Глава 5

Джаггер

Я проскальзываю мимо охранника в коридоре. Для кого-то это оказалось бы сложной задачей. Он уже несколько дней не оставляет ее без присмотра. Он постоянно маячит перед дверью или ходит за ней по пятам, как изголодавшееся по вниманию животное. Видя ее реакцию на него сегодня вечером, я думаю, что ей нравится, что он старается всегда держать ее в поле зрения. Но он не единственный, кто присматривает за ней, и так получилось, что у меня это получается лучше.

Как хорошая девочка, она заперла дверь своей спальни, надеясь уберечься от тех тварей, что бродят по ночам. Но таких монстров, как я, не остановить ни поворотом ключа, ни решетками на окнах, ни даже пулями. Под покровом ночи мы проскальзываем мимо любой защиты, а днем путешествуем при свете дня. Ничто не сможет удержать меня от нее.

Дверь захлопывается с тихим щелчком, когда я вхожу в ее комнату. Плюшевый ковер заглушает звук моих тяжелых ботинок. Она ничего не ожидает. Да и не ожидала бы. Со временем она привыкла к моему присутствию поздно ночью. Но эти визиты всегда носили невинный характер.

Я всегда держался на расстоянии, просто проверяя ее самочувствие, убеждаясь, что она дышит, что ничто не тревожит ее во сне и, самое главное, что она в безопасности. Все изменилось этой ночью. Мои желания по отношению к женщине, спящей в кровати передо мной, вышли за рамки простого наблюдения.

Я хочу прикоснуться к ней.

Вай прекрасна, даже когда спит. Ее кожа сияет под янтарным светом Эйфелевой башни, проникающим в окно. То, как трепещут ее ресницы, напоминает мне лепестки ромашки на летнем ветерке. Ее губы приоткрыты и надуты, точно так же, как в тот раз, когда она взяла мой член в рот. А ее ноги... одна ее стройная ножка, высунувшаяся из-под одеяла, так и манит меня.

Кончики пальцев покалывает, чем ближе я подхожу к кровати. Единственное, что может утихомирить это чувство, - Это она. Одна ночь. Одна возможность прикоснуться к ней, и я стану зависимым.

Я опускаю руку и, как бы невзначай, провожу кончиками пальцев от ее лодыжки до колена. Желание прикоснуться еще - это дикая потребность. Хочется сделать это, но я сдерживаю себя. Я бы никогда не причинил ей боли, не так, чтобы это вызвало слезы боли на ее глазах. Я создан только для того, чтобы доставлять ей удовольствие.

Остановившись у изголовья кровати, я смотрю на Вай. Ее круглые щеки ярко-розовые на фоне загорелой кожи. Она обожает воду - речки, океаны, бассейны. Мое маленькое порочное создание обожает надевать бикини, демонстрирующее все ее великолепные изгибы, и нежиться на солнце. Прежде чем я успеваю подумать об этом, я провожу указательным пальцем по впадинке у основания ее горла. Чего бы я только не отдал, чтобы поцеловать ее в это место.

Ее глаза трепещут, и из нее вырывается сонный стон. Я отстраняюсь и сжимаю руку в кулак. За все время, что я наблюдаю за Вай, я ни разу не переступал эту черту, не прикасался к ней без ее ведома.

Прежде чем искушение возьмет верх, я отстраняюсь от нее и направляюсь к креслу в углу комнаты. Расположенное возле изножья кровати, это позволяет мне прекрасно видеть каждый изгиб ее тела, пока она спит, но при этом оставаться на достаточном расстоянии, чтобы держать руки при себе.

Прежде чем сесть, я стягиваю маску, желая иметь беспрепятственный обзор.

Она переворачивается на живот, вытягивая неприкрытую ножку. На полу рядом с ее кроватью валяется пара пижамных штанов, похожих на мужские, скорее всего, это одежда того ублюдка, в которую она одета.

И она надела их на свою голую киску.

Я дергаю за молнию, мой ноющий член отчаянно требует облегчения. Я провожу по нему ладонью через джинсы, желая, чтобы он успокоился, и от этого легкого нажатия у меня вырывается стон. Я прикусываю губу, но уже слишком поздно.

Она зашевелилась на кровати, и я стиснул зубы, пытаясь натянуть маску обратно. Я едва успеваю надвинуть ее на подбородок, как воздух наполняется ее шокированным вздохом.

— Боже мой, какого хрена ты здесь делаешь? — шипит она, садясь и полностью закрывая свое тело одеялом, прижимаясь к изголовью кровати, стараясь оказаться как можно дальше от меня.

Она этого не видит, но я улыбаюсь. Ее реакция - это нечто большее, на что я даже не мог надеяться. Вай знает, что ее охранник находится снаружи и ждет, когда она позовет его по имени. Как и подобает мудаку, он ворвется в комнату и заключит ее в свои объятия. Но она не зовет его, потому что в глубине души хочет, чтобы я был здесь.

— Я пришел понаблюдать за тобой, — честно отвечаю я, мой голос звучит приглушенно из-за маски.

— Я... что? Блядь, это ты. Ты оставлял жуткие письма, и из-за тебя меня пасет охранник. — она указывает на дверь. — Уходи. Сейчас же. Пока я не позвала его сюда. Он убьет тебя. Сто процентов убьет тебя, без вопросов, — выплевывает она, но в ее тоне нет настоящей злобы. Она блефует.

Наклонившись вперед в кресле, я сцепляю руки уперевшись локтями в колени и пристально смотрю на нее. — Ты этого хочешь, порочное создание? Ты хочешь, чтобы я был тем, кто посылал тебе эти письма? Тем, кто следил за каждым твоим шагом и ждал идеального момента, чтобы овладеть тобой?

