ГЛАВА СЕДЬМАЯ

ЛУКА

Желтое такси останавливается у Американского музея естественной истории. Я сую шоферу хрустящую стодолларовую купюру, и он спешит дать мне сдачу.

— Оставь это.

Я выхожу, хлопнув дверью перед ним. Поездка стоила восемьдесят долларов чаевых. Он не стал отвлекать меня бессмысленными светскими беседами и позаботился о том, чтобы я прибыл без пота в своем аккуратно выглаженном смокинге, сделанном на заказ с Сэвил-Роу.

Я поворачиваюсь к каменному зданию, которое требует внимания своим присутствием. Несмотря на то, что я был здесь много раз, магия музея все еще поражает меня. Я взбираюсь по ступенькам и проглатываю дискомфорт от резкого контраста между разодетыми посетителями гала-концерта и бездомными людьми, спящими на лестнице неподалеку.

Знаки направляют меня к зале семьи Мильштейнов, посвященному жизни в океане, где проходит Гала-концерт в Эллингтоне. Эти душные вечеринки были невыносимо скучными в моей юридической фирме. Они были просто возможностью поцеловать задницу и поболтать с подвыпившими клиентами. Надеюсь, никого из моих старых коллег или клиентов здесь не будет.

Тогда, может быть, сегодняшний вечер будет другим.

Я хочу произвести отличное впечатление. В конце концов, это мое первое мероприятие в качестве главного операционного директора.

Я делаю глубокий вдох, готовясь к сегодняшнему разговору с новыми инвесторами. Ожидается, что я буду знать все тонкости моей новой организации.

Я вхожу в монументальное пространство, и это подстегивает мою признательность за сохранение. Яркий лазурный оттенок освещает комнату. Я наклоняю голову к потолку в благоговении перед точной копией исчезающего синего кита в натуральную величину, висящей над головой.

Что, если тросы оборвутся, и он раздавит всех, кто находится под ним?

На этом вечер закончился бы довольно быстро.

Множество круглых столов, покрытых хрустящими белыми скатертями и украшенных разнообразными декоративными цветами, занимают пространство.

Я пробираюсь через лабиринт, приветствуя несколько знакомых лиц.

Один из многочисленных официантов в костюмах пингвинов проходит мимо, держа поднос с фужерами для шампанского, и я беру себе стакан, оставляя чаевые. Меня никогда не перестанет беспокоить то, как много богатых людей посещают эти мероприятия, жертвуют огромные суммы денег на их цели и просто отказываются давать чаевые персоналу.

Осматривая комнату, я замечаю стол ORO возле сцены. Небольшой оркестр исполняет классические произведения, приветствуя прибывающую толпу. Мой взгляд останавливается на Молли, нашем исполнительном помощнике, которая агрессивно машет мне рукой с теплой улыбкой, прижимая ноутбук к груди и стоя рядом со своим креслом.

— Привет.

Энтузиазм, исходящий от меня, хрупок.

— Эй, а где Джоанна? — спрашиваю я, но Молли меня не слышит.

— Привет, Лука. Молли свободной рукой указывает на мою сервировку стола.

К счастью, мое место рядом с ее, что дает мне передышку на большую часть вечера. Молли — одна из немногих в ORO, кто не заставляет меня приспосабливать мою тактику лидерства к их апатичному стилю. Я также уверен, что она не проведет весь вечер, болтая мне о пустяках.

— Здравствуйте, мистер Наварро, — говорит Челси с соседнего сиденья. — Это моя жена, Мэнди. Рядом с главой финансового отдела ORO сидит привлекательная брюнетка в приталенном оранжевом блейзере.

— Рад встрече. Я киваю, царапая тяжелым стулом пол музея. Я отворачиваюсь от Челси, надеясь избежать дополнительных любезностей и разговоров.

Я просматриваю стол в поисках Джоанны, но не нахожу ее. Другие сотрудники ORO оглядываются на меня с несколькими натянутыми улыбками, прежде чем вернуться к своим напиткам и коктейлям.

Молли кликает по экрану своего телефона.

— Где Джо? — Я повторяю.

— Что-то случилось, — признается Молли, и ее губы сжимаются в прямую линию.

— Рассказывай. Мое терпение начинает истощаться с Джоанной. Одно дело быть кратким на работе, но для генерального директора недопустимо пропускать мероприятия по сбору средств такого масштаба и важности.

— Я не знаю. — Молли качает головой, и ее голос доносится до меня шепотом. — Она написала мне несколько часов назад, что не придет…

Нетерпение накапливается во мне наряду с беспокойством по поводу отношения Джоанны. Я поворачиваю голову к входу, надеясь увидеть, как она входит в двери большого зала, но вижу кого-то гораздо более интересного.

Эйвери Соко стоит прямо у парадного входа в окружении трех помятых мужчин в плохо сидящих смокингах.

Блестящее платье телесного цвета облегает всю ее фигуру. Платье разрывается в опасной близости от бедра, обнажая накачанные мышцы ног.

Внезапная сухость покрывает мое горло.

Это не та Эйвери, у которой мы брали интервью чуть более трех недель назад.

Она наклоняется, чтобы поделиться чем-то с самым большим из своих спутников. Здоровенный мужчина с каштановыми волосами выглядит так, будто от любого резкого движения может выскочить из костюма.

