49.
49.
Луна
Остаток вечера был сущим адом, и все из-за меня.
Я должна была держать рот на замке, я не имела права говорить это, но я все равно это сделала. Это был рефлекс. Я не думала о том, что сказала в тот момент. Как будто я сначала говорила, а потом подумала и поняла, что сказала.
Когда Уэстон отпустил мою руку, я поняла, что я сделала.
О том, что им интересуются New Jersey Devils, он должен был рассказать своему отцу, а не я.
Я все испортила.
Настроение в машине было ужасным, пока мы ехали домой.
Это была последняя ночь у Синклеров, пока мы не переехали на следующий день в только что отремонтированный дом. Мы с мамой и Итаном уже были там последние несколько дней, и он с приятелем из его эстафеты помог нам расставить первую мебель.
Мы расставили все, что могли, пока Итан готовился к игровой неделе. Уэстон тоже. Он предложил свою помощь, но мама настояла на том, чтобы он сосредоточился и готовился к играм.
Комод уже стоял в моей комнате, над ним висело круглое зеркало. Кровать все еще стояла в коробке, потому что позже должны были доставить еще один предмет мебели. Первые несколько ночей я буду спать с матрасом на полу.
От этого все становилось еще хуже. Последняя ночь у Синклеров, молчаливое обращение в машине и напряженная атмосфера.
Хотя я могла бы как-нибудь переночевать в доме Уэстона, так же как и он в моем, это отличалось от того, что было в последние несколько недель.
Мы с Уэстоном вошли в дом и оказались единственными, кто уже был дома. Рик, Камилла и моя мама все еще находились на торжественном мероприятии, прощаясь с последними посетителями и собирая еду с фуршета.
Я пристроилась за ним и последовала в его комнату.
Уэстон скрылся в ванной, а я повесила платье на вешалку. Его комната каким-то образом стала и моей. Гостевая комната теперь служила только для переодевания, словно гардеробная.
Я надела ту самую футболку, в которой спала последние несколько дней, прошла через ванную с платьем на вешалке и повесила его на дверь шкафа в гостевой комнате.
— Мы можем поговорить, Уэс? — Осторожно спросила я, наблюдая, как он бросает в стирку белую рубашку и складывает костюм.
— Я просто устал. Я хочу спать. — Проворчал он.
Ой.
Но я принимаю его решение. Я просто хочу лечь с ним в постель, в его объятия, и выспаться, чтобы хватило сил на завтра.
Уэстон остановился, когда мы вошли в его комнату, и я чуть не наткнулась на его голую спину.
— Думаю, будет лучше, если сегодня мы будем спать каждый в своей постели, Луна.
Уэстон почесал затылок, и я посмотрела на него.
Потребовалось мгновение, чтобы понять, что мне не показалось.
— Ты это серьезно? Почему ты так от меня отгораживаешься? Это несправедливо, — спросила я его, — это последняя ночь, когда я здесь.
Мои глаза начали гореть, я чувствовала, как наворачиваются слезы, но я старалась не дать им покинуть мои глаза.
Эти слезы не должны бежать по моим щекам.
— В жизни так много несправедливого, но это правильный поступок. Спокойной ночи, Луна.
Это было больно.
Это предложение было похоже на удар в живот.
Не возвращаясь к последним словам, я прошла мимо него, схватила плед и молча прошла мимо него.
Я осознавала свою вину и понимала, что поступила неправильно, но мне было почти больнее от того, что он закрыл меня и оттолкнул от себя. Я не могу сделать ничего другого, кроме как показать Уэстону, что я поняла, что поступила неправильно, и попытаться поговорить с ним.
Если это то, чего он хотел, я ничего не могла сделать.
Я спала так хреново. Действительно хреново.
Если это вообще можно назвать сном.
Голова была забита мыслями о вчерашнем вечере. Я пересмотрела весь вечер и наш короткий разговор, и все время переигрывала его. Я думала о том, чтобы просто пойти в комнату Уэстона, но что-то внутри меня, словно второй голос, не давало мне этого сделать.
Я также надеялась, что он передумает и придет ко мне, ляжет со мной в постель или обнимет меня.
Прижав ухо к двери его комнаты, я пыталась прислушаться и как-то понять, проснулся он уже или еще спит. Но так как ничего не было слышно, я повернула серебристую ручку двери и приоткрыла ее так, чтобы просунуть голову.
Там никого не было.
Его постель не была заправлена, что бывало всегда, но когда я поискала его спортивную сумку, которая всегда стояла рядом со шкафом, ее тоже не было, я поняла, что он уже ушел из дома.
Я сбежала по лестнице на кухню, там была только мама.
— А где все остальные? — Перфекторски спросила я.
— Уэстон уже на ледовой арене. — Ответила она на то, что я хотела узнать.
Мама обеспокоенно посмотрела на меня.
— Луни, что случилось?
— Мы поссорились, потому что я не подумала, и теперь я все испортила.
Я пожевала нижнюю губу.
— Ты знаешь, что он выглядит так же плохо, как и ты?
Она взяла меня на руки, и я обняла ее за талию, крепко прижимаясь к ней, пока она гладила рукой мои волосы.
