Будет гораздо лучший момент, чтобы рассказать ей об этом позже. У нас есть вся неделя.

— Я так рада за вас, ребята.

— Я чувствую себя таким клише, забеременеть в первую брачную ночь, но маленький вибрирующий друг, которого ты мне подарила, ну, скажем так, у тебя была правильная идея.

Нико дергает меня за ногу под кроватью. Я снова пинаю его.

— Всю поездку мы не вставали с кровати, — говорит Эйвери.

— Посмотри на себя.

Я улыбаюсь изо всех сил, но чувство вины, грызущее мой разум, лишает меня этого момента с единственным человеком, который был мне как настоящая семья. — Ты такая маленькая шлюха.

От этих слов ее лицо краснеет, и мы снова заливаем комнату хохотом.

— Хорошо, подожди, пока я не расскажу тебе об этой штуке со свечным воском, которую сделал Лука.

— Подожди, свечной воск? Кто ты?

Тело Эйвери вибрирует от волнения, и она наклоняется ближе, как мы делаем, когда собираемся выдать очень глубокие секреты. — Никто не говорил мне, что брак превращает тебя в абсолютную шлюху.

Не может быть, чтобы Эйвери, моя магистерская программа Лиги плюща, никогда не носила туфли на плоской подошве, кроме беговых кроссовок, аккуратно выглаженной одежды, исполнительного директора по охране океана, просто сказала это .

— Доверять кому-то с огнем, когда ты голая, — это привилегия. — Я подмигиваю ей.

— Может быть, не упоминать пропавшую полоску волос на груди Луки. Это деликатная тема. Она фыркает.

Нет ничего лучше, чем мой лучший друг хихикает после разлуки. Независимо от расстояния или времени, все, как всегда, когда мы вместе. Мы все та же пара душ, что и восемь лет назад. Эйвери, чудо-женщина, спасающая черепах, и я, лжец.

Из угла комнаты раздается настороженный стук.

— Cariño, могу я прервать?

В открытой двери появляется рука Луки, держащая еще одну чашку кофе для Эйвери.

Братья Наварро любят приносить своим женщинам выпивку по утрам.

Нет, подождите.

Эйвери его жена.

То, что есть у меня и Нико, отличается, верно?

— Входи. Мы просто делимся.

Эйвери сияет, увидев, как ее шестифутовый муж просовывает голову под дверной косяк и подходит к ней. Поцелуй в голову, чашка кофе в руке. Их рутина так же проста, как дыхание. Я натягиваю одеяло на голые ноги.

— Доброе утро, Лили. — Он подозрительно смотрит на меня. — Ты видела Нико?

— Нет, — быстро говорю я.

Густые брови Луки сошлись вместе.

— Интересно.

Он выпутывается объятий Эйвери, затем идет к моему шкафу и рывком открывает дверь.

— Лука, — ругает его Эйвери. — Что ты делаешь?

— Проверка на мотыльков.

— Мотыльки? — Мой голос хрипит.

Эйвери смотрит на меня извиняющимся взглядом и уводит Луку от его поисков за занавеской душа.

— Твой брат взрослый. — Он не стал бы прятаться в душе или под кроватью, как какой-нибудь подросток. Он, наверное, уже в баре. Она обхватывает его руки, выводя его из комнаты. — Пойдем искать его.

Выходя из комнаты, Эйвери подмигивает и наклоняет голову к тумбочке. Под ним спрятана вчерашняя рубашка Нико.

Ну, по крайней мере, один секрет раскрыт.

Дверь со щелчком закрывается, и я подбегаю, чтобы запереть ее. Я оборачиваюсь, и Нико выползает из-под кровати, его фирменная яркая улыбка. Я хочу стереть это прямо с его великолепного лица.

— Она знает, — говорю я ему.

— Конечно, она знает. — Когда она обняла меня вчера, она сказала, цитирую: — Лили выглядит такой счастливой только после того, как провела выходные со своим вибратором.

— Эйвери сошла с ума. — Я вытираю тыльной стороной ладони о лоб. — А теперь вылезай в окно ванной. Готова поспорить жизнью, что Лука стоит прямо за дверью и ждет, когда ты уйдешь.

— Окно? — говорит Нико, натягивая боксеры и футболку.

— Радуйся, что это не собачья дверь.