До 7 ноября и в праздничные дни в Генштабе работали Маршалы Советского Союза Ф. II. Толбухин, К. К. Рокоссовский, И. С. Конев и генерал армии И. Д. Черняховский. После праздника в Ставке состоялось всестороннее обсуждение замысла кампании в целом. Существенных поправок в него внесено не было. Договорились, что на главном направлении наступление начнется 20 января 1945 года, однако планы операций пока не утверждались и директивы фронтам не отдавались.

Через несколько дней Верховный Главнокомандующий определил, что войска, которые будут брать столицу Германии Берлин, возглавит, как наиболее опытный, его заместитель Маршал Советского Союза Г. К. Жуков. 16 ноября 1944 года Георгий Константинович был назначен на пост командующего 1-м Белорусским фронтом. Маршал Советского Союза К. К. Рокоссовский перемещался отсюда на 2-й Белорусский фронт и сменял там Г. Ф. Захарова. Сталин лично известил их об этом по телефону.

Координацию действий всех четырех фронтов на берлинском направлении Верховный Главнокомандующий взял на себя. Вследствие этого отпала необходимость в работе на 3-м Белорусском фронте А. М. Василевского. За ним, как представителем Ставки, было оставлено руководство операциями лишь 1-го и 2-го Прибалтийских фронтов. Но 20 февраля 1945 года, после гибели генерала армии И. Д. Черняховского, Александр Михайлович вновь был возвращен на 3-й Белорусский фронт. Теперь уже в качестве командующего. А на пост начальника Генерального штаба вступил А. И. Антонов.

Итак, 1945 год, с самого его начала, предполагалось ознаменовать одновременными мощными ударами нескольких фронтов на берлинском стратегическом направлении. Удары эти имели целью прорвать и расчленить на части фронт противника, нарушить его коммуникации и связь, дезорганизовать взаимодействие расположенных здесь вражеских группировок и уже на первом этапе кампании уничтожить их основные силы. Тем самым создавались выгодные условия для завершения войны.

Более всего уделялось внимания 1-му Белорусскому фронту. Его войскам предстояло наступать с магнушевского и пулавского плацдармов. Прорыв должен был отличаться стремительностью. А между тем уже само наличие плацдармов в какой-то мере раскрывало перед противником направление наших ударов, и он, конечно, принимал соответствующие контрмеры.

В некоторой связи с этим соседнему слева 1-му Украинскому фронту нужно было развивать наступление не по кратчайшему пути к границе Германии, а забирать несколько севернее - на Калиш. Генеральный штаб полагал, что кратчайший путь для 1-го Украинского фронта не был бы оправдан и по ряду других соображений. Ведь в Польше на этом пути лежал Верхнесилезский промышленный район с его массивными каменными постройками, приспособленными к обороне. А дальше простиралась немецкая Силезия, где условия для обороны были никак не хуже. В перспективе рисовались затяжные бои, потеря темпа операции и многочисленные неоправданные жертвы. Поэтому после неоднократных обсуждений этого вопроса с маршалом И. С. Коневым Генштаб, а затем и Ставка остановились на варианте наступления в обход Силезии с северо-востока и севера. Таким ударом создавалась неотвратимая угроза тылу противника, располагавшегося перед 1-м Белорусским фронтом, чем существенно облегчалось продвижение наших войск на Познань. Кроме того, в этом случае могли остаться невредимыми все промышленные объекты Силезии. На сохранность Силезского промышленного района Сталин обращал особое внимание и специально говорил по этому вопросу с командующим 1-м Украинским фронтом И. С. Коневым.

27 ноября в Москву по вызову Ставки прибыл Г. К. Жуков. На основании данных фронтовой разведки он считал, что удар 1-го Белорусского фронта прямо на запад очень затруднителен из-за наличия там многочисленных оборонительных рубежей противника, занятых войсками. По мнению Жукова, скорее всего успех мог быть достигнут при действиях главных сил фронта на Лодзь с последующим выходом на Познань. Верховный Главнокомандующий с таким уточнением согласился. Оперативная сторона решения по начальной операции 1-го Белорусского фронта была несколько изменена.

