Глава 61

Ксавьер

Я весь день пытался дозвониться Кей, но она не отвечала. Мои звонки и сообщения остаются без ответа. Я дошел до того, что пришел к ней в общежитие и постучал в дверь, но никто не ответил. В конце концов, администратор сказал, что мне нужно уйти. Поэтому перед уходом я оставил записку на доске.

Кто говорит кому-то, что она беременна, а затем исчезает с лица Земли? Дерзость.

Тихий голос в моей голове напоминает мне, что нужно быть помягче с Кей. В конце концов, она будет в ярости, когда узнает, что я сделал.

В отчаянии я со злостью занимаюсь уборкой дома. Из динамиков звучит рок-музыка, а я вручную мою посуду. Я мог бы загрузить ее в посудомоечную машину, чтобы сэкономить время, но зачем? Даже когда я закончу уборку, мне все равно будет нечем заняться.

Я тщательно вытираю пыль со всех поверхностей, включая крышки потолочных вентиляторов.

Я складываю все постельное белье в прачечной и бросаю простыни и наволочки в стиральную машину. Весь процесс выглядит довольно драматично: от добавления капсулы Tide в барабан до закрытия крышки.

— Ну и наглость у некоторых людей, — бормочу я себе под нос. — Игнорировать отца своего ребенка.

Я был так расстроен, что не сразу услышал звонок в дверь. Из-за громкой музыки и своих мыслей я словно находился в другом мире. Но тут в мои размышления ворвался звонок, а затем и стук в дверь.

— Господи Иисусе, — ругаюсь я, — подождите, мать вашу. — Я ищу пульт от динамиков, но его нигде нет. — Да пошло оно все, — решаю я. Я открываю входную дверь, и из проема доносится рев Simple Plan.

— Ты пришел в мою гребаную комнату, когда я спала?! — взрывается Кей в приступе ярости; ее голос рассекает воздух, как лезвие ножа. Ее лицо искажается от ярости, когда она обрушивает град пощечин на меня.

— Успокойся. Сейчас же! — Рычу я, мои руки тянутся к ее запястьям в отчаянной попытке остановить ее движения. Но Кей слишком проворна, и я не ожидал такой борьбы. Она отталкивает меня назад, и я, спотыкаясь, вваливаюсь в гостиную.

— Я, блять, не могу поверить! — Кричит она, следуя за мной. — Я же говорила тебе, что больше не хочу тебя видеть. Как ты посмел прийти в мою комнату? Как ты посмел трахать меня, пока я спала?!

Не нужно быть гением, чтобы понять, что Кей догадалась о том, что я натворил. В головоломке не хватает нескольких кусочков: для начала, кто ей рассказал? Но она хорошо разбирается в деталях.

— Кей, — предупреждаю я ее, — прекрати это. Ты беременна.

Она решительно стискивает зубы и начинает размахивать кулаками.

— Я знаю, что беременна! Я на гребаной восьмой неделе беременности, ты, кусок дерьма! Что не должно быть возможным, поскольку у нас с тобой не было секса с сентября!

Недостающие фрагменты встают на свои места.

— Ты ходила к врачу?

Теперь мы перекрикиваем Good Charlotte. Боже, чья это была идея – врубить музыку так чертовски громко?

— Заткнись, мать твою, — ругается Кей. Она перестает наносить удары и смотрит на меня взглядом, способным пронзить сталь. — Как ты смеешь? Как ты, блять, смеешь? — выдыхает Кей. Гнев, который привел ее сюда, заставил войти в мою дверь и побуждал бить меня снова и снова, постепенно угасает.

— Мне жаль. — Я не сожалею о том, что обрюхатил ее; мне жаль, что известие об этом причинило ей боль. — Кей, я... дерьмо. — Я не могу должным образом извиниться, когда Good Charlotte кричит, что девочки не любят мальчиков.

Я подхожу к стереосистеме и выдергиваю шнур из розетки. Музыка мгновенно обрывается и наступает тишина.

— Я не хотел, чтобы ты об этом узнала.

Кей, защищаясь, скрещивает руки на груди.

— Ты не хотел, чтобы я узнала, что ты каждую ночь приходишь ко мне в комнату и трахаешь меня пальцами? Или ты не хотел, чтобы я узнала, что, когда ты сказал, что хочешь наполнить мою утробу своими детьми, ты был чертовски серьезен?

Немного того и другого. Я вообще не хотел, чтобы она узнала об этом.

— Я не хотел всего этого, — признаю я. — Но я прекратил пытаться после Дня благодарения. После той ночи, когда ты ночевала у меня.

— Я уже залетела ко Дню Благодарения, придурок.

Не знаю, что она хочет от меня услышать; я не могу взять свои слова обратно. Я уже совершил этот хреновый поступок, и теперь мне приходится иметь дело с последствиями.

— Прости, — повторяю я.

— Нет, — обрывает она меня, прежде чем я успеваю продолжить. — Ты сожалеешь, что тебя поймали. Ты не сожалеешь о том, что сделал.

— Одно и то же. — Кей права. Я не планирую извиняться за свои действия. В тот момент они казались правильным поступком.

Она тычет в меня пальцем.

— Не прикидывайся милым со мной, Ксавьер. Что, черт возьми, мне теперь делать?

У меня есть идея, но я не знаю, как она к ней отнесется.

— Мы могли бы пожениться, родить нашего ребенка и жить долго и счастливо.

— Ты с ума сошел? — У Кей от шока и гнева отвисает челюсть. — Ты, наверное, бредишь, если думаешь, что я когда-нибудь подпущу тебя к своему ребенку. Ты гребаный псих.

Ладно, это немного ранит. Я знаю, что она злится, но ей не обязательно быть такой жестокой.

— Это и мой ребенок тоже, Кей.

— Нет, — качает она головой, — неа. Больше нет. Я больше не хочу тебя видеть. Я хочу, чтобы ты держался подальше от меня, моей матери, моего ребенка, моего общежития, от всего. — Кей начинает пятиться, медленно, шаг за шагом. — Держись подальше, Ксавьер.

Сделай что-нибудь, – кричит голос в моей голове. Останови ее!

Кей разворачивается и спешит к припаркованной машине.

— Джексон – мой брат! — Выпаливаю я. — Думаю, он нацелился на твою мать в отместку за то, что Малкольм сделал с ним.

Это единственный козырь, который у меня есть, и, слава Богу, я дождался подходящего момента, чтобы воспользоваться им, потому что Кей останавливается на полпути.