паники накатывают на меня, и я изо всех сил пытаюсь обуздать свой гнев. Михаил опускает голову. Он знает, что он мертвец, если Джорджия исчезнет на его глазах.

— Есть основания полагать, что она сбежала, — бормочет Михаил. — Что ее не похитили.

— Объясни, — срываюсь я.

Михаил откашливается и поправляет галстук. Кажется, ему потребовалось все его мужество, чтобы посмотреть мне в глаза.

— Нет никаких признаков насильственного входа или выхода. Никто из охранников не увидел ничего необычного. Ничего тревожного на камерах мы не зафиксировали. Собаки не уловили незнакомый запах. Единственная необычная вещь заключается в том, что сотрудница прислуги, новая работница по имени Пайпер Беннетт, ушла вскоре после прибытия на смену сегодня в пять тридцать утра. По словам Натальи, она почувствовала себя плохо и попросила пойти домой пораньше, а не работать в смену. Странно то, что никто не видел, как она выходила из поместья. И когда я проверил камеры, чтобы увидеть, когда она ушла, произошел какой-то всплеск. Около пяти минут, когда ни одна камера не записывала.

Ужас закрался в мое нутро. Хотя в этой истории нет ничего подозрительного, что-то не так, особенно то, что камеры отключились на короткое, но очень важное время.

— Выследи Пайпер и допроси ее. Убедись, что все, даже отдаленно связанные с нашим братством, ищут Джорджию.

Болезненное чувство ползет по моей спине. Я стараюсь не думать о наихудших сценариях — меня научили действовать скорее как робот, чем как человек, и просто выполнять работу любой ценой, — но что-то в этом кажется ужасно личным.

— Лео, — говорю я, обращаясь к брату. Лицо его неподвижно, словно высечено из камня. — Призови всех за кем причитается. Нам нужны сведения об Олеге и его людях. Если они предпринимают какие-то шаги, я хочу знать об этом. А теперь идите.

Услышав мое слово, все разбегаются, все, кроме Даниила, который отстает с мрачным выражением лица.

— Надо учитывать, что ее не похитили, что она ушла по собственной воле.

— Ты, черт возьми, серьезно? — Я рычу на него. Он не ошибается. Эта мысль пришла мне в голову. Я просто не хотел воспринимать это как реальную возможность.

— Нет никаких признаков взлома, — продолжает он с мрачным лицом. — Ей было бы гораздо легче уйти бесследно, чем быть похищенной без такового. Она здесь достаточно долго, чтобы знать время патрулирования охранниками. Она разобралась с ракурсами камеры. Ты завязывал ей глаза, когда вчера вывозил ее с территории?

Сукин сын.

Мое сердце сжимается в груди, и жара этой комнаты грозит меня задушить. В словах Даниила есть правда, и, возможно, это худшая ирония из всех. Здесь есть только один из двух вариантов, и оба они заставляют кровь стынуть в моих жилах. Либо Пайпер похитила Джорджию, либо Джорджия убедила Пайпер помочь ей сбежать. Сбежать от меня.

— Я знаю, что она храбрилась, но, в конце концов, попасть в лапы Олега оказалось для нее слишком сложной задачей. — В его тоне есть сочувствие, даже доброта. Хоть мой брат-мудак проявляет ко мне каплю человечности, этого достаточно, чтобы свести меня с ума.

— Умолкни, — говорю я, предупреждая его, чтобы он заткнулся. Я зажмуриваюсь, пытаясь заблокировать все звуки, все мысли, все возможности. Взволнованной рукой я тянусь к волосам, пока я хожу по комнате. — Все, что сейчас имеет значение, это то, что мы найдем Джорджию раньше, чем это сделает Олег. — Если Джорджия появится на улицах Брайтон-Бич, то Олег услышит об этом и схватит ее — лишь вопрос времени. Это при условии, что он не стоит за ее исчезновением и она уже у него.

Возможности безграничны, и все они чертовски ужасны.

Даниил кивает, на его лице отразилась усталость.

— Я проверю ее отца. Если бы она сбежала, она бы пошла прямо к нему.

— Она не сможет пройти через охрану, стоящую возле его дома, и не будучи обнаруженной, если только…

Если только меня не разыграли.

В трезвом свете утра я вижу свою ошибку. Насколько я ей доверял, насколько я был недальновиден из-за своей одержимости ею. Я оставил ее одну с отцом. Я даже не удосужился подслушать их разговор. Она могла бы составить план побега — она, конечно, достаточно хитра. Все обучение, которое я ей предоставил, принесло плоды.

