- Как сильно ты хочешь этого, Фелисити? - его тон серьезный, и я замечаю, как он использует моё имя.

- Жестко, - стону я.

- Тогда тебе лучше держаться за это одеяло изо всех сил, что у тебя есть.

Я сжимаю его, пока костяшки пальцев не белеют, и он входит в меня восхитительными движениями, моё имя срывается с его губ. Я оборачиваюсь и вижу, что его голова запрокинута, а рука лежит на моем правом бедре, когда он хватается за перекладину кровати с балдахином. Его мышцы вздуваются и сокращаются, пока он продолжает брать меня сзади. Но его толчки не поспешные, они плавные и точные, посылают по мне блаженство волну за волной. 

- Я уже близко, Ангел, - его рука над головой опускается на мою талию, пока он продолжает входить в меня.

- Войди в меня, детка, наполни меня своей спермой, - говорю я, прекрасно зная, что ему понравятся эти собственнические слова.

- Ты будешь чертовски полна мной; сперма всё ещё будет стекать по твоим бедрам, когда мы завтра сядем в самолет.

- Сделай это.

Он рычит, его бедра двигаются в более беспорядочном темпе, и я чувствую, как пульсирует его член, когда он высвобождается внутри меня. Он повторяет моё имя, когда его лицо опускается к моему затылку, покрывая его мягкими, нежными поцелуями.

После нескольких секунд, пока мы переводили дыхание, Джон, наконец, выходит из меня и опускается на колени, чем застает меня врасплох.

- Не двигайся, Ангел. Я хочу быть уверенным, что каждая частичка меня останется внутри тебя.

Я всё ещё на четвереньках, когда он вводит свои пальцы внутрь меня, выталкивая вытекающую сперму обратно в мою киску.

- Правильно, жадная девчонка, держи всё это при себе. Теперь это всё твоё, и я собираюсь наполнять эту сладкую маленькую киску собой каждый чертов день.

- У вас есть склонность к размножению, мистер Морган? – поддразниваю я.

Он проводит языком по нижней губе.

- Теперь есть.

Душевая кабина с дождевой насадкой в этом месте кажется невероятной, и она занимает всю заднюю стену ванной комнаты. Джон заходит через несколько минут, полностью обнаженный, и его член всё ещё наполовину тверд. 

После того, как он трахнул меня снова, я направилась в душ, и, похоже, он собирается присоединиться ко мне и здесь. При виде его прекрасного телосложения моё и без того насытившееся тело всё ещё находит способ отреагировать и сказать мне, что оно хочет большего.

Он заходит мне за спину и начинает втирать гель для душа, которым я пользовалась, в плечи.

- Это было чертовски невероятно. Я никогда этого не забуду.

Я смотрю на него через плечо и улыбаюсь.

- Да, ты неплох.

Удивленно выгибая бровь, он обнимает меня за талию, его подбородок упирается мне в плечо.

- Признайся, я потряс твой мир, как и обещал.

Я смеюсь.

- Да, ты это сделал.

Он начинает втирать шампунь в мои волосы.

- Я ждал этого целую вечность.

- Что?

- Помыть голову этим чертовски потрясающим шампунем. В тот момент, когда я встретил тебя, меня поразил этот кокосовый аромат, и я не мог понять, что это такое. Оказывается, это он, и это сводит меня с ума.

- В нем нет ничего умопомрачительного или дорогого, просто аптечный бренд.

- Всё в тебе сногсшибательно, Ангел, - он приближает губы к моему уху. - Ты потрясающая женщина и обалденная мама - сильная, властная и такая чертовски красивая. Меня убивает мысль, что он помешал тебе осуществить твои мечты. Пообещай мне, что отныне ты всегда будешь преследовать их.

Я не знаю, откуда это взялось, но я чувствую его искренность глубоко внутри. С тех пор, как умерли мои родители, никто никогда не поощрял меня следовать своим мечтам и верить в себя.

Я провожу рукой под глазами, прекрасно зная, что это не влага после душа.

- Спасибо, - шепчу я. - Ты самый удивительный мужчина, которого я когда-либо встречала. Ты должен верить мне, когда я говорю тебе, что ты для меня - всё. Ты такой достойный. То, что ты сделал для меня, для моего сына, и доброту, которую ты несешь в мир. Никогда не верь, что ты не идеален.

Прочищая горло, он целомудренно целует моё плечо, а затем берет гель для душа и начинает тереть себя.

Вся ванная наполняется паром, пока мы продолжаем ополаскивать себя и друг друга, и это, возможно, так же эротично, как то, как он взял меня в спальне ранее.

- У меня во вторник игра в Нью-Йорке. Ты всё ещё будешь отдыхать? - спрашивает Джон.

- Да.

- Могу я пригласить тебя посмотреть на меня? Мы можем остаться в Нью-Йорке на пару дней и отпраздновать Рождество подольше.

Улыбаясь ему, я обвиваю руками его шею и нежно целую в губы.

- Звучит потрясающе.

- Хорошо. Может быть, я наконец-то надену на тебя майку с моим номером и фамилией.

Я постукиваю пальцем по губам и смотрю в сторону.

- Хм, ну не знаю. Разве это не своего рода заявление миру? Как будто это серьезно, - шучу я, не в силах удержаться, чтобы не подразнить его.

- О, мы уже давно за пределами заявления через майку, Ангел.

Я слегка отстраняюсь, всё ещё улыбаясь от уха до уха.

- Дай определение «давно за пределами заявления через майку».

Не сводя с меня своих великолепных серых глаз, я вижу, как в них мелькает эмоция, которой я раньше не замечала. Он поворачивает голову к запотевшей стеклянной стене, поднимает руку и начинает...что-то писать.

В состоянии замешательства я наблюдаю, как его палец выводит букву “Я”, а затем переходит к другому слову, “люблю”, и, наконец, он пишет “тебя”.

У меня перехватывает дыхание, и я пытаюсь проглотить образовавшийся комок. Осознание обрушивается на меня.

- Для тебя этого достаточно, Фелисити? Я по уши влюблен в тебя.