Существовали и другие варианты, в основе которых лежала одна общая идея: отсечь группу армий "Север" от остальных сил противника на суше и от территории Германии. Для этого один из фронтов должен был наступать вдоль Западной Двины в направлении Полоцк, Даугавпилс (Двинск) и выйти к Риге. Одновременно намечалось дробление прибалтийской группировки противника ударами смежных фронтов и уничтожение ее по частям в условиях почти полной изоляции.

Известное влияние на выбор именно такого способа действий оказало поступление в Генеральный штаб сведений о возможном отходе противника перед Ленинградским, Волховским и Северо-Западным фронтами. Теперь мы знаем, что командование группы армий "Север" действительно вносило предложение об отводе своих войск на рубеж Западной Двины. Однако высшим военным руководством гитлеровской Германии оно было отвергнуто, а настаивавший на таком маневре генерал Линдеман спустя некоторое время уступил место командующего группой генералу Фриснеру. Никакого отхода фактически не состоялось. Противник упорно удерживал занимаемые им позиции и яростно отражал все наши попытки опрокинуть его оборону.

7 октября 1943 года после ожесточенных двухнедельных боев наши войска овладели наконец городом Невель - крупным опорным пунктом и оперативно важным узлом коммуникаций противника. Враг потерял единственную железнодорожную рокаду вблизи линии фронта. Но еще более значительным явилось то, что Невель оказался на стыке двух групп неприятельских армий - "Север" и "Центр". С потерей его затруднялось взаимодействие между этими оперативными объединениями, а в случае дальнейшего развития нашего удара на запад войска противника в Прибалтике могли быть начисто отсечены от своего правого соседа. Естественно, немецкое командование постаралось всячески воспрепятствовать тому, чтобы наш невельский успех перерос в большую победу.

Ожесточенная борьба развернулась и в районе Городка, захват которого открывал перед нами возможность обхода Витебска и всего левого фланга группы армий "Центр" с севера.

Противник отлично разбирался во всех этих тонкостях. На помощь своим сухопутным войскам он привлек сюда дополнительные силы авиации. В воздушном пространстве над Невелем и Городком появились новые соединения бомбардировщиков и истребителей.

Мы со своей стороны тоже приняли некоторые дополнительные меры. К середине октября на идрицком направлении за счет переброски сюда управления и части войск бывшего Брянского фронта, резервов Ставки н соседей был создан новый фронт - Прибалтийский. Во главе его поставили генерала армии М. М. Попова, который незадолго перед тем очень остроумно провел операцию с выходом наших войск через полосу соседа на тылы брянской группировки противника. В результате быстро был освобожден весь массив брянских лесов и сам город Брянск вместе со своим крупным железнодорожным узлом.

Теперь М. М. Попов пытался разгромить идрицкую группировку противника и открыть путь к Риге. С 1 ноября здесь также разгорелись очень трудные бои. Немецко-фашистское командование подтянуло на это направление пять дивизий с других участков фронта. Сопротивление врага резко возросло. Наше продвижение стало исчисляться сотнями метров.

Надо было принимать еще какие-то меры, чтобы изменить положение в нашу пользу. Одной из таких мер являлась перегруппировка войск с идрицкого направления в полосу бывшего Калининского фронта{14}. Предполагалось, что после такой перегруппировки 1-й Прибалтийский фронт отобьет у врага Городок и Витебск, а затем устремится на Полоцк, Двинск, Ригу.

На 1-м Прибалтийском фронте, кроме того, произошли изменения в командовании. С 19 ноября 1943 года командовать им стал генерал И. X. Баграмян. На следующий же день по вступлении в должность он получил приказ "покончить с Городком". Но приказ приказом, а взять этот населенный пункт, очень важный для дальнейшего продвижения на Витебск и Полоцк, сразу не удалось. Он был освобожден от оккупантов лишь через месяц, в результате упорных и кровопролитных боев.

