Глава 22

Кирилл

Семь лет назад

Я поехал на своей развалюхе в город. Несмотря на позднее время, все еще были пробки. Вудхэйвен был самым богатым пригородом Нью-Йорка, и цены здесь были такими высокими, потому что за час можно было оказаться в черте города. Сегодня вечером я сократил этот срок вдвое.

Ночь казалась холоднее обычного, когда я направился к складу, который мой отец использовал как конечный пункт для своих различных сомнительных сделок. Под ногами хрустел гравий, и в ночном воздухе мое дыхание вырывалось облаками пара.

Внутри было холоднее, если такое вообще возможно, и пахло сыростью и безжизненностью. Я тихо проскользнул через открытую грязную дверь и направился по коридору на звук мужских голосов. Напряжение сковало мои внутренности, когда я переступил порог пустой комнаты, если не считать стола и металлического стула посередине.

За ним сидел мой отец.

Мужчина, от которого моя мать сбежала, когда я был ребенком. Ей удавалось прятать меня долгие годы. Но он нашел нас.

Мой отец, преступник.

Убийца.

Вор в законе.

Виктор Чернов, глава самой жестокой братвы, которую когда-либо видел Нью-Йорк. Безжалостное братство управляло своими владениями железным кулаком. Вудхэйвен находился немного за пределами их игровой площадки, но Генри Мэдисон любил играть в азартные игры с большими мальчиками в городе.

Его люди стояли вокруг него, как всегда. С тех пор как я уехал в колледж, он начал крутиться вокруг. Внезапное появление его людей стало первым признаком его прибытия – головорезы с татуировками на пальцах и шеях и мертвыми глазами ошивались в кампусе, наблюдая за мной. Они всегда наблюдали. Я знал, что Виктор Чернов наконец-то решил обратить на меня внимание.

Наша первая личная встреча несколько месяцев назад была похожа на встречу с незнакомцем. В моих воспоминаниях он был слишком большим и пугающим. Мужчина-медведь. Он все еще выглядел устрашающе, с бритой головой, татуировками и массивными плечами. Но он утратил те огромные пропорции, которые запомнились мне с детства. Он был просто человеком, и он старел.

— Кирилл. Я рад видеть тебя, сынок. – У него был сильный акцент.

Он был из первого поколения русских, приехавших в Америку, когда беззаконные 90-е в Москве были в самом разгаре. Это было время, когда самые жестокие и беспощадные использовали свои природные способности, чтобы подняться на вершину, и мой отец хорошо подходил для такого рода хаоса. Теперь он использовал те же силовые методы.

— Тебе что-то от меня нужно, или ты наконец решил рассмотреть мое предложение и стать Черновым, которым ты был рожден? – спросил он с насмешливой интонацией. У него были все карты на руках, а у меня – ни одной.

— Я Льюис. Моя фамилия Льюис, – тихо сказал я. Мне казалось важным цепляться за те части, что принадлежали мне, а не ему. Я давно знал, что Льюис – не то имя, которое вписано в мое свидетельство о рождении, но все равно не мог заставить себя признать права своего отца на меня.

— Ты сказал, что я всегда могу обратиться к тебе, если мне понадобится помощь, – натянуто начал я.

Виктор кивнул, его проницательные глаза сузились.

— Конечно, но сначала поприветствуй своего отца, Кирилл.

В его голосе звучал спокойный приказ. Я мог спорить насчет имени, но сегодня мне кое-что нужно было от него. Я научился тщательно выбирать сражения, общаясь с Виктором Черновым.

Я двинулся вперед под пустыми взглядами мужчин, стоящих вокруг нас. У них были одинаковые, нечитаемые выражения лиц. Виктор встал, когда я подошел, и пробежался по мне глазами. Взвешивая. Оценивая. Этим взглядом он вычислял мою ценность. Он обхватил ладонями мои щеки и повернул лицо, чтобы поцеловать сначала в одну, а затем в другую. От его тяжелых рук у меня по коже поползли мурашки. Было что-то ужасно доминирующее его прикосновениях – напоминание о том, что он может сделать со мной все, что захочет, и я не смогу предотвратить это.

Виктор сильно хлопнул меня по плечу, и его толстые губы искривились в ухмылке. Он был так близко, что его зловонное дыхание обдало мое лицо.

— Скажи мне, что привело тебя к моей двери, сынок.

— Я думаю, что один мужчина должен тебе денег. Генри Мэдисон, – сказал я быстро. Мне нужно было собраться. Мой отец чуял слабость, как кровь в воде, и без колебаний пошел бы на убийство. Его бровь приподнялась. Он кивнул, чтобы я продолжал. — Мне нужно, чтобы ты простил ему долг.

Виктор присвистнул.

