31

Выбраться из конуры

Алистер

Сегодня я чувствовал себя более диким, чем обычно.

Я видел шоу Демона бесчисленное количество раз, но сегодня его покрытое каплями пота тело приводило меня в темный восторг, как будто я видел его впервые. Он не прикасался ко мне уже больше месяца. С тех пор как я сделал Мегеру одной из нас.

Теперь адский пес едва смотрел на меня.

Я не мог его винить. Когда он в последний раз просил меня о чем-нибудь? Я уже и не помню, сколько времени прошло. Поэтому, когда он практически умолял меня отослать Мегеру, я, конечно, согласился. Это должно было быть просто. Я мог прогнать ее с помощью магии. Но я не смог удержаться от того, чтобы не побаловаться с ней.

В этом и заключалась моя ошибка.

Теперь я хотел ее так, как никогда раньше не хотел женщину. В прошлом я из кожи вон лез, чтобы спасти ее от матери-психопатки и всего этого цирка, а теперь я притащил ее обратно, потому что она заставляла мой член встать.

Поэтому, конечно, Демон ненавидел меня. Я заслужил пытку наблюдать за ним на сцене и не иметь возможности прикоснуться к нему. Иногда он все еще спал со мной в моем трейлере, но тут же переходил в свою низшую форму гончей и засыпал у подножия кровати.

Я заслужил эту пытку.

Проблема была в том, что это только усиливало мое вожделение к Мегере.

Выступление Демона закончилось, и теперь она стояла на сцене в костюме арлекина с расправленными крыльями и безумно гоготала, прыгая по арене, а Рифф и Рафф, одетые как католические экзорцисты, пытались ее схватить.

Им это удалось.

— Благословите меня, отец, ибо я собираюсь согрешить! — Она издала безумный смех, раздвигая ноги и покачивая бедрами.

— Эта сучка нас очаровывает, — гоготнул один из близнецов. Затем они сделали вид, что надевают на нее пояс целомудрия, который, конечно, уже был на ней, но из-за того, что его скрывала одежда, казалось, что они надели его, когда задирали ее юбку. Далее они поддались ее очарованию, и она трахала их всеми возможными способами.

К концу действа на ней не было ничего, кроме пояса, черных сапог до бедер и спермы близнецов. Затем, все еще обмазаная демоническим семенем, она глотала свой меч. Сегодня она заставила толпу есть с ее ладони. Она стояла на руках демона, направив меч ему в горло, а затем вонзила его в свое собственное под песню Doja Cat «Boss Bitch», покачивая хвостом в такт.

Каждый вечер в течение месяца у нас собирался полный зал. Каждый монстр в Верхнем мире стекался посмотреть на нее. Она была естественной, с легкостью затягивая всех в свой плен.

В том числе и меня.

Это была не магия суккуба. Я действительно, по настоящему, желал ее. Даже Демон не пробуждал во мне такой темный голод.

Голод, который не мог удовлетвориться тем, чтобы просто наблюдать за ней вечно.

Если бы я разделил ее с Демоном, то смог бы сдержать его голод. Но что делать с моим собственным? Будучи полукровкой, она не имела полноценной формы монстра, и ее смертная плоть разорвется, если я попытаюсь накормить ее своей.

Нет. Спариться с ней в моем истинном облике невозможно. Мне оставалось только ублажать ее своей тенью или трахать мертвым членом последнего никчемного человека, которого я ободрал. Наблюдать за тем, как Демон трахает ее, было бы для меня самым приятным занятием. Правда, мне придется внимательно следить за ним.

Месяц назад он потерял контроль над собой и попытался овладеть ею. Он оказался более нежным с ней, чем я думал. Чудо, что она не обгорела. Возможно, у нее была какая-то устойчивость к огню, свойственная некоторым видам Низших. Секс-демоны иногда обладали определенным иммунитетом, который позволял им спать даже с самыми опасными существами. Я не ожидал от нее ничего подобного, поскольку она была полукровкой, не имеющей истинной формы монстра, так что это ослабило мои опасения. Но не настолько, чтобы снять пояс. Он все равно испортит ее, если попытается вставить в нее хотя бы один из трех своих членов.

Особенно если он скрутит ее узлом.

Она такая маленькая. Разница в размерах слишком велика для ее тела.

К тому времени, когда демоническое трио закончило свое выступление, я уже почти ничего не соображал. Поставщик моей последней шкуры был еще более богатым, чем предыдущий.

Мой член был таким твердым, что темная магия, наполнявшая его, требовала насыщения.

Магия, из которой состояла моя сущность, была зловещей, хаотичной энергией. Ей не нравились правила, которые я навязывал, и если я не сделаю что-нибудь, чтобы ослабить давление, то рискую потерять контроль над своей истинной формой.

Я готов сделать все, чтобы не допустить этого.

Когда представление закончилось, гости начали расходиться по залу. Я проскользнул в задний проход вместе с рабочим потоком и мельком увидел спину Демона, покрытую татуировками, и его торс, покрытый испариной после выступления.

Я пошел за ним, но голос сзади остановил меня, пробившись сквозь облако похоти, душившей мой разум.

— Сэр? — Я обернулся и увидел, что надо мной стоит мой фоморианин с кабаньей головой и нервно дергает руками за фартук.

— В чем дело? — спросил я с вежливой, хотя и жесткой, улыбкой.

