— Что? — Слезы исчезают, и меня охватывает гнев. Он течет по моим венам, разлагая меня до мозга костей. За всю свою жизнь я никогда не хотела убить человека так сильно, как сейчас. — Ты втягиваешь моего сына во все это только для того, чтобы добраться до Доминика? Лукасу семь лет. Он всего лишь ребенок, ты, гребаный идиот!

Он пожимает плечами.

— У меня никогда не было детей, трудно проявлять к ним сочувствие. К тому же, я ненавижу этих маленьких плаксивых засранцев.

Мой мозг дает сбой, и я теряю контроль над своим ртом.

— Ты жалок.

— Лучше быть жалким, чем мертвым, сучка.

Я взрываюсь.

— Доминик не позволит тебе уйти от ответа.

— Не позволит, потому что он не выйдет из этого живым. — Он ухмыляется. — Вот мое предложение: пойдем со мной, и я отпущу твое маленькое дерьмо. Я бы не хотел, чтобы это твое отродье было рядом со мной.

Я прыгну в огонь ради Лукаса. Черт возьми, я умру за своего сына, но я не доверяю Петерсону.

— Откуда мне знать, что ты действительно отпустишь моего сына?

Он закатывает глаза и стонет.

— Ты не так умна, как я думал. Я ненавижу детей и предпочел бы, чтобы их не было рядом со мной. Если ты будешь тратить мое время, я убью маленького ублюдка и все равно заберу тебя с собой.

Вот и все!

Я не думаю. Я просто взлетаю на ноги и сдаюсь. Я использую любой шанс, чтобы спасти своего сына, каким бы ничтожным он ни был.

— Куда мы идем?

Он зыркает на меня, явно раздраженный моим вопросом.

— Отныне я задаю вопросы и даю указания. Ты, блядь, понимаешь?

Я сглатываю.

— Да.

— Снаружи меня ждут по меньшей мере тридцать человек. Если ты сделаешь хоть одно неверное движение или попытаешься поднять тревогу, я убью тебя и убью твоего маленького говнюка...

— В этом нет необходимости, Федерико. Я сделаю так, как ты скажешь.

Его брови взметнулись вверх по лысой линии волос. Наверное, никто не называл его так давно, что я думаю, он близок к сердечному приступу, когда сидит. Не знаю, откуда у меня берется смелость подражать его уродливой ухмылке, но я это делаю.

— В чем проблема? У тебя аллергия на звук твоего настоящего имени?

Он встает и наклоняется, так что возвышается надо мной.

— Единственный человек, у которого будет аллергия, это ты, когда я всажу пулю в твой гребаный рот. — Он жестом просит меня подвинуться. — Помни о моем предупреждении.

Мойра вышагивает по фойе, когда мы выходим из моего кабинета. Я не хочу вызывать подозрений, поэтому улыбаюсь ей.

— Я скоро вернусь. — Она слишком темпераментна, и я боюсь, что она сделает что-то необдуманное, если узнает, что происходит на самом деле.

Она вздохнула.

— С тобой все будет в порядке, правда?

Я киваю.

— Увидимся, Мойра. — Надеюсь, она поймет намек и позвонит Доминику как можно скорее. Когда мистер Петерсон свяжется с ним, он поставит ему ультиматум. Я хочу, чтобы Мойра сказала ему об этом первой, чтобы у него было время успокоиться и принять правильное решение.

Он должен выбрать себя и Лукаса, когда придет время.

Тишина в лифте, спускающем нас на первый этаж, окутывает меня, как туман. Она холодная и предчувствующая.

Когда мои каблуки стучат по мраморному полу в коридоре внизу, я вспоминаю то утро, когда впервые встретила Дэвида Петерсона. Забавно, как быстро все может измениться. У меня вырывается безумный смех. Даже не верится, что человек, встрече с которым я так радовалась, скорее всего, убьет меня.

Черные тонированные "Мерседесы" выстроились на парковке, когда мы подошли к ней. Я не могу собраться с мыслями, чтобы сосчитать, сколько их, но это похоже на один из тех конвоев, которые можно увидеть, когда король Англии отправляется в поездку. С ним более тридцати телохранителей, и все они такие же каменные и бессердечные, как их хозяин.

Телохранитель открывает заднюю дверь одной из машин в середине очереди, и Петерсон заталкивает меня внутрь. Он огибает машину, чтобы забраться внутрь вместе со мной.

Мое сердце подскакивает, когда под нами ревет двигатель. Вместо того чтобы заплакать, когда паника захлестывает меня с головой, я думаю обо всех хороших воспоминаниях, которые были у меня с Лукасом и Домиником.

Неужели смерть придет за мной сегодня?