И. В. Сталин очень пристально следил тогда за событиями на подступах к Прибалтике. Антонову и мне чаще обычного приходилось ездить к нему с докладом на "Ближнюю дачу". Однажды мы попали туда как раз в обеденное время (обедал Сталин в 9-10 часов вечера, а иногда и позже). Верховный быстро решил все вопросы и пригласил нас в свою столовую. Такое случалось не раз, и память моя зафиксировала некоторые любопытные детали.

Обед у Сталина, даже очень большой, всегда проходил без услуг официантов. Они только приносили в столовую все необходимое и молча удалялись. На стол заблаговременно выставлялись приборы, хлеб, коньяк, водка, сухие вина, пряности, соль, какие-то травы, овощи и грибы. Колбас, ветчины и иных закусок, как правило, не бывало. Консервов он не терпел.

Первые обеденные блюда в больших судках располагались несколько в стороне на другом столе. Там же стояли стопки чистых тарелок.

Сталин подходил к судкам, приподнимал крышки и, заглядывая туда, вслух говорил, ни к кому, однако, не обращаясь:

- Ага, суп... А тут уха... Здесь щи... Нальем щей,- и сам наливал, а затем нес тарелку к обеденному столу.

Без всякого приглашения то же делал каждый из присутствующих, независимо от своего положения. Наливали себе кто что хотел. Затем приносили набор вторых блюд, и каждый так же сам брал из них то, что больше нравится. Пили, конечно, мало, по одной-две рюмки. В первый раз мы с Антоновым не стали пить совсем. Сталин заметил это и, чуть улыбнувшись, сказал:

- По рюмке можно и генштабистам.

Вместо третьего чаще всего бывал чай. Наливали его из большого кипящего самовара, стоявшего на том же отдельном столе. Чайник с заваркой подогревался на конфорке.

Разговор во время обеда носил преимущественно деловой характер, касался тех же вопросов войны, работы промышленности и сельского хозяйства. Говорил больше Сталин, а остальные лишь отвечали на его вопросы. Только в редких случаях он позволял себе затрагивать какие-то отвлеченные темы.

Позже, уже в бытность мою начальником Генерального штаба, мне приходилось бывать за обеденным столом у Сталина не только в Москве, но и на юге, куда мы вызывались с докладами во время его отдыха. Неофициальный застольный ритуал оставался там точно таким же.

Однако вернемся к операциям в Прибалтике. Зимой 1944 года в Генеральном штабе и Ставке вынашивались новые замыслы в отношении этого района. Ожидалось, что ликвидация блокады Ленинграда изменит здесь положение в лучшую для нас сторону.

Боевые действия Ленинградского и Волховского фронтов по освобождению города Ленина и изгнанию немецко-фашистских оккупантов с территории Ленинградской области завершились к концу февраля. Это была блестящая победа. Ей радовались все прогрессивные люди мира, с волнением следившие за жизнью и борьбой многострадального города. От берегов Невы советские войска шагнули до берегов Нарвы, твердой ногой вступили на землю Эстонской ССР, вышли к Пскову, подступали к Острову.

Действия 2-го Прибалтийского фронта, являвшиеся составной частью операции по деблокированию Ленинграда, протекали менее удачно. Здесь удалось выполнить только первую часть задачи - сковать силы 16-й армии врага и овладеть Новосокольниками. Бои носили очень напряженный характер, но в глубокий прорыв не переросли, и войска остановились в 40- 45 километрах к востоку от Идрицы. Южнее 1-й Прибалтийский фронт стоял на подступах к Полоцку и Витебску.

В итоге боевых действий наши войска оказались перед глубокой, хорошо развитой в инженерном отношении обороной противника. На пути лежал, в частности, Псковско-Островской укрепленный район, который подпирали с юга основные силы 16-й немецкой армии.

Разработкой замысла новых операций по разгрому противника на территории Прибалтики Генеральный штаб занялся с середины февраля. Как всегда, это дело возглавил А. И. Антонов. Я подключился несколько позже, по возвращении из Крыма.

Волховский фронт уже не брался в расчет - 15 февраля его расформировали. Предложение о расформировании исходило от Л. А. Говорова. Он считал, что в интересах единства управления войсками на псковском направлении вся полоса Волховского фронта должна быть передана ему.