Горечь обжигает мои легкие. Свобода была ее конечной целью, и когда ей это не удалось с пистолетом в руке, она использовала свое тело, чтобы завоевать мое доверие… чтобы завоевать мою любовь. Она держала меня как дурака, и я попался на крючок.

Схватив настольные часы, я отшвыриваю их к стене. Тяжелый удар стекла и разваливающихся механизмов доставляет странное удовлетворение, но мало помогает подавить огонь, бегущий по моим венам. Я срываю шторы руками, а затем швыряю графин в стену, наблюдая, как он разбивается на миллион осколков. Разрушительное желание не утихнет, пока я не увижу знакомое красное пятно на своих руках.

Я взорву этот мир или сожгу его. Что бы мне ни пришлось сделать, чтобы найти ее.

* * *

Часы идут мучительно медленно. Я все еще в доме. Лео убедил меня, что моя ценность — оставаться здесь, в штаб-квартире, пока мои люди выслеживают Джорджию.

Мои руки дрожат, когда я наливаю себе еще порцию водки. Где-то внутри я знаю, что я недостаточно здравомыслен и трезв, чтобы быть полезным, такого чувства у меня никогда в жизни не было.

Одна женщина без денег. Никакого оружия. Как далеко она могла зайти?

Ярость — это чувство, которое легко вызвать в воображении, но страх, опасаясь за ее безопасность, сеет хаос внутри меня. Ее нет уже несколько часов, и с каждым тиканьем часов на моей шее затягивается невидимая петля. Я не могу избавиться от ощущения, что тону, что после этого все уже не будет прежним.

— У меня есть новости…

Я почти не замечаю, как кто-то входит в дверь моего офиса, пока ствол моего пистолета не направлен на него, а мой палец зависает над спусковым крючком.

— Андрей? — Голос Джулиана звучит в каком-то отдаленном уголке моего сознания. Опуская пистолет, я пристально смотрю на него. Он должен знать, что лучше не подкрадываться к человеку в муках отчаяния.

— У тебя есть новости. Я слушаю, — говорю я.

— Пайпер Беннетт бесследно пропала.

— Новая сотрудница? — Я протираю усталые глаза. — Что ты имеешь в виду, говоря, что она пропала?

— Она растворилась в воздухе, — говорит он с непреклонным выражением лица. — Домашний адрес, который она нам предоставила, — это пустая квартира. Ее соседи говорят, что она съехала на прошлой неделе. Ее нет ни на Брайтон-Бич, ни во всем Бруклине, если уж на то пошло.

— Ты, черт возьми, серьезно? — Взревел я. — Как это произошло?

Тени под его глазами говорят мне, что он так же, как и я, обеспокоен поворотом событий.

— Несмотря на нашу очень тщательную проверку биографических данных, я не верю, что она та, за кого себя выдает, и вполне вероятно, что она связана с исчезновением Джорджии.

Ледяные пальцы скользят по моей спине. Ничто не имеет смысла. Моя жизнь понеслась, как сбежавший поезд, и я ничего не могу сделать, чтобы вернуть ее в нужное русло. Для мужчины, который жаждет полного контроля, беспомощность только усиливает напряжение, скручивающее все внутри.

Даже если я не произнес ни слова, Джулиан понимает, что мои мысли движутся по нисходящей спирали.

— Я обещаю тебе, брат, мы скоро получим ответы. Мы будем работать круглосуточно. Если бы это была Роуэн, я бы разорвал мир в поисках ее, и я сделаю то же самое для тебя.

Я наклоняюсь вперед; борьба покинула мое тело. Будучи влюбленным мужчиной, Джулиан, возможно, единственный из моих близких человек, который понимает мою боль.

— Я знаю, что ты бы сделал это. Я просто надеюсь, что мы не опоздаем.

Джулиан остается на месте.

— Она не отвернулась от тебя.

— Что? — Я качаю головой, не понимая его точку зрения.

— Джорджия тебя не предала. На данный момент у нас нет фактов, но единственное, что я знаю, это то, что она очень заботится о тебе, и я не думаю, что она ушла добровольно. Как бы мне не было больно признавать, что наша безопасность была нарушена.

Боль схватила меня, знакомая и острая. Может быть, мне сейчас и хреново, но я знаю, что слова Джулиана - правда, и я не знаю, почему я в ней сомневался.