ГЛАВА 28

ФЕЛИСИТИ

- Ты такая сладкая на вкус, я мог бы умереть прямо здесь и быть счастливым человеком.

Пальцы моих ног поджимаются, и я сжимаю в кулаке простыни, практически срывая их с кровати, когда Джон снова и снова проникает в меня языком. Его подбородок касается внутренней стороны моих бедер, пока он продолжает ласкать мою киску. Он целует, облизывает и пожирает меня, как изголодавшееся животное. Теребя пряди его густых темных волос, я чувствую, как у меня начинают дрожать ноги, когда взрыв, подобного которому не было ни у кого, угрожает разорвать моё тело.

- Я собираюсь кончить.

- Не раньше, чем я разрешу, Ангел. Я с тобой ещё не закончил.

Я вскрикиваю от отчаяния. Он прижимался ко мне в течение последних тридцати минут, когда я проснулась и обнаружила, что он целует внутреннюю поверхность моих бедер, и я определенно могу порекомендовать такое пробуждение. Мне нравится, как он знает, что мне нужно. Когда он поднялся до моей вершины, он просто сдвинул мои шорты в сторону одной рукой и опустился на меня.

Его руки сжимают верхнюю часть моих бедер, удерживая меня, пока я извиваюсь под ним.

- Я не могу сдерживаться, я... я, я не могу.

Он поднимает голову, глядя мне прямо в глаза, с его подбородка стекают мои соки.

- Да. Ты можешь. Просто держись, ладно?

Я киваю, не уверенная в том, что он имеет в виду, но я полностью ему доверяю. Подложив руки под мою задницу, он переворачивает меня.

- На четвереньки, Ангел, но не зарывайся своим прекрасным лицом в одеяло. Поверни голову и смотри на меня. Смотри на меня, всегда.

На дрожащих ногах я делаю, как он приказывает, наслаждаясь этим чувством подчинения единственному мужчине, которому я когда-либо доверяла.

- Могу я попробовать тебя всю?

- Да.

Это всё разрешение, которое ему нужно. Встав на колени позади меня, он снова проводит языком по моей киске, но на этот раз он продолжает своё путешествие, пока не начинает кружить над моей попкой. Я вскрикиваю, потому что никогда раньше к этому месту не прикасались. Оно кажется грязным во всех смыслах этого слова.

- Расслабься ради меня, детка. Я держу тебя, не волнуйся.

Я опускаю плечи и ровно выдыхаю.

- Ты такая хорошая девочка для меня. Ты готова к моим пальцам?

Я кричу так громко, что почти уверена, что все в его жилом комплексе слышат, что он делает со мной, удовольствие, которое пульсирует в каждом нервном окончании моего тела.

Джон медленно заменяет свой кружащий язык пальцем, слегка надавливая на мой вход.

- Ты здесь, Ангел?

Я поворачиваю голову, пытаясь кивнуть, но каждая косточка в моём теле превратилась в желе.

- Здесь.

- Тогда кончи для меня. Я хочу, чтобы ты кончила мне на язык, - палец Джона нежно погружается в мою попку, а его рот находит мою киску. Его движения отражают друг друга, и через несколько секунд я кончаю, его имя слетает с моих губ снова и снова, пока всё не становится черным.

Я не уверена, сколько проходит времени, когда слышу голос Джона.

- Давай приведем тебя в порядок, - он поднимается с кровати и протягивает мне руку, чтобы я её взяла.

- Я готова, - я никогда в жизни ни в чём не была так уверен. - Я хочу тебя. Ты мне не безразличен, очень. Я хочу пройти с тобой весь путь.

Его лицо смягчается, когда он забирается обратно на кровать. Переворачивая меня на спину, он нависает надо мной, обхватив мою голову своими жилистыми руками. Он целует мой нос, щеки, а затем уголок рта, прежде чем посмотреть на меня, и в его взгляде сквозит глубокий смысл.