— Серьезная просьба. Действительно серьезная. Чей долг ты забираешь на себя? Ты знаешь этого человека?

— Забираю на себя? – тупо повторил я. Конечно, этим все кончится. Я знал, что так и будет. Такие люди, как Виктор Чернов, не делали никому одолжений, не ожидая оплаты.

— В этом мире нет ничего бесплатного, Кирилл, и Мэдисон задолжал нам значительную сумму.

— Я верну тебе деньги. Я найду способ. Мне просто нужно время.

Виктор мрачно рассмеялся, словно я сказал самую смешную вещь, которую он когда-либо слышал.

— Мне не нужны твои деньги. Ты знаешь, чего я хочу.

Я решительно покачал головой.

— Я был бы благодарен тебе за помощь, но я не хочу такой жизни. У меня другие планы. То, ради чего я работал...

— Меня это не волнует, – оборвал меня отец, отворачиваясь от меня.

— Это волнует меня. У меня есть жизнь, стипендия, я... я не хочу этого, – выдавил я.

Виктор остановился и обернулся, чтобы посмотреть на меня. Его темный взгляд был оценивающим. Никто не спорил с Виктором Черновым. Никто из тех, кто рассчитывал жить.

— Это не моя проблема, и не забывай, с кем ты разговариваешь. Если ты не хочешь этого, не проси меня об одолжении. Садись. Давай поговорим.

— Ты сказал, что я могу прийти к тебе. Что если мне что-нибудь понадобится, ты будешь рядом, – сказал я, скрестив руки на груди. Мой голос был опустошенным, как и сердце в груди.

— И я здесь. Но я никогда не говорил, что ничего не попрошу взамен. Правила этого мира таковы, что сильный будет брать и отнимать у слабого. Если ты не хищник, ты – добыча. Ты, мой дорогой сын, слаб. Я сделаю тебя сильным. Однажды ты поблагодаришь меня. Сядь.

Виктор сделал жест в мою сторону, и мужчины рядом со мной пришли в движение быстрее, чем я мог защититься.

Я попытался отбиться парой ударов, но они не попали в цель. Эти люди были закоренелыми преступниками. Насилие было их работой, и у меня не было шансов. Они подтащили меня к металлическому стулу перед столом и вдавили в него. Все мое тело вибрировало от напряжения. Я ожидал этого, когда ехал, но все равно был разочарован. Как жалко.

Виктор обошел стол и облокотился на него напротив меня.

— Скажи мне, Кирилл, каких блестящих достижений ты добился, чтобы устроить себе замечательную жизнь, которую вообразил себе? Твои маленькие соревнования по бегу? – он наклонился, приближая ко мне лицо, и я поборол желание отстраниться. — Я думал, твоя мать лучше подготовит тебя к реальному миру. Ты мой сын. Моя кровь. Тебе не суждено быть добычей. Тебе суждено стать королем, и я позабочусь о том, чтобы ты правил, даже если ты возненавидишь меня за это, – пробормотал он.

Я покачал головой. Мужчины, которые толкнули меня вниз, теперь удерживали меня за плечи на месте.

— Итак, выбор за тобой. Нужна тебе моя помощь или нет? У тебя все еще есть выбор, Кирилл. Спасти Генри Мэдисона и присоединиться ко мне, или позволить этому человеку ответить за свою глупость. Он и его семья заплатят за его самонадеянность, – сказал Виктор.

Что-то внутри меня оборвалось от этого ультиматума. Выбора не было. Его никогда не было. Между Молли и мной? Я выбирал ее каждый раз.

Виктор улыбнулся, увидев мое лицо, решительное, горькое и мрачное.

— Прости его долг. Это мой выбор, – сказал я.

Виктор кивнул и протянул руку, чтобы грубо коснуться моей щеки.

— Ты сделал меня счастливым, Кирилл. Я так долго ждал, когда ты присоединишься ко мне. Мне столько всего нужно показать тебе и тебя ждут много людей, с которыми тебе предстоит познакомиться. Семья, о которой ты и мечтать не мог, но я понимаю, что слишком широкий выбор может терзать душу. Я хорошо это понимаю, и не хочу, чтобы ты так страдал.

Его слова заставили меня занервничать, как и тяжелые руки его прихвостней, пригвоздивших меня к месту.

Виктор отпустил мое лицо и одарил меня взглядом, который, как я знал, я никогда не забуду.

— Я освобожу тебя от этого бремени, сынок.

Прежде чем я успел сообразить, что он собирается делать, отец вытащил из-за пояса тяжелый на вид пистолет и взвел курок. До того, как я смог пошевелиться или пнуть его, он схватил меня за ногу и приставил пистолет к моему колену.

Выстрел эхом прокатился по складу.