ГЛАВА 27

Джорджия

Я просыпаюсь, когда Андрей осторожно распутывает свое тело от моего. Мы сейчас в его постели. Я проспала не более десяти минут. Мои конечности отяжелели и насытились после очередного раунда умопомрачительного секса.

После того как мы с ним, как звери, набросились друг на друга, в его частной галерее, Андрей выполнил свое обещание и заставил меня фанатеть от каждого произведения из его личной коллекции. Он действительно любит искусство так же сильно, как и я, и это делает меня еще более дикой для него. Последний раунд в его постели был более интимным, больше похожим на занятие любовью.

— Куда ты идешь? — Я стону, когда Андрей садится.

Тихий смех.

— Принести тебе стакан воды и тайленол. Завтра у тебя будет болеть после того, как я использовал тебя сегодня.

— Со мной все в порядке, — уверяю я его. — Останься со мной.

Лежа на боку, его огромное тело окутывает и обнимает меня, его тепло проникает глубоко в мои кости.

— Ты всегда ходишь с милей жемчуга в кармане?

— Нет, — шепчет он мне на ухо, его мощная грудь прижимается к моей спине. — Но у меня было предчувствие, что они могут мне понадобиться сегодня вечером. Или, может быть, я просто надеялся увидеть, как тебя пытают жемчугом. Я заказал его у своего ювелира на следующий день после нашей встречи. — Он усмехается при своем признании, и мое сердце замирает. Он знал, что, в конце концов, мы будем вместе. Возможно, на каком-то уровне я тоже это знала.

— Они, безусловно, эффективны. — Я признаю, вытягивая руки над собой, мне нужно снова пошевелить телом и позволить крови течь обратно в конечности. Он переворачивает меня на спину, захватывая мои губы в собственническом поцелуе, его язык танцует с моим. Когда он, наконец, отстраняется, чтобы посмотреть мне в глаза, я поражаюсь той энергии, которая встретила меня. Мой взгляд скользит по его телу и останавливается на его мощной груди.

— Что это значит? — Я дышу, провожу пальцем по татуировке колибри над его сердцем и красивому созвездию звезд, парящему под птицей.

Глубокий вздох, когда он притягивает меня ближе и целует в лоб.

— Это для моей матери. Колибри красивы и хрупки, как она, как и сама жизнь. Звезды – это я и мои братья, всегда рядом. Где бы она ни была.

— Какая она была, твоя мать? — мягко спрашиваю я, обводя пальцами замысловатый узор. Я подталкиваю его и знаю, что есть шанс, что он отстранится. Но сейчас он вздыхает и перекатывается на спину, подложив руки под голову.

— Она была полна жизни. Любила искусство, как и ты. Мой отец и она встретились на благотворительном мероприятии, когда он купил произведение ее искусства, которое было продано с аукциона. Он говорил, что влюбился в ее картину еще до того, как встретил ее, хотя как только он увидел ее, все ставки были отменены. Он был поражен.

— Значит, твои родители были любовной парой? Я знаю, что в мире мафии так не всегда. Как и в давние времена королевские семьи, браки заключаются для объединения влиятельных семей и создания союзов.

— Так и было, — подтверждает он. — По крайней мере, на какое-то время. Моя мать боролась в мире братвы — потребность в защите, постоянная опасность — это опасный мир, krasotka.

— Я знаю, — шепчу я, переплетая его пальцы со своими.

— Посторонние обычно думают, что это захватывающе поначалу, пока не поймут, что это дерьмо никогда не кончится. Насилие, кровопролитие, предательство. Ты никогда не сможешь уйти от этого. Моя мать любила моего отца, когда вышла за него замуж, но каждая капля крови разрушила эту любовь. Любви недостаточно, когда ты видишь уродство.

Его предупреждение звучит в моих ушах, как напоминание о том, что мы никогда не будем чем-то большим, чем это.

Притянув меня ближе к себе, он продолжает.

— Но при всей этой тьме я помню мать, которая любила нас, которая пыталась защитить нас и водила в картинные галереи, которая тайком клала нам в постель шоколадное печенье и теплое молоко по ночам, или запихивала нас всех в машину и везла на побережье Джерси, только чтобы мы могли поплескаться там и испытать нормальное детство. Но жизнь ее потрепала. Я был молод, но понимал, что что-то не так. Я просто не мог ей помочь.

— Мне очень жаль, — шепчу я, провожая рукой его бицепс.

— Ты тоже потеряла мать. — Признает он, отстраняясь, чтобы посмотреть на меня.

— Ага. — Я вздыхаю, в моей груди расцветает пустая боль. — Это было тяжело, но я была так молода. Только исполнилось четыре года, когда моя мама заболела. Вот почему мой отец так важен для меня. Он единственная семья, которая у меня есть.

— Я знаю, и я позабочусь о том, чтобы ты вернулась к нему.

— Ты позволишь мне сделать для тебя татуировку? Татуировку с изображением Киры? — Предвкушение бурлит в моих венах. Он на мгновение замолкает, глядя мимо меня в тень комнаты. — Если я найду ее, то есть.

— Если ты найдешь ее, я подарю тебе мир. — Он опускает лицо, встречаясь со мной взглядом. Это слишком сильно, слишком интенсивно, как будто ты смотришь на солнце. Его ресницы пропитаны влагой, густые волосы взлохмачены и выглядят сексуально. Он проводит большим пальцем по моей нижней губе и нежно целует. Я не знаю, что все это значит, но знаю, что никогда в жизни не чувствовала себя в большей безопасности и защищенности.

Может быть, это глупо, но я ему доверяю. Я доверяю ему свою жизнь.

— Пожалуйста, пообещай мне кое-что? — Я спрашиваю. — Что бы ни случилось, ты позаботишься о моем отце.

— Ничего плохого с тобой, krasotka, не случится. Клянусь. — Голос у него твердый, как гвозди. Убежденность просачивается в каждое слово. Андрей, кажется, верит, что способен управлять луной и звездами, но я знаю, что в жизни возможно все.

— Хорошо, я тебе верю. Но все же мне нужно это знать, прежде чем я вернусь к Олегу. Не важно что…

— Даю тебе слово. — Он обхватывает большой ладонью мою челюсть, проводит большим пальцем по моей щеке и смотрит на меня сверху вниз. — Я позабочусь обо всем, включая твоего отца. Но сейчас тебе не стоит об этом беспокоиться. — Его голос почти шепот — эротическая ласка по моей коже. — Теперь тебе пора спать. Я сильно потрудился над твоим телом и собираюсь сделать это снова, прежде чем взойдет солнце.

Я зеваю и потягиваюсь, чувствуя восхитительное удовлетворение.

— Я с нетерпением жду этого, — говорю я, засыпая в его объятиях.