- Я уверена, что он гордится тобой за все твои достижения. Что он думает о том, что ты стала лицом Stinton Auto?

Папа с самого начала не позволил бы Stinton Auto приблизиться ко мне. - Он, э-э, умер около восьми лет назад.

- Мне жаль это слышать. - Она надувает губы. - Это, должно быть, тяжело.

Ее сочувствие кажется фальшивым. Из-за этого с ней трудно быть искренним.

- Держу пари, ты посвящаешь ему каждую машину, которую чинишь. - Она хлопает своими густыми ресницами.

- Ну...

- Мне просто нравится, - она протягивает руку и сжимает мои руки, - как ты бросаешь вызов всем невзгодам как женщина-механик. Достаточно сложно оставить свой след в индустрии, в которой доминируют мужчины. Но знать, что ты делаешь это ради своего покойного отца, - она поджимает губы и качает головой, - это делает это еще более трогательным.

- Спасибо?

Она смотрит на меня, как на сироту, которой нужна семья на Рождество. - Я, например, аплодирую тебе, Дон. И я знаю, что эта великая нация готова поддержать женщину, возглавляющую работу для женщин в промышленной сфере. Женщины, которые преодолевают трудности. Женщины повсюду.

- Я бы действительно не сказала, что я веду за собой что-либо ...

- Снято! Это было здорово. - Режиссер аплодирует.

Интервьюер отпускает мою руку, как горячую картофелину, и сплетает пальцы. Снисходительно улыбаясь мне, она бормочет: - У тебя такие грубые руки, дорогая. Ты должна позволить мне порекомендовать мой салон.

У меня отвисает челюсть от шока.

Она только что ... оскорбила меня?

Ее ассистент подбегает к ней и протягивает бутылку газированной воды. Она откупоривает ее, делает глоток, а затем улыбается мне. - Тебе также следует что-нибудь сделать со своими ногтями. Я знаю, что, должно быть, тяжело их чистить, но ты все еще женщина, дорогая. И теперь ты лицо Stinton Group. Есть стандарты, которые нужно соблюдать.

Мои ноздри раздуваются. - Простите?

- Немного лака для ногтей очень быстро избавит от этого пятна.

Прежде чем я успеваю вскочить на ноги и показать ей, что эти перепачканные маслом руки могут сделать с ее пластикой носа, к нам подходит режиссер и уводит ее прочь, болтая о каком-то предстоящем проекте, в котором он хочет, чтобы она сыграла главную роль.

Съемочная группа кружится вокруг меня, выключая свет, отсоединяя провода и демонтируя задник. Свет выключается, погружая мою "сцену" во тьму и тени.

Голоса перекликаются взад и вперед, выкрикивая инструкции, продолжая разрушать мое окружение. Никто не говорит мне ни слова. Никто даже не смотрит на меня.

На долю секунды я стала центром их вселенной.

Теперь я просто еще один реквизит.

Собственность Stinton Group.

Я сжимаю пальцы в кулаки. Конечно, я подписалась быть маленькой марионеткой Стинтона, но я не представляла, насколько деморализующим это будет. Нет ничего лучше, чем когда тебя возводят на пьедестал, накачивают всей ценностью, которую ты предлагаешь, а затем отбрасывают в сторону, как разбитую корзину с фруктами.

Я подтверждаю свою клятву никогда не подпускать Бет к этой грязи.

Мир, которым владеют Стинтоны, фальшивый и бессердечный.

Неудивительно, что Максу Стинтону здесь так комфортно.

- Привет.

Я оборачиваюсь и чуть не взрываюсь от облегчения, когда вижу лицо Джефферсона. Молодой водитель выглядит совершенно неуместно в своем блейзере, узком галстуке и длинных брюках среди размытых креативщиков в шарфах и беретах.

Он смущенно машет рукой. - Похоже, съемки закончились. Готова идти?

- Черт возьми, да. - Я улыбаюсь.

Он возвращает ее и указывает на дверь.

Я выхожу со склада на солнечный свет. Поднимаю голову навстречу теплу реального мира, делаю глубокий вдох и вспоминаю, кто я такая.

Дон Баннер.

Настоящий механик.

Это не трюк.

Не является преимуществом.

Просто обычная женщина, которая любит чинить то, что ломается.

Когда я выпрямляюсь, то ловлю на себе пристальный взгляд Джефферсона. - Это было так тяжело?

- Невероятно. - Я потираю затылок. - Ненавижу камеры.

- Да ладно. Ты… Я имею в виду… ты великолепна. Ты, должно быть, привыкла ко всему этому вниманию.

- Это не внимание. Это цирк. - Я указываю пальцем через плечо.

- Тебе это не понравилось?

- Не совсем. Это напомнило мне, почему я не фотографируюсь с тех пор, как ... с тех пор, как я окончила технический колледж.

- Когда это было? В прошлом году?

- Ты милый мальчик. - Я делаю движение в его сторону, как будто щиплю его за щеки. - Даже близко нет, но с твоей стороны мило, что ты заставляешь меня чувствовать себя моложе.

- Ты не можешь быть настолько старше меня, - бормочет он, и румянец заливает его щеки.

Я смеюсь. - Тот факт, что ты сейчас краснеешь, точно говорит мне, насколько я старше.

Он трет щеку. - Я не краснею.

- Я отношусь к той категории людей, которые пережили слишком много, чтобы больше краснеть. Так что поехали.

- То, что ты чувствуешь себя старой, еще не значит, что ты старая. - Он открывает мне заднюю дверь.

