5. САЛЛИ

Тео звонит мне на целых два дня раньше, чем я ожидал. Ангус, должно быть, действительно несносен.

Я стараюсь не слишком сильно смеяться, когда беру трубку.

— Привет, незнакомка.

— Я думала, мы старые друзья.

Тео звучит сердито, что придает ее голосу низкое рычание. Мне это вроде как нравится.

— Дай угадаю… он предложил тебе прибавку на 2000 долларов?

— Он вообще не предлагал мне прибавку, — фыркает она. — Он сказал, что я должна поработать в эти выходные, но пообещал мне права на франшизу ресторана на Марсе.

Я не могу удержаться от смеха. Ангус ведёт ее прямо в мои руки.

— Хорошо, что я бы никогда не произнес: я же тебе говорил...

— Думаю, ты только что это сделал.

Голос Тео звучит настолько язвительно, что мне хочется увидеть хмурое выражение ее лица.

Я смотрю на часы, моя следующая встреча не раньше, чем через час.

— Где ты? — спрашиваю я. — Давай встретимся за обедом.

Тео подъезжает к пиццерии на Камри, которой место в музее. Эта штуковина такая убитая, что я впечатлен, насколько опрятно и шикарно она выглядит, когда выходит из машины.

Прежняя Тео была мягким, беспокойным человеком. В сегодняшней Тео немного больше нахальства. Она идет к ресторану, высоко подняв голову и решительно расправив плечи. В темном костюме, с черными волосами, собранными в пучок, она выглядит почти устрашающе.

В школе я бы так никогда не сказал.

Но когда она садится на сиденье напротив меня, слегка задыхаясь, щеки порозовели, а эти большие голубые глаза широко раскрыты и невинны, она ни капли не изменилась.

— Я согласна, — говорит она. — Но у меня есть условия.

Видно, что она планировала эту речь всю дорогу.

Я откидываюсь назад, чтобы послушать ее, слегка улыбаясь.

— Меньшего я и не ожидал.

— Прежде всего... — она садится прямо, принимая позу балерины, — я не собираюсь помогать тебе делать что-то сомнительное. Единственное, что я буду делать, — брать тебя на каждое мероприятие, как будто ты мой парень. Если ты попытаешься, например, украсть файлы или что-то в этом роде...

— Украсть файлы? — я скорчил гримасу. — Пожалуйста, Тео, отдай мне должное. Я сказал тебе, что собираюсь сделать.

— Просто безобидная сделка с землей?

— Настолько безобидная, насколько это вообще возможно.

Она хмуро смотрит на меня, в принципе, то что я и ожидал увидеть. Из-за этого между ее бровями появляется маленькая очаровательная складка, но в остальном это совсем не устрашающе.

— Это не обнадеживает.

Я смотрю ей в глаза и говорю совершенно искренне: — Обещаю, я не буду делать ничего противозаконного.

— Это обещание мне или общее правило?

— Общее правило… что только не творческим людям приходится нарушать законы. Кроме того, — усмехаюсь я, — тюрьма мне бы не подошла.

— Там недостаточно салонного мусса для волос?

— Ты действительно неравнодушна к моим волосам, не так ли?

Глаза Тео переходят на оскорбленную часть моей головы, затем на столешницу, пока она яростно краснеет.

— Я не хочу попасть в тюрьму, вот и все.

— Ты хочешь потрогать их? — поддразниваю я ее.

— О, заткнись, — шипит она. — Ты так самоуверен.

Это просто еще одно неубедительное оскорбление Тео, но моя улыбка сползает.

— Ты даже не представляешь на сколько.

Ее глаза встречаются с моими. Она вздрагивает, озадаченная.

— Прости, — бормочет она.

— Не за что извиняться, — я отмахиваюсь от этого.

Ее руки сжимаются на коленях. Она говорит извиняющимся тоном: — У меня стресс. Я не создана для того, чтобы быть шпионкой, и я определенно не актриса.

— Ты могла бы быть мимом... они как раз эмоциональны.

Ее щеки пылают, как закат, когда она смотрит на меня.

— Ненавижу то, как легко краснею и плачу. Это одна из причин, по которой я люблю работать на кухне, — там ты можешь краснеть и плакать только от лука и пара.

— А какие причины есть ещё?

Она моргает, черные как сажа ресницы, словно веера, обметают веснушки, покрывающие ее щеки.

— Наверное… Мне нравится ощущение от готовки. В этом есть ритм... — ее руки описывают невидимые фигуры в воздухе, — ...баланс и такт. Это изящно, как танец. Весь шум и хаос — волны в океане, а я плыву прямо по ним.

— В этом есть смысл.

— Действительно? — в ее голосе звучит удивление.

— Конечно. Я люблю работать руками.

— Каким образом? — она наполовину не верит, наполовину любопытствует.

— В основном, заниматься деревообработкой.

— О... — выдыхает она. — Я была права!

— Насчет чего?

Теперь ее румянец кажется критическим.

— Когда мы танцевали, мне показалось, что от тебя пахло красным деревом.

Это меня рассмешило.

— Ты что, одна из тех супернюхачей?

— Может быть, — она морщит нос. — Но не всё является таким, каким кажется. Особенно в моем районе.

Неожиданно она берет меня за руку и переворачивает ее, проводит пальцами по ладони, нащупывая мозоли.

— Ха! Не такой уж ты и симпатичный парень, в конце концов.