— Как вам сегодняшнее представление? Парень сегодня был хороший. Я знаю, что мое выступление мясника не собирает столько билетов, как выступление инкубов…

Фоморианец самый устрашающий из всех моих цирковых тварей, с его клыками и шрамами, покрывающими его мускулистое тело. Но при этом он самый тихий и неуверенный в себе член моей труппы. Я винил в этом его старый клан. Он был самым маленьким среди них, и за это над ним постоянно издевались. Его милый нрав тоже не способствовал его положению в клане. С годами Ларри становился все более уверенным в себе, но время от времени в нем вспыхивала старая неуверенность.

Я не повернулся к нему лицом, нахмурив губы. У меня не было на это времени.

— Так вот почему ты выбрал сегодня мужчину-добровольца? Ты думал, что это доставит мне больше удовольствия?

Гигант ничего не сказал, но ему и не нужно было говорить. Язык его тела подтвердил мои подозрения.

— «Мясник» — это основной элемент моего шоу, — сказал я ему, — и так будет всегда. Независимо от того, какой акт предшествует или следует за твоим. И ты не должен выбирать себе партнеров, основываясь на том, что ты считаешь моими предпочтениями. Это понятно?

Гигант кивнул, в его глазах промелькнуло облегчение.

— Да, сэр. Спасибо, сэр.

Я повернулся, чтобы уйти, но Ларри снова остановил меня.

— Есть еще кое-что, сэр. Одна женщина из зала хочет поговорить с вами. Говорит, она ваша поклонница.

Я нахмурился.

— Тогда дай ей футболку со стола с товарами и выпроводи отсюда.

— Но, сэр, она…

Прежде чем Ларри успел произнести еще хоть слово, я растворился в тенях и пробрался сквозь толпу в поисках своего адского пса. Я нашел его возле одного из костров, помогающим избавляться от трупов из камеры смертников.

Опираясь на трость, я наблюдал за тем, как напрягаются мышцы его спины, когда он поднимает с земли тело и бросает в огонь, вздымая угли и дым. Я не пропустил, как он вздрогнул от огня.

— Демон. Мне нужно поговорить с тобой.

Небольшая группа рабочих, собравшихся вокруг костра, замерла, глядя то на меня, то на Демона.

Плечи адского пса напряглись от моего голоса. Он не хотел говорить со мной, но он знал, что лучше не отказывать мне при всех.

— Ладно, — прорычал он после напряженной паузы. Он пронесся мимо меня, проскочив сквозь мою тень. Зрители дружно ахнули, но я никак не отреагировал, хотя мне пришлось сдержать улыбку.

— За работу, — приказал я им, после чего повернулся и последовал за ним за офисный трейлер, припаркованный рядом с домом привидений. — Не знаю, как это возможно, но ты становишься еще более привлекательным, когда ты в ярости. Есть что-то в том, как вздуваются твои мускулы.

Он развернулся на месте, кулаки сжались по бокам.

— Пошел ты на хуй, Алистер.

— Пожалуйста, сделай это.

В его золотистых глазах заплясали красные искорки ярости. Его ярость была ощутима, она исходила от него со всем пылом лесного пожара.

— Серьезно. Я так зол на тебя, что за последний месяц не раз хотел тебя убить.

Я фыркнул.

— Это не в первый раз, любимый.

— Нет. Но впервые я чувствую себя оправданным в своей ненависти. И не потому, что я, как говорят люди, «пылающая голова». Я не хотел, чтобы она была здесь, не хотел, чтобы она была рядом со мной. У меня есть глубокая, непоколебимая потребность назвать ее своей парой. И я никогда не смогу. И вот ты идешь и закрываешь своей жуткой магией ее киску, и думаешь, что это решит мою проблему?

Я поднял бровь.

— А разве нет? В ту ночь в часовне, когда ты потерял контроль над собой, пояс не позволил тебе взобраться на нее.

— Отлично. Это правда. Но это пытка. — Его голос внезапно потерял свою остроту, став мягче. — Я не могу вынести того, что не могу прикасаться к ней.

— Тогда прикасайся к ней. Пояс не мешает тебе это делать. И уж точно он не помешает тебе с ней разговаривать. Я понимаю, что ты избегаешь меня, но обходить ее стороной — это просто жестоко.

— Не говори мне о жестокости, Раздор.

— Мне жаль.

Глаза Демона расширились от моих слов. Я впервые сказал их кому-то.

— Что ты сказал?

— Я сказал, что мне жаль, — повторил я, и от моего тона кожа Демона покрылась мурашками. — Хочешь, чтобы я повторил это еще раз?

Я шагнул к нему, и наши груди почти соприкоснулись. От него исходило тепло, просачиваясь в прохладные нити моих теней.

— Мне очень жаль. Я был эгоистом. Я был слаб. Потому что планировал выполнить твою просьбу, но не смог.

Он смотрел на меня сквозь темноту. Тучи, закрывавшие луну, были густыми, и ночь была темнее обычного, но я сам был тьмой, и поэтому прекрасно видел его.

— Объясни, — процедил он сквозь стиснутые зубы.

— Я создал иллюзию, что она лежит в моей постели. — Я закрыл глаза, вызывая в памяти тот момент, как делал это уже сотни раз. — Это было сделано для того, чтобы запугать ее.