Я качаю головой. - Поскольку Того, Кого Нельзя Называть, здесь нет, я бы предпочла не церемониться. - Указывая на пассажирскую дверь, я спрашиваю: - Ничего, если я поеду здесь? Я не хочу чувствовать себя так, будто ловлю такси.

- Конечно. - Он захлопывает заднюю дверь и идет открывать другую, но я опережаю его и сажусь на сиденье, которое на ощупь как масло.

Я жду, пока Джефферсон присоединится ко мне, прежде чем спросить: - Куда убежал мистер Совершенство раньше?

Он сжимает руки на руле и смотрит прямо перед собой. - Полицейский участок. Я думаю, это могло быть как-то связано с его братом.

- Тревор? - Я напрягаюсь.

Джефферсон кивает.

Я жду обычного отвращения и досады, которые накатывают всякий раз, когда я думаю об отце Элизабет.

Этого не происходит.

Вместо этого я начинаю думать о кобальтовых глазах, темнеющих от беспокойства. Я думаю о твердых розовых губах, исчезающих в озабоченном рте. Я думаю о ослабленном галстуке и идеальной линии подбородка, покрытого щетиной.

О, черт, нет. Я не должна беспокоиться о том, что может чувствовать Стинтон.

Я почти уверена, что у Макса Стинтона нет никаких чувств. Он просто ходячая и говорящая бездна, завернутая в лицо, высеченное богами вручную.

У него нет эмоций.

Даже если и так, мне должно быть наплевать на них.

- Он был таким с тех пор, как пропал Тревор Стинтон. - Джефферсон щелкает индикатором. - Один намек на его брата, и он бросает все, что делает, чтобы довести дело до конца.

- Есть какие-нибудь намеки? От кого-нибудь?

- Ага. Надежные или нет. - Джефферсон тяжело вздыхает. - Мне почти жаль его. Каждый раз он только разочаровывался, но по-прежнему относится к каждому намеку так, словно это реальная возможность. Затем он вкладывает все силы в поиск.

- Он должен, - натянуто говорю я. Не жалей его. Не жалей его. - Он не сможет по-настоящему искупить вину Stinton Group, пока его брат не извинится за то, что он сделал.

- Я не думаю, что он делает это ради Stinton Group. - Джефферсон потирает свой гладко выбритый подбородок.

- Почему ты так уверен?

- Он лично следует этим намекам.

Я фыркаю. - И это все?

Его взгляд скользит по мне, а затем возвращается к дороге. - У мистера Стинтона миллион дел каждый день. Он всегда разговаривает по телефону или планирует следующие шаги Stinton Group. Я устаю просто смотреть на него за рулем. - От его тихого смеха у меня сжимаются узлы в животе. - Ты знаешь, когда его что-то волнует, потому что он не передает это своей команде. Он бросает все и делает это лично. - Джефферсон вздергивает подбородок, как мудрый старик. - Вот откуда я знаю.

Странная боль в моем животе поднимается до самой груди.

Я похлопываю себя по кудрявому хвостику. - Можно я включу радио?

- Конечно.

Разговоры о Максе Стинтоне сходят на нет.

Музыка - единственный звук в машине, пока Джефферсон отвозит меня в гараж. Я смотрю на автомастерскую и чувствую, как возвращается частичка меня, которой не хватало.

- Спасибо, что подвез, Джефферсон. - Я открываю дверь.

- Ходят слухи, что теперь, когда ты работаешь с Stinton Group, мы будем видеть тебя гораздо чаще.

- Это правда.

- Я с нетерпением жду этого. - Он снова улыбается мне и машет рукой.

Разве это не мило?

Запах автомобильного масла ударяет мне прямо в нос, когда я вхожу в мастерскую. Я встаю. Закрываю глаза. Глубоко вдыхаю. Просто позволь запахам и звукам урчания автомобильных двигателей наполнить мои чувства.

Сегодня утром был такой хаос. Мне это нужно.

- Баннер, ты пользуешься косметикой? - Уиллис с важным видом подходит ко мне, положив руку на живот, и его глаза блестят, как у крысы.

Мое спокойствие улетучивается, и его место занимает сильнейшее раздражение. - Заткнись, Уиллис.

- Тебя не было вчера днем и снова все утро. Похоже, что-то происходит.

- Ты следишь за мной, Уиллис? Я не знала, что тебя это так волнует. Я тронута. - Я стараюсь вложить в эти слова сарказм.

- Волнует? - Он фыркает. - Что меня волнует, так это слухи, которые до меня доходят.

Я клюю на его наживку. - Какие слухи?

- Что ты захватываешь это место.

Я замираю. - Кто тебе это сказал?

- В этой индустрии ходят слухи, Баннер. К тому же, я слышал, что вчера ты была в Stinton Group. Чем бы еще ты там занималась?

Очевидно, что я отдаю свое лицо Stinton Group.

- Не твое дело. - Я пытаюсь пройти мимо него.

Он поднимает руку, и я не могу пройти мимо.

В моей голове звенят тревожные звоночки. Уиллис долгое время ворчал на меня. В основном потому, что Клинт благоволит ко мне и, как правило, дает мне более техническую работу, которая, к тому же, оказывается более дорогой.

Я знаю, что попирала его хрупкую мужскую гордость с тех пор, как начала здесь работать, но это первый раз, когда он проявляет такую внешнюю агрессию.

- Что ты делаешь? - Я плюю. - Уйди с моего пути.

- Ты и я, мы собираемся немного поговорить.

Я стою на своем, хотя все внутри меня хочет отступить. Стиснув зубы, я предупреждаю его: - Тебе лучше убраться к черту с моих глаз.