— О, я все еще симпатичный, — рычу я, накрывая ее руку своей. — Но я также знаю, как обращаться с токарным станком.

Тео смеется, и этот звук словно капли дождя стекают по моему телу. Она убирает руку. Моя кажется более холодной и пустой без ее.

— К тому же мне нравится кормить людей, — говорит она. — Может быть, это не совсем следует постулатам феминизма, но мне нравится заботиться о людях.

— Чтобы быть феминисткой, нужно быть бессердечной? — я не могу удержаться, чтобы не поддразнить Тео.

— Ты знаешь, о чем я, — она пожимает плечами. — Я понимаю, что должна быть амбициозной и с желанием покорить весь мир, но на самом деле просто хочу, маленький ресторанчик, чтобы можно было выглядывать и видеть лица людей, когда они пробуют еду.

В моей голове возникает образ крошечного кирпичного помещения, уютного и теплого, повсюду с живыми растениями. Тео в черном фартуке, с ножом в руке, ее темные волосы собраны на затылке, щеки порозовели от пара.

— В любом случае, — я отбрасываю свои мысли в сторону. — Какие у тебя еще условия?

Она садится немного прямее, вспоминая свою речь.

— Во-вторых, никаких шуток.

— Я бы никогда. Отношусь к бизнесу очень серьезно… в нем нет места шуткам.

— Я серьезно, — Тео смотрит на меня своими большими ясными глазами. — Не флиртуй со мной и не морочь мне голову. Знаю, что на самом деле тебя не интересую, и я никогда не буду тебе доверять. И это подводит меня к последнему пункту...

— Подожди, — перебиваю я. — Что заставляет тебя думать, что ты никогда не будешь мне доверять?

— Мы это уже проходили, — Тео скрещивает руки.

— Я уже не тот, какой был в старшей школе, — даже близко, блять, не такой. — Ты тоже не выглядишь так, как раньше.

— Нет, — говорит она, решительно качая головой. — Я изменилась.

— Так что пусть прошлое останется в прошлом, включая то, как я сжимал твою руку на днях. Я оказываю давление, но наебывать тебя не собираюсь. В любом смысле этого слова.

Тео слегка улыбается, но быстро прячет это.

— Мне очень хочется поверить тебе на слово, но лучше, чтобы это было оформлено письменно.

Я серьезно киваю.

— Очень мудро.

— Да, один старый друг дал мне несколько деловых советов... — она строго указывает пальцем. — Вот что мне нужно, в письменном виде и с твоей подписью, когда ты заключишь сделку с Ангусом, я хочу получить десять процентов от суммы.

— Ааа... — атмосфера в комнате меняется. — Теперь тигрица выходит наружу.

— Не думай, что тебе удастся меня обмануть, — категорично говорит она. — Это сделка на семизначную сумму. Я хочу десять процентов, и ни копейкой меньше. И это я ещё сжалилась над тобой… и не попросила половину от суммы.

— Ты можешь попросить, — говорю я, тихо и опасно.

Тео вздрагивает, ее бледная рука дергается на столешнице. Я чувствую порыв снова накрыть ее руку своей, чтобы успокоить.

Может быть, это потому, что я продолжаю вспоминать мягкость ее кожи на тыльной стороне ладоней и предплечья, тех немногих мест, которых касался, — такую шелковистую, что это каждый раз удивляет меня. Мне хочется задержаться на ней пальцами.…

Нет. Прикоснуться к ней сейчас означало бы послать неверный сигнал. Я вообще не должен об этом думать.

Прямо сейчас мы заключаем сделку.

Именно ту, которую я хотел, но с десятипроцентной скидкой. Но все в порядке, я уважаю такое вымогательство. Более того, она мне нравится больше за это.

— Договорились, — говорю я, не споря.

Тео недоверчиво прищуривает глаза.

— В письменном виде, — настаивает она.

— Нотариально заверенное юристом, — соглашаюсь я. — А теперь давай приступим к работе.

— Прямо сейчас? — ее брови поднимаются, как вопросительные знаки.

— А зачем нам тянуть, не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня, — Тео даже не представляет, насколько это правда… эта сделка — бомба замедленного действия во многих отношениях. — Что ты можешь рассказать мне о вечеринке на яхте?

— Практически все. Я та, кто ее организовал.

Принесли нашу пиццу. Я заказал пепперони и халапеньо. Тео попросила с грибами. Не с грибами и чем-то еще… а просто целую кучу грибов.

— Ты стала вегетарианкой?

— Нет, — она откусывает огромный кусок. — Я просто обожаю грибы.

Должен признать, что выглядит довольно вкусно.

— Дай мне кусочек.

— Только если ты дашь мне один из своих.

— Равноценный обмен... — я меняю кусочек своей пепперони на ее грибной, в стиле Индианы Джонса.

Тео смеется, еда немного расслабила ее, и тот факт, что мы едим руками, вот почему я выбрал пиццу.

Остаток обеда я допрашиваю ее о списке гостей, мероприятиях и любимых заведениях Ангуса. Кое-что из этого я уже знаю. Как я уже говорил, я провёл свое исследование. Но у Тео чутье на детали и отличная память. Она сообщает всевозможную информацию, о которой, бьюсь об заклад, Ангус даже не подозревает об ее осведомлённости.

Она не рассказывает мне ничего личного — только об особенностях характеров и привычках основных игроков.

Мне нужно знать, что искать.

Потому что, когда знаешь, что искать... можно увидеть все.

Именно Тео стала настоящей загадкой.