Хотя часть меня знает, что Клэр не сделает ничего, что могло бы доставить мне неприятности, я не представляю, как другие мои сотрудники воспримут звуки ее мурлыканья моего имени, когда я буду есть ее киску в своем офисе.

Когда я добираюсь до гаража, Эдвард стоит там, приподняв бровь.

— Собираешься уходить, босс? — Спрашивает он.

— Да. Я не хочу весь день сидеть в офисе. Узнай, с кем Клэр встречается сегодня вечером.

— Девон Шонесси, — отвечает он почти сразу.

Я останавливаюсь, пока мы идем к внедорожнику.

— Кто это, черт возьми, такой?

В голове проносится список имен известных семей. Единственная семья Шонесси, которую я знаю, это ирландская мафия. Сомневаюсь, что она встречается именно с ним.

Эдвард усмехается.

— Бонни рассказала мне, когда они ехали в офис сегодня утром. Он заедет за ней в дом в шесть. Бонни будет сопровождать их везде, куда бы они ни отправились. Ей восемнадцать, Джулиан. Она смотрит на тебя щенячьими глазами каждый раз, когда ты входишь в комнату.

Мы садимся в машину, чтобы он отвез нас домой.

— Я не хочу, чтобы она встречалась с каким-то неудачником. Кто этот парень? Где она с ним познакомилась? Она должна была передать тебе его информацию. Он должен быть проверен на предмет безопасности, понимаешь?

На этот раз Эдвард громко смеется.

— Прекрати, чувак. Не забывай, что я, блядь, тоже тебя знаю. Я знаю вас обоих чертовски хорошо. Девона уже проверили. Он работает в компании Trigger Lawn Care.

— Нет.

— Что нет?

Я качаю головой и бью кулаком по двери.

— Она не будет встречаться с каким-то придурком, толкающим газонокосилку.

— Ай! Не смей задирать нос, будто твои деньги вдруг делают тебя лучше этих парней.

Я вздохнул.

— Ты же знаешь, я не это имел в виду, Эдвард. Он - мерзавец. Неважно, на чем он ездит - на газонокосилке или на Бентли. Ты, наверное, говоришь о том пареньке, который работает на Брайана, да?

— Да, — отвечает он, все еще на взводе.

Эдвард Оливер Ваган - мой лучший друг и причина, по которой мы с Дереком Андерсоном стали друзьями. Мои родители развелись. Несмотря на то, что считает моя мама, я не выбирал оставаться с Чарльстоном Блэквеллом. У меня не было выбора, поэтому я вымещал свое разочарование на всех и на всем, что попадалось мне под руку. Когда не нашлось школы-интерната, которая могла бы меня контролировать, Чарльстон Блэквелл попытался вбить в меня послушание, прежде чем прибегнуть к отправке в государственную школу. Как ни странно, то, что его ребенок учился в государственной школе, помогло ему занять место в Верховном суде штата Калифорния. Если бы только политическая элита знала, какой вред Чарльстон наносит людям, которых, как он утверждал, любит больше всего на свете.

После школы я бегал по поручениям дяди. Думаю, отец думал, что поручения для мафиози напугают меня, но это лишь укрепило мою решимость стать лучшим и богатым человеком, чем он когда-либо будет. В этой школе я нашел своих настоящих друзей. Попутно отец вытаскивал нас из передряг, а Эдвард и Дерек оберегали мое лицо и тело, пока я не научился защищать себя сам.

Это было странное время для семьи Блэквеллов. Насилие и товарищество – "око за око" наряду с "я почешу твою спину, если ты почешешь мою". Мы с отцом шли наперегонки между любовью, ненавистью и разрушением, пока все это не вылилось в одну роковую ночь. Ночь, которая до сих пор снится мне в кошмарах, когда я меньше всего этого ожидаю.

Благодаря Дереку, Эдварду и моему дяде Армандо я достаточно окреп, чтобы стать угрозой на улице и в зале заседаний. У нас были планы. Эдвард возглавил мою службу безопасности, а Дерек должен был заниматься моими финансами. Я ненавижу Кармина Скарпеле, потому что это тот человек, который стоит за преступниками, которые убили моего друга, отца Клэр.

Клэр. Не могу поверить, что она собралась на свидание.

— Мы только вчера вечером разговаривали. Я и понятия не имел, что она положила глаз на этого парня. Надо бы его уволить, — бормочу я про себя.

— Не надо, — вздыхает Эдвард. — Говоря восемнадцатилетним не делать что-то, ты поджигаешь их на прямо противоположные поступки. Пусть она встретится с этим парнем. Если он попытается сделать что-нибудь, мы устроим ему экскурсию по камням, удерживающим мост.

Меня это рассмешило.

— Нет ничего лучше, чем замышлять убийство парня, который пытается встречаться с моей...

— С кем? — Эдвард ухмыляется. Он знает, что она значит для меня, и все же он единственный человек, которому я доверяю правду. Даже если я не могу сказать ее вслух.

— Ни с кем. Слушай, давай отправимся на залив. Я хочу поговорить с Армандо. Мне нужно отвлечься от мыслей о том, что моя Клэр встречается с каким-то мальчишкой. — Я застонал от собственных слов.

Эдвард хихикает. Тем не менее, я не могу избавиться от мысли, что мои слова его обидели.

