БЛЭР

Как трусиха, я не могу встретиться с Алексом на следующий день. Поэтому я выскальзываю из гостиничного номера на рассвете и успеваю на более ранний рейс. Голова раскалывается на две части, поэтому я не расстаюсь с солнцезащитными очками, снимая их только для прохождения контроля в аэропорту.

Не могу поверить, что я напоила Алекса, а потом целовалась с ним. Если это не акт отчаяния, то я не знаю, что это. Это было самое безумное дерьмо, которое я когда-либо совершала. Я не смогу избегать его вечно - у нас занятия на следующей неделе, - но я надеюсь, что к тому времени у меня будет план действий, как с ним справиться.

Как только я приземлилась в Фэрбенксе, я написала Джиа. Они с Ноа посидели с Печенькой для меня. Он такой маленький, и я не хотела оставлять его в собачьей гостинице. Она отвечает, что может его привезти, и я издаю вопль, когда открываю дверь своей квартиры и Печенька выбегает ко мне.

– Привет, сладкий пирожок. Ты соскучился по мамочке? – я беру его на руки и позволяю ему лизнуть меня в лицо.

Еще один щенок прыгает мне на ноги - Маршалл.

Джиа заходит в гостиную и смеется.

– Я думаю, Маршалл ревнует меня к Печеньке. Иди сюда, мальчик. Оставь тетю Блэр в покое.

– Все в порядке. Я не возражаю.

– Извини. Мне пришлось воспользоваться своим ключом и войти. Мне очень сильно захотелось в туалет.

– Это уже из-за беременности? Я думала, что это случается, когда ты уже на большем сроке.

– Нет, я думаю, это из-за огромного коктейля, который я выпила по дороге сюда.

Я ставлю свою сумку и чемодан рядом с кухонной стойкой, а затем направляюсь к дивану. Я люблю свою квартиру, а диван - лучший предмет мебели, который у меня есть. Он голубого цвета, как пасхальное яйцо, плюшевый и удобный, и много раз я спала на нем, а не в своей кровати. Я откладываю Печеньку и разваливаюсь на диване, лицом вниз, на подушках, которые так ненавидит моя мама.

Когда я поступала в университет Ханнафорда, я хотела получить все условия общежития, но моя мама отказалась от этой идеи и вместо этого арендовала эту просторную трехкомнатную квартиру. По крайней мере, она позволила мне обставить ее по своему вкусу. Это не совсем в кампусе, но достаточно близко. Большинство жильцов тоже ходят в Ханнафорд.

– Как прошла поездка? Вы с Алексом хорошо себя вели?

– Я не хочу об этом говорить. У меня сильное похмелье.

– О нет. Это опять была текила?

Я перевернулась на бок, чтобы посмотреть ей в лицо.

– Да. Видимо, у меня крутая кривая обучения.

– Раньше ты никогда не напивалась. Что-то происходит? – она сидит на стуле напротив дивана, подогнув под себя ноги.

– Да. Моя мама пытается сватать меня даже на расстоянии. Она устроила мне свидание вслепую, пока я была в Вашингтоне.

– Ни фига себе. Как все прошло?

– Не очень. Мой спутник был больше заинтересована в том, чтобы переспать со спутницей Алекса, чем со мной. Я избежала этого, но не гнева матери.

Джиа поднимает руку.

– Остановись и отмотай назад. Ты ходила на двойное свидание с Алексом Камински, твоим заклятым врагом?

– Отчаянные времена, отчаянные меры. Он был меньшим из двух зол.

– Что случилось?

– Марк - парень, с которым меня свела мама, - написал ей сообщение и пожаловался, что я не знала о его приезде. Естественно, она в ярости на меня.

– Она всегда злится на тебя. Что она собирается делать теперь? Отберет у тебя кредитные карточки?

Я закрываю глаза. Если бы речь шла только о том, что нас лишат финансовой поддержки. Я позволила Джиа поверить, что именно по этой причине я позволяю матери издеваться надо мной, так же как я позволила Алексу думать, что деньги для меня важнее собственного счастья. Они никогда не узнают, почему я терплю мамино дерьмо.

То, что мама может у меня отнять, за деньги не купишь.

– Наверное, - соврала я.

– Ты всегда можешь найти работу.