— Найди способ поговорить с ним и сказать ему все, что ты думаешь. Только так ты сможешь разобраться с этим, и тогда все будет хорошо, но только если ты поговоришь с ним, — она поцеловала меня в висок, — обещаешь?
— Угу. — Кивнула я.
Я заварила еще одно какао, взяла наверх очищенный апельсин и начала собирать остальные вещи. Сначала, освежившись, я упаковала все ванные принадлежности в свою маленькую косметичку. Последние вещи я спрятала в чемодан, который последние несколько недель лежал под кроватью, и вытолкала его в коридор, после чего заправила кровать и пропылесосила комнату.
Мама уложила в машину мой чемодан, ее чемодан и две коробки, а я в последний раз осмотрела комнату и заглянула в ящики, чтобы проверить, не валяется ли там еще что-нибудь мое.
Настроение у меня было не очень хорошее, я много думала, и почему-то меня не покидало ощущение, что из этого ничего не выйдет.
Голова болела от мыслей, а на сердце было тяжело, потому что я скучала по Уэстону.
Я с нетерпением ждала дом, потому что он находился на небольшой улице с односторонним движением, в центре между центром Истбурга и моим колледжем. Двор был небольшой, но мама использовала его по максимуму и пристроила к дому крыльцо. Дом был отделан белым сайдингом и, как бы выходя в сад, имел небольшое крыльцо у входа.
Я любила этот маленький домик.
Мама закрыла за собой входную дверь и бросила ключ от входной двери в серебряный почтовый ящик, который висел на стене.
Мы поехали в наш новый дом, стали переносить вещи из машины в дом, сортировать коробки и расставлять их по комнатам.
Я сидела в центре беспорядка, окруженная коробками и корзинами с одеждой.
На двери висело платье, в котором я вчера была на гала-концерте «Бенефис», а на скате крыши висела длинная нитка гирлянд, которые я хотела повесить.
В голове крутилось столько всего, что голова готова была лопнуть.
С тех пор как я встала, мне хотелось добраться до него и обнять Уэстона. Я бы с радостью бросила все это безобразие здесь и побежала в кампус, где у него была тренировка на катке, потому что завтра будет последняя игра против «Белых медведей Чикаго».
Мне хотелось извиниться перед ним и объяснить, что я не собиралась лишать его возможности рассказать об этом отцу. Мой мобильный телефон лежал на длинном подоконнике, который служил мне креслом, я нашла контакт Уэстона и позвонила ему.
Я была уверена, что он не ответит, потому что он редко был доступен, когда ему пытались дозвониться во время тренировки.
Я оставила сообщение в нашем чате, спросив, есть ли у него время поговорить позже.
Продолжая распаковывать вещи, я то и дело поглядывала на свой телефон, надеясь, что он позвонит или пришлет сообщение.
Сообщения Арии и Люси были единственными на экране моего телефона, потому что мы собирались встретиться в эти выходные, чтобы попробовать новый итальянский ресторан, который открылся в городе.
Было уже восемь вечера, а от Уэстона по-прежнему не было никаких вестей. Я попробовала позвонить ему еще раз, но на этот раз звонок сразу попал на голосовую почту.
После душа, с мокрыми волосами, капающими на футболку, я устроила себе какао поздно вечером на кухне между еще не убранной посудой, чтобы лечь в постель и, надеюсь, быстро заснуть.
Этот день был просто отвратительным.
Вдруг раздался звонок в дверь, и я услышала, как мамины тапочки стучат по паркету, ведущему к входной двери, пока я на кухне насыпала какао-порошок в чашку.
— Уэстон.
Услышала я мамин голос.
Я подняла глаза от чашки и побежала с ложкой в руке за угол, чтобы оказаться напротив Уэстона.
— Я иду спать. Если что-то случится, вы знаете, где меня найти. Спокойной ночи вам двоим.
Мама взбежала по лестнице, и мы оба услышали, как она закрыла дверь в спальню.
Я оглянулась на него, все еще стоящего на месте, словно застывшего.
Уэстон выглядел таким усталым и побитым. Его осанка была напряженной, но плечи ссутулились. Должно быть, он пришел сюда прямо с тренировки, потому что в правой руке он сжимал спортивную сумку. Я подбежала к нему, обхватила его за шею и почувствовала его руки на своей талии после того, как он уронил спортивную сумку на пол.
— Мне так жаль, Уэс. — Пробормотала я, обнимая его как можно крепче.
— Мне тоже очень жаль, Луна.
Я ослабила объятия и посмотрела на него в замешательстве.
— Нет, у тебя нет абсолютно никаких причин извиняться, понимаешь? Я не думала в тот момент и просто сказала это. Я не имела права отнимать это у тебя, и...
Я даже не успела договорить.
Уэстон взял мое лицо в свои ледяные руки, которые горели на моих щеках, и прижался к моим губам.
— Мне тоже очень жаль. Я не должен был так отталкивать тебя. Я был зол и одновременно ошеломлен тем, как реагировать, и не знал, как помочь себе, кроме как упрямиться. — Объяснил он сам себе.
— Ты хочешь остаться здесь на ночь?
— Ты все еще спрашиваешь об этом? — Улыбнулся он.
Боже, как я скучала по этому, не прошло и двадцати четырех часов, как мы едва виделись, а ощущение было такое, будто прошло уже несколько месяцев.