Я замираю, слишком ошеломленная, чтобы полностью понять, что происходит. — Что? Почему…

Он прерывает меня потрясающим поцелуем и поднимает меня так, что мои ноги обхватывают его за талию, а его бедра погружаются между моими бедрами. Мои глаза закатываются, а рот приоткрывается, когда форма его твердого члена идеально прилегает ко мне, оказывая восхитительное давление, в котором я так отчаянно нуждаюсь.

Всякое самосохранение, за которое я держалась, испаряется от ощущения его горячей длины, и мои бедра сами по себе наклоняются к нему.

Мы одновременно стонем от столь необходимого трения. Он отпускает мои губы и шепчет мне на ухо. — Это моя девочка. Покачай свою хорошенькую киску против меня.

— Я не твоя.

Я пытаюсь отстраниться и опустить ноги, но он хватает мои бедра, удерживая их открытыми, и вжимает в меня свой член.

Его дыхание раздувается, и он опасно шепчет. — Разве?

Он скользит одной рукой по моему бедру, а другой рукой. Он задевает подол моей рубашки, а затем проталкивается под нее и оставляет на моем боку раскаленный добела след. Все мое внимание сосредоточено на его пути, и я вздрагиваю, когда его большой палец касается нижнего изгиба моей груди.

— Это мое.

Он крутит мой сосок, посылая сквозь меня осколки электричества, и я сопротивляюсь ему, похоть полностью захватывает все мои чувства.

— Да, — я задыхаюсь и покачиваю бедрами, готовая сказать все, что он хочет, чтобы он продолжал прикасаться ко мне, ища правильную позицию, чтобы ударить головкой его члена по моему клитору, отчаянно желая большего.

Его смешок щекочет чувствительную оболочку моего уха, и дрожь пробегает по мне, когда острые выступы его зубов мягко смыкаются на мягкой мочке уха. — Такая хорошая девочка.

Он проводит рукой по моему телу, исследуя его, словно рисуя на карте каждый дюйм моего тела одним лишь прикосновением. Я дрожу в его объятиях, когда его твердая ладонь касается обнаженной кожи моего бедра и медленно поднимается под юбку.

Его большой палец касается моего клитора поверх нижнего белья, и с моих губ срывается крик боли.

— Знаешь, что получают хорошие девочки, Маленькая нимфа? — Он скользит под тонкую ткань и обводит то место, где он мне нужен больше всего. — Хорошие девочки кончают.

— Пожалуйста, — прошу я. Каждая молекула моего существа сосредоточена на его пальцах. Вес воздуха вокруг нас сжимается до такой степени, что мне становится трудно сделать следующий вдох. Напряжение нарастает, пока я жду, что произойдет дальше. Его прикосновения – единственное, что имеет значение.

Он сдвигает нас так, чтобы можно было протянуть руку ниже, скользя мокрыми пальцами через мою щель, а затем кружа вокруг моего входа. Я хнычу его имя, когда он погружает в меня два пальца.

— Посмотри на себя, мокрая для меня. Готовая. Эта киска знает, что она моя.

Его голос представляет собой мрачный рокот, когда он двигает пальцами вперед и назад в медленном, мучительном ритме.

— Мне нужно больше, — процеживаю я сквозь зубы.

— Возьми это. Трахни мои пальцы, — подбадривает он меня к моему уху и ослабляет хватку, позволяя мне взять контроль в свои руки.

Я обнимаю его за шею, опираясь на себя, и хватаю его за волосы, одновременно воздействуя на его пальцы.

Дыхание Деймона вырывается у моей челюсти, и он прикусывает край, в то же время его ладонь массирует мой клитор. Я забываю дышать, раскачиваясь рядом с ним, голова гудит от нехватки кислорода.

— Это моя хорошенькая киска, которая так хорошо себя трахает. — Он добавляет еще один палец, и мой мир становится пустым. Остается только его команда. — Кончай за мной.

Покалывание пробежало по моей спине, все мое тело напряглось, а затем оргазм обрушился на меня дрожащими волнами. —Деймон.

Он выкачивает из меня все до последней унции. — Вот и все. Скажи мое имя.

— Деймон, — говорю я едва шепотом и падаю, прижавшись щекой к его плечу, слишком потерянная в теплом послесвечении, чтобы беспокоиться о последствиях того, что мы только что сделали.

Он осторожно опускает меня на пол и обнимает меня за спину для поддержки. —Ты чертовски ошеломляешь, когда кончаешь.

Я чувствую, как румянец нагревает мои щеки. Даже после того, что мы только что сделали, я не могу смириться с наглостью его слов.

Он убирает мои волосы с моего лица, заправляет их за ухо и нежно проводит большим пальцем по моей шее. Моя грудь наполняется теплым, нечетким ощущением, и я откидываюсь назад, чтобы ухмыльнуться ему. Чего бы я ни ожидала сегодня вечером, это было не это.

Он не улыбается в ответ, его взгляд напряжен. — Скажи, что ты моя.

Я вздрагиваю и удивляюсь тому, как сильно мне хочется это сказать. Даже если это просто посмотреть на его реакцию. — Я ничья.

Его хватка крепче, прежде чем отпустить меня. — Посмотрим.

Спокойствие момента нарушено, и причина, по которой я оказалась в клубе, снова всплывает в моей голове. Но на этот раз человек, который сможет это исправить, стоит прямо передо мной. Облегчение и надежда пронзают меня. Он может это исправить. Мне не нужно возвращаться. Ничего не нужно менять.

— Мне нужно продлить визу H-1B, и, как мой новый начальник, ты единственный, кто может заполнить документы. Это очень срочно, поэтому, если я передам их тебе сегодня вечером, не мог бы ты его подписать и вернуть мне в понедельник?

Слова вылетают из меня в спешке.

Его голова склоняется набок, изучая меня, как хищник изучает свою жертву. — Нет.

— Что значит «нет»?

Он выдыхает. — Я не подпишу этот документ.

Пока я пытаюсь понять, возникает замешательство. — Но мы просто…

— Мы что? — он невозмутимо говорит, его голос совершенно лишен эмоций.

Меня охватывает смущение, оставляя меня равнодушным. Я отрываюсь от него, уже направляясь к выходу. — Ты мудак.

— Никто не говорил, что это не так.

Он сокращает расстояние между нами и тащит меня к другой двери.