— Нет. Конечно, нет, — прошептала она, ее голос дрожал от... страха? Возбуждения? А может от всего сразу?

— Почему нет? Это бы улучшило твое мнение обо мне, не так ли?

— Я... я не хочу, чтобы ты был преследователем, потому что я... — она заикается и сжимает одеяло, ее взгляд метался по комнате, куда угодно, только не на меня.

Я поднимаюсь с места и меньше чем через минуту стою на коленях на кровати перед ней. — Потому что я заставил тебя кончить так сильно, что ты чуть не рухнула на колени посреди забитого людьми танцпола?

— Блядь, — задыхается она, и по тому, как сдвигаются ее ноги рядом со мной, я понимаю, что она сжимает бедра.

— Потому что ты не хочешь быть той женщиной, которой нравится сосать член мужчины, который всегда следит за ней? — спрашиваю я, подползая чуть ближе.

Она подтягивает ноги и прижимает их к груди. — Откуда ты знаешь, что мне понравилось сосать твой член? - она огрызается, и в её голосе вновь появляется привычная мне дерзость, но её тело всё ещё остаётся зажатым.

Я наклоняю голову в сторону, маска сдвигается под неудобным углом. — Ох, милая Вай, все, что мне нужно сделать, это погрузить пальцы в твою красивую розовую киску, и я найду тебя, возбужденную от воспоминаний о твоих губах, обхвативших меня, когда я наполнял твое горло своей спермой. — я подползаю еще ближе, пока мы не оказываемся лицом к лицу. — Скажи мне, что я ошибаюсь. Скажи, что ты не жаждешь, чтобы я снова оттрахал тебя пальцами.

Ее ноздри раздуваются, и, к удивлению, она прислоняется ко мне. — Нет.

Я едва успеваю назвать ее лгуньей, как она заставляет меня замолчать, хватая меня за толстовку притягивая ближе.

— Почему я должна тебе что-то говорить, если я даже не знаю, кто ты? Сними маску и скажи мне свое гребаное имя. Это первый шаг к тому, чтобы доказать мне, что ты не тот отмороженный урод, который превратил мою жизнь в ад.

Я выдерживаю ее взгляд и стягиваю маску. Я смотрю на нее сквозь темные пряди волос, которые рассыпаются по моему лицу. Она задыхается, и мне требуется вся моя сила воли, чтобы не отстраниться.

— Черт возьми, — бормочет она, и из ее горла вырывается хриплый сексуальный смех, которого я раньше от нее не слышал. — Ты просто охренительно красив.

Я посмеиваюсь. Она не говорит мне ничего такого, чего бы я не знал. Я был создан, чтобы привлекать ее, чтобы она доверяла мне. И хотя то, что я чувствую к ней сейчас, выходит за рамки моего предназначения, это не мешает мне переступать черту запретного.

— Джаггер. Меня зовут Джаггер Нокс, — говорю я, зная, что один только мой голос оказывает разрушительное воздействие на ее тело.

— Джаггер, — шепчет она, словно проверяя, как это звучит на ее языке. На ее губах появляется маленькая улыбка. — Это действительно твое имя? Или ты говоришь мне это только потому, что мой отец гастролировал со Стоунз в 80-х?

Я облизываю губы, пытаясь скрыть улыбку. — Я никогда не буду тебе лгать, Вай. Никогда. От тебя я хочу того же. Ты сказала, что мысли о том, что мы делали той ночью, не возбуждают тебя. Раздвинь эти сексуальные бедра и докажи мне это.

Ее веки закрываются, и она опускает голову на подушки у изголовья. — Ты не в себе, если думаешь...

— О, я вполне в себе. Ты первая, ради кого я становлюсь таким.

Она заливисто смеется и кивает. — Хорошо, приятно знать. Что у тебя нет привычки пробираться в гостиничные номера к ничего не подозревающим женщинам и говорить им, чтобы они раздвинули ноги.

Мои веки тяжелеют, и я провожу языком по зубам. — Никогда. Только с тобой.

Ее голубые глаза вспыхивают. Ей это нравится. Ее заводит, что она единственная, кем я настолько одержим.

— Значит, когда я докажу обратное, ты оставишь меня в покое?

Я ухмыляюсь и опираюсь на руки, не сводя с нее взгляда. — Конечно, Вай. Я уйду. Если твоя киска не намокла для меня, я уйду.

Она откидывает одеяло, и я едва не теряю контроль над собой при виде ее ног, вытянутых прямо рядом с моими. Прошло слишком много времени с той вечеринки, слишком долго я не прикасался к ней.

Она нужна мне сейчас.

— Ну же, маленькое порочное создание. Покажи мне.

Она втягивает нижнюю губу между зубами, и я вижу, что она нервничает. Я почему-то знаю, что она никогда не делала этого раньше. Да, у нее было много партнеров, что вызывает у меня безумную ревность, но она никогда не прикасалась к себе ради мужчины. Это мое, только для меня.

Вай раздвигает ноги, подол футболки не скрывает ни кусочка ее голой киски. Ее мягкий живот и полные бедра, которые я хочу целовать, лизать, сжимать и отмечать как свою собственность, пока я пирую на ней, но я знаю, что должен подождать.

Подождать, пока она доверится мне.

Она скользит пальцами вниз по своему мягкому животику, и когда они касаются ее клитора, она шипит от удовольствия и сильнее закусывает губу, чтобы заглушить свой стон. — Блядь, — ругается она.