– Я знаю. Может быть, я начну заниматься репетиторством.

– Ты ведь знаешь, что Алекс этим занимается?

Я снова открываю глаза.

– Нет, я понятия не имела. Откуда у него время?

Джиа пожимает плечами.

– Когда тебе нужны деньги, ты находишь способ.

– Ауч. Я это почувствовала.

– Это не было наездом на твой образ жизни. Ты же знаешь, меня никогда не волновало, что у твоей семьи баснословные деньги.

Я сижу, ущипнув себя за переносицу.

– Я знаю. Наверное, я очень чувствительна к этой теме. Мне пришлось рассказать Алексу, почему я потащила его на ужин со мной и моим спутником, и я уверена, что он считает меня поверхностной.

Джиа приподняла бровь.

– С каких это пор тебя волнует мнение Алекса?

– Меня не волнует.

Она наклоняет голову, сужая глаза.

– Блэр, что-то произошло между тобой и Алексом во время этой поездки? После моего дня рождения вы оба стали вести себя по-другому по отношению друг к другу.

Я рада, что на мне все еще солнцезащитные очки и она не видит правды в моих глазах.

– Он что-нибудь сказал тебе или Ноа?

– Нет. Но... я не знаю. Логан сказал, что Алекс потерял свою энергию, потому что он ни с кем не спал после Бостона.

Мой позвоночник мгновенно напрягся.

– Не спал?

Я говорю слишком громко, и выражение лица Джиа говорит о том, что она это заметила.

– Ладно, выкладывай. Я не вчера родилась, и я слишком хорошо знаю вас с Алексом.

Я хватаю подушку и использую ее как щит.

– Ладно. Может быть, ты поможешь мне разобраться в моей ситуации, – я делаю паузу, облизывая пересохшие губы. – В клубе в Бостоне Алекс подкатывал ко мне, не понимая, кто я такая. Он быстро сообразил, что это я, но с тех пор все изменилось.

– Я так и знала! Что произошло во время этой поездки?

– У Алекса болела спина, и он отказался принимать обезболивающие, поэтому я сделала ему массаж.

– Блэр! Боже мой. Это грандиозно.

Я поморщилась.

– Обычным голосом, пожалуйста. У меня болит голова.

– Извини.

– После массажа ничего не произошло, но это было... интимно. В общем, вчера вечером, после фиаско с ужином, я хотела забыть о маме и ее затеях, поэтому мы с Алексом снова напились текилы, а потом... – я отворачиваюсь. – Черт. Я попросила его поцеловать меня.

– Не может быть!

– Может, и теперь я хочу умереть. Как мне вести себя с ним на следующей неделе?

– Ты не видела его сегодня утром?

– Я выскользнула из отеля до того, как он проснулся, и успела на более ранний рейс. Вот как я унижена.

– О, Блэр... Я уверена, что все будет хорошо. Ты была пьяна и дурачилась. Ничего страшного.

Я скрестила руки и надулась.

– Это действительно большая проблема. Я его ненавижу.

Джиа смеется.

– Да ладно. Давай серьезно. Ты не ненавидишь его, а он не ненавидит тебя. Вы нравитесь друг в другу уже давно, и все это видят.

Мои глаза становятся круглее.

– Нет! Кроме того, даже если бы это было правдой, это не должно делать тебя счастливой.

– Почему нет? Я была бы рада, если бы два моих лучших друга сошлись.

– Извини? Ты всегда говорила, что Алекс не подходит на роль парня.

– Нет, я говорила, что он будет отличным парнем, когда выкинет из головы все шлюшьи замашки.

– Кто сказал, что он выкинул? Да он в мгновение ока нашел с кем трахнуться в Вашингтоне! Это я разрушила его планы.

Джиа смотрит на меня многозначительным взглядом.

– Блэр, Алекс никогда ни за что бы не сделал того, чего не хотел. Если бы он хотел переспать с той девушкой, он бы это сделал.

Я понимаю, почему она так считает, но она не знает, что я шантажировала его, и я не собираюсь признаваться. Алекс никогда не простит мне, если я расскажу кому-нибудь о его фобии, и как бы я ни убеждала себя, что он мне безразличен, это ложь. После этих выходных я не хочу больше, чтобы он меня ненавидел.