Не знаю, надолго ли я застряла в своих воспоминаниях, но в тот момент, когда я почувствовала прикосновение рук к своему плечу, включились инстинкты. Злость и потребность защитить себя приходят на смену страхам, и я хватаю руку и выкручиваю ее за запястье.

— Черт, ради всего святого, отпусти меня! — Кричит Девон, когда я бросаю его на землю и отступаю назад, хватаясь за запястье с болью во взгляде.

— Кто ты, блядь, такой? Какого хрена?

— Это просто грузовик заглох. Прости.

Он поднимает руки вверх, чтобы показать, что не хотел причинить вреда, когда Бонни прибегает мне на помощь с оружием наизготовку. Девон отходит подальше, подняв ладони вверх, в нашу сторону.

— Слушай, слушай, я не знаю, в какое дерьмо из "Убить Билла" я вляпался, но мне жаль. Я просто пытался ей помочь. — Девон умоляюще смотрит на Бонни, а она смотрит на меня.

— Ты в порядке, Клэр? — Голос Бонни помогает мне успокоиться, но мой пульс все еще бьется.

— Я в порядке, просто немного потрясена, Бонни. — Говорю я ей и смотрю на Девона. — Черт, мне очень жаль.

Бонни убирает пистолет в кобуру и ждет, пока Девон встанет. Он наклоняет голову к нам обоим.

— Все в порядке. Им просто нужно, чтобы я пригнал грузовик обратно. Круто? Я могу идти делать свою работу?

Бонни кивает.

— Да, убирайся отсюда. Пойдем, Клэр. Давай заведем тебя в дом.

Я следую за ней в дом, где не могу перестать дрожать. Она притягивает меня к себе и позволяет выплакать все глаза. В конце концов я добираюсь до своей спальни, где слезы наконец прекращаются, но мне нужно увидеть их, моих родителей. В комоде с чучелом лавандового кролика, который больше не лавандовый, лежит планшет, полный воспоминаний, которые я достаю только в случае крайней необходимости.

Видеозаписи, сделанные через несколько дней после того, как мама узнала, что больна. На некоторых есть мой отец, но их не так много, потому что, в отличие от нее, он не знал, что его время пришло. Звук ее голоса мягкий, как утренний бриз. От него на глаза наворачиваются слезы другого рода. Тоска по тому, чего у меня никогда не было. Хотелось бы только, чтобы можно было передать ощущения от ее объятий. Побывать в ее объятиях, чтобы вспомнить. Я так хочу вспомнить, но не могу.

Я освобождаюсь от одежды и засыпаю, плача под звуки маминых сказок на ночь, когда она держит на руках крошечную версию меня. Я завидую себе в детстве, потому что у той версии Клэр есть мама, которая любит ее, заботится о ней, а сегодня? Сегодня чужая мать говорит мне, чтобы я убиралась из жизни ее сына.