Это меняло дело и у соседа слева: выход 1-го Украинского фронта на Калиш терял свое значение. Маршалу Коневу указали в качестве основного направление на Бреслау.

Само собой разумеется, что, пока уточнялись планы, подготовка к операции шла своим чередом. Сосредоточивались резервы. Фронты пополнялись всем необходимым.

К концу ноября картина предстоящего наступления определилась полностью, хотя планы операций были утверждены Ставкой только в конце декабря. В последующем в них вносились лишь частные изменения. Наиболее существенная из таких частностей - изменение срока начала операций - была обусловлена критическим положением наших союзников в Арденнах. В середине декабря немцы предприняли там очень энергичные действия и глава правительства Великобритании У. Черчилль вынужден был взывать о помощи к И. В. Сталину.

Верные своим союзническим обязательствам, советские войска перешли и решительное наступление 12 января - на 8 дней раньше запланированного срока. Темпы его, как уже отмечалось, превзошли все наши ожидания. На центральном направлении войска 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов уже к 24 января достигли рубежа Познань, Бреслау. Основные силы оборонявшейся в Польше немецкой группы армий "Центр" потерпели тяжелое поражение. Остатки их отходили на запад и северо-запад.

Анализ положения, сложившегося к концу января 1945 года, подтверждал ранее сделанный нами вывод о необходимости безостановочного наступления, вплоть до овладения Берлином. Однако в то время нельзя еще было ставить знак равенства между падением Берлина и полной капитуляцией Германии. Ведь у противника пока сохранялись достаточно сильные группировки войск в Западной Европе, а также в Венгрии. Только в районе Будапешта он имел, по тогдашним нашим подсчетам, одиннадцать танковых дивизий и другие войска, которые в состоянии были продержаться еще какой-то срок. Мы располагали также данными о намерении Гитлера продолжать борьбу в так называемой "альпийской крепости". Знали об этом и союзники; У. Черчилль даже спрашивал Сталина относительно советских планов на случай, если Гитлер "переберется на юг"{19}. Но в любом случае, конечно, взятие Берлина окончательно подрывало устои третьего рейха.

Чтобы не допустить серьезных просчетов, Ставка и Генеральный штаб, как бывало обычно и ранее, не стали принимать окончательного решения по второму этапу кампании, не посоветовавшись предварительно с командующими фронтами. Когда наши армии вышли на рубеж Познань, Бреслау, Москва запросила мнение командующих 1-м Белорусским и 1-м Украинским фронтами относительно характера их дальнейших действий.

26 января 1945 года Генштаб получил решение командующего 1-м Белорусским фронтом о безостановочном, по существу, наступлении вплоть до овладения немецкой столицей. Предполагалось за четыре дня подтянуть войска, особенно артиллерию, собрать тылы, пополнить боевые запасы, привести в порядок материальную часть танковых соединений, ввести в первый эшелон 3-ю ударную армию и 1-го армию Войска Польского, с тем чтобы 1-2 февраля продолжить наступление всеми силами фронта. Ближайшая задача - с ходу форсировать Одер. Последующая - удар на Берлин. При этом 2-я гвардейская танковая армия должна была охватывать его с северо-запада, а 1-я - с северо-востока.

Днем позже поступило решение командующего 1-м Украинским фронтом. Он тоже намеревался действовать без заметной паузы. Наступление намечалось продолжить 5-6 февраля и к 25-28 февраля выйти на Эльбу, а правым крылом во взаимодействии с 1-м Белорусским фронтом овладеть Берлином.

Такой же точки зрения держался и Верховный Главнокомандующий. 4 февраля 1945 года на известной Ялтинской конференции он, как вспоминает У. Черчилль, дал весьма оптимистическую оценку обстановки, отметив, что фронт противника прорван и немцы лишь заделывают дыры.

Мнения, следовательно, у всех сошлись на одном - нужно продолжать безостановочное наступление и овладеть Берлином. Фронты получили на сей счет необходимые указания из Москвы и в свою очередь поставили задачи армиям.