После быстрого обмена мнениями мужчина начинает выть с таким рвением, что его веснушчатая кожа краснеет. Затем группа исчезает в бальном зале так же быстро, как и появилась.

Клещ в челюсти разрывает мой затянувшийся взгляд.

Голос Молли возвращает меня к разговору о лучших кафе-мороженых в городе, но я тупо смотрю на группу ORO. Мое внимание далеко от дебатов о лучшей мятной шоколадной стружке.

— Мне нужно идти по кругу.

Я вскакиваю со своего места, прежде чем отправиться в переполненный зал.

После двадцати трудных минут льстивых директоров и объяснений с минимальными подробностями, почему я отказался от своей юридической карьеры, чтобы работать в ORO, дно моего стакана смотрит на меня.

Думаю, сегодняшний вечер не так уж и отличается.

Направляясь к бару, я замечаю Эйвери среди группы людей. Вот мой шанс изменить вечер.

Глаза ее аудитории прикованы к ней, когда она, по-видимому, рассказывает концовку анекдота, за которым вскоре следует бурный смех. От нее исходит тот же энтузиазм, что и во время интервью. Ее очаровательное присутствие отчасти объясняет, почему она была бы отличным представителем на этих сборах средств. Голова Эйвери откидывается назад со смехом. Изгиб ее шеи мягко ведет вниз по груди к платью, которое кажется усыпанным драгоценными камнями. Голубые оттенки комнаты отражаются на каждом блестящем дюйме ее тела.

Она выглядит как какое-то морское божество.

От вида ее легких движений у меня под поясом приливает кровь.

Я стараюсь игнорировать навязчивые грязные мысли. Даже если бы у меня было время рассматривать ее как нечто большее, чем потенциальную коллегу, такая женщина не могла бы оставаться без привязанности.

Но я ловлю себя на том, что отчаянно хочу присоединиться к ее разговору. Я рассматриваю лица людей в группе. Мое внимание привлекает знакомое лицо Стэнли Льюиса, моего старого клиента.

Я не хочу говорить ни с кем из юристов, но Эйвери стоит прямо среди них. У меня есть тревожная потребность узнать, что она говорит.

Стэн - идеальный вход. Если только он не затронет дело Shift Industries.

Я иду к группе, чтобы узнать историю Эйвери.

— И именно так я на собственном горьком опыте узнала, что никогда не следует заниматься снорклингом в раздельном костюме.

Эйвери хихикает.

— Она чудесна, правда, дорогая?— Женщина на руке Стэна смотрит на него и снова на Эйвери, которая улыбается в ответ. — Мы должны заняться снорклингом на Большом Барьерном рифе!

— Вы действительно должны. — Веселый тон Эйвери слегка меняется. —Просто убедитесь, что вы используете безопасный для рифов солнцезащитный крем, потому что обесцвечивание кораллов с годами ухудшилось.

Группа неловко ерзает от ее правды, каждое лицо слегка хмурится. Я могу только акцентировать внимание на том факте, что Эйвери Соко эффектна, и у нее впечатляющая тактика повествования.

Тонкая, но жестокая правда после заманчивой истории — идеальный способ заинтересовать людей. Такое заключительное заявление может повлиять на присяжных.

Я использую отлив в разговоре, чтобы обозначить свое присутствие.

— Стэн, это было давно. Как дела?

В моем голосе столько энтузиазма, сколько я могу уделить этому вечеру.

Я встаю рядом с Эйвери и хлопаю по спине тощего старика в очках-полумесяцах.

Ее нежный аромат витает в воздухе, теплый и манящий. Что-то в этом аромате напоминает мне о моем лете на пляже.

Почему она так хорошо пахнет?

— Лука! — Гортанный голос Стэнли царапает мои барабанные перепонки. —Я не видел тебя с тех пор, как ты работал над выкупом для нас за счет заемных средств.

— Рад тебя видеть, — лгу я.

Эйвери возвращается к своему разговору с остальными членами группы. Я не могу разобрать, что она говорит из-за шума.

— Поздравляю с новым концертом! Стэн улыбается мне. — Ты сделал нам «большую пользу», а? Разительный контраст со всеми теми нефтяными магнатами, на которых ты построил свою карьеру.

Эйвери поворачивает голову в мою сторону от обвинений Стэна. Непроницаемое выражение морщит ее маленький носик.

Ну, по крайней мере, это привлекло ее внимание.

А серьезно, магнаты? Чувство вины прожигает меня. Это был очень прискорбный случай и поворотный момент в моей карьере, и он никогда не перестанет преследовать меня.

Я пытаюсь отступить. —Кто-то должен спасти мир, прежде чем ты его уничтожишь. Комментарий только заставляет тело Стэна сгибаться от смеха. Я стараюсь увести разговор от себя. — Пожалуйста, познакомь меня со своей…

Наконец он замечает худощавую женщину, свисшую с его руки.

— Да. Да. Конечно, — говорит Стэн. — Это моя жена Лина.

— Лина, так приятно познакомиться с тобой.

От моих слов ланиные глаза Лины трепещут. Я рад видеть, что все эти надоедливые часы болтовни срабатывают для меня, как мышечная память. Ясно, что страдание внутри меня не выражается в моих чертах.