— Ты же знаешь, что я так не думаю, верно? — Спрашиваю я его через некоторое время, когда мы едем в сторону закрытого поселка с видом на залив.

— Знаю, — отвечает он. — Послушай, я знаю тебя. Ты тоже меня знаешь. Это дерьмо просто запустило что-то во мне. Твоя мать знает толк в словах, и то, как ты сказал это дерьмо о газонокосильщике, напомнило мне о том, как она разговаривала с нами, когда мы только начали приходить в себя.

— Я знаю. Бьянка Марзано была безжалостна с самого рождения. Нужен особый тип женщины, чтобы поставить на место такого человека, как мой отец. Самое безумное в моих предках то, что для того, чтобы она ушла, потребовалось чертово убийство. Честно говоря, я думаю, если бы Чарльстон не убил ту женщину в нашем доме, она бы осталась.

Эдвард кивает.

— Наверное, ты прав. Она ненавидит преступления на почве страсти.

Я смеюсь и качаю головой, понимая, что он прав. Моя мама такая же методичная, как и я, когда дело касается бизнеса. У всего должна быть причина, цель. Если это не помогает тебе достичь цели, то не стоит тратить на это силы.

Когда мы подъезжаем к большим железным воротам с охранником в будке, нас пропускают внутрь, как только охранник звонит в дом моей мамы. Я надеюсь, что ее нет дома, но раз уж это ее дом...

Постойте, технически это дом моего дяди, но он записан на имя моей матери. Это образ жизни семьи Марзано.

Дом великолепен. Весь белый, с отражающими окнами, чтобы никто не мог фотографировать или снимать видео. Никто не входит и не выходит без личного разрешения моей матери и ее охраны. Несомненно, эту черту я перенял от нее.

Когда мы подъезжаем к особняку на скале с видом на залив, из дома выходит мой дядя с сигарой во рту и солнцезащитными очками на глазах. Он широко распахивает руки, приветствуя нас.

— Это мои любимые мальчики на побегушках? Заходите, ребята. У меня стейки на гриле. — Улыбка Армандо заразительна.

Я смотрю на часы.

— Дядя, сейчас едва ли десять утра. Ты доведёшь себя до инфаркта, если будешь есть стейк на завтрак.

— Ты говоришь, как твоя мать, — говорит он, махая рукой, когда мы заходим внутрь.

Конечно, по дому разносится аромат говядины, готовящейся на огне. Вход открывается в гостиную, из которой хорошо видно кухню и задний двор.

— Она здесь? — Спрашиваю я. Мы с Эдвардом оба оглядываемся по сторонам, прислушиваясь, нет ли моей матери, словно мы двое детей, заканчивающих школу.

Армандо смеется.

— Нет, ее нет. Она занимается тем, что у нее получается лучше всего.

— Ходит по магазинам? — Спрашиваю я со смехом.

— Нет, организацией. Что-то насчет вечеринки, которую ты затеял. Мальчики, вы будете есть или как? —Спрашивает он.

— Я не против поесть. — Эдвард ухмыляется, садясь за массивный кухонный остров.

— Хорошо. Здесь много всего. Знаешь, Джулиан, я должен извиниться перед тобой за тот день. Я не должен был приходить к тебе в офис в таком настроении. — Говорит Армандо, садясь напротив Эдварда. Его консильери, Винни, находится на задней палубе и занимается стейками.

Я прислоняюсь к стене рядом с дверью, позволяя прохладному океанскому бризу отвлечь меня от мыслей о Клэр. Я говорю тихо.

— Все в порядке. Это позволило мне поставить Фиону на место. Она стала слишком болтливой, чтобы мне нравиться. К тому же, рассказав мне о ее поступке, ты, возможно, спас ей жизнь.

Армандо кивает.

— Мило. Мое доброе дело на этот год. Еще я хотел поговорить с тобой о том, что происходит со Скарпеле. Я думаю, ты был прав, когда говорил о нем. Мы должны перерезать ему колени.

— Да? Почему ты так резко изменил свое мнение? — Спрашиваю я.

Армандо затягивается сигарой.

— Он снова занялся угоном машин. Они не просто забирают машины. Они бьют туристов по голове, разбивают окна и крадут все, что не прикручено к раме. Его тупые панки довели полицию до ручки и хотят сделать пример из любого, кто попадется им под руку. В городе слишком жарко, чтобы перевозить товары, и это мешает бизнесу. Медленный бизнес означает медленные деньги. А у кого, блядь, есть время на медленные деньги?

— Ни у кого, — отвечает Эдвард, когда Винни приносит полную тарелку стейков, только что приготовленных на гриле.

— Привет, мальчики! — Винни улыбается. — Рад вас видеть. Берите тарелку. Они все средней прожарки. Я возьму немного вина, и мы можем поставить на плиту яичницу, если хотите.

— Стейки и так хороши. Спасибо, Вин, — говорю я ему. Эдвард уже взял тарелку и вилку и сдвигает один из стейков со стопки. Я сосредоточиваюсь на дяде: — Итак, ты хочешь, чтобы я занялся Скарпеле?

— Делай то, что у тебя получается лучше всего, Джулиан, — говорит мне Армандо. — Когда ты закончишь с ним, я выпотрошу его, как рыбу. Пришло время покончить с враждой между семьями раз и навсегда.