- Я так сильно хочу тебя, Фелисити. Я так долго этого хотел. С того момента, как я встретил тебя, - он опускает лицо к изгибу моей шеи и делает глубокий вдох, как будто это действительно убивает его. - Но в первый раз, когда я возьму тебя, я буду заниматься с тобой любовью. Я хочу наслаждаться твоим телом. Я хочу боготворить тебя всю ночь, а потом, когда мы закончим, я трахну тебя. Жестко. Я заставлю тебя выкрикивать моё имя, чтобы весь мир узнал, кто заставляет тебя так себя чувствовать. Я хочу, чтобы наш первый раз был особенным, потому что для меня это тоже будет первый раз, когда я займусь любовью, разделю эмоциональную связь с женщиной, которая мне так дорога. Сегодня утром неподходящее время. Мне нужно быть на встрече с моим агентом через час, и я сказал тебе, что ни за что не буду спать с тобой, чтобы сразу после этого уйти.

Сначала я хочу возразить, но по мере того, как я впитываю его слова и стоящий за ними подлинный смысл, я понимаю. Когда мы наконец займемся сексом, я знаю, Джон хочет, чтобы это не было похоже на то, как он проводил время с женщинами раньше.

- Я понимаю, - просто отвечаю я, поглаживая волосы у него на затылке, его подбородок покоится на моей груди, когда он смотрит мне в глаза.

- Но я не хочу долго ждать, Фелисити. Я не могу больше терпеть.

- Ну, я возвращаюсь в Оксфорд через четыре дня, так что... – я игриво пожимаю плечами, но тут же жалею, что затронула эту тему.

Джон поднимает голову, его брови хмурятся, когда он смотрит на меня сверху вниз.

- Ты улетаешь в четверг?

Я киваю, уверенная, что говорила ему, что уезжаю в Великобританию в канун Рождества.

Поднявшись с кровати, он проводит рукой по своим растрепанным после сна волосам. Он выглядит взволнованным и обеспокоенным, когда начинает мерить шагами спальню.

- Мне это не нравится. Я знаю, что ты хочешь увидеть свою семью, и я полностью это понимаю, но я ему не доверяю. Он самонадеянный придурок и воспользуется любой возможностью, чтобы приструнить тебя.

Я подтягиваю колени к подбородку и смотрю вниз, поглаживая мягкие одеяла.

- Я думала, мы это уже обсудили. Я должен уехать и остаться со своей семьей. Дарси хочет, чтобы мы провели рождество вместе, и я должна поставить её на первое место. Он ничего не предпримет.

Джон усмехается, его раздражение явно нарастает.

- Да, черта с два он это сделает. Я сверну ему гребаную шею, если он приблизится к моей девушке.

- Послушай, - говорю я спокойно, но понимаю, почему он обеспокоен. Эллиотт не дал Джону повода доверять ему. - Меня не будет до Нового года. Это всего на несколько дней, а потом я вернусь. Мы могли бы устроить позднее Рождество и обменяться подарками; я хочу посмотреть, как ты откроешь мой подарок.

Лицо Джона смягчается, и он возвращается, чтобы сесть рядом со мной, натягивая рубашку через голову.

- Надеюсь, ты понимаешь, к чему я клоню, - он гладит мою руку тыльной стороной ладони. - Он непредсказуемый засранец, который думает, что может плохо обращаться с тобой и говорить всё, что хочет. Это моя работа - защищать тебя.

- Я знаю, и я не хочу спорить. У меня просто нет выбора.

Качая головой, он отвечает:

- У тебя всегда есть выбор, Фелисити. Просто знай, дело не во мне; дело в том, что я пытаюсь позаботиться о тебе. У меня действительно плохое предчувствие по этому поводу, и когда ты находишься за пять тысяч миль отсюда, это пугает меня до чертиков. Я просто прошу тебя всё переосмыслить. Я заплачу за твой номер. Чёрт возьми, я куплю гребаный отель, если буду уверен, что это обеспечит твою безопасность.

Он встает с кровати и натягивает джинсы.

- Мне нужно идти, но я позвоню тебе позже, хорошо?

Когда он заканчивает одеваться и наклоняется, чтобы поцеловать меня в губы, я могу сказать, что в его голове крутятся мысли и страхи по поводу того, что мы с Эллиотом останемся в его доме. Ясно, что Джону нужно пространство, чтобы остыть и всё обдумать, и мне тоже. Я знаю, что он пытается понять это с моей точки зрения, но нет сомнений, что он изо всех сил пытается смириться с тем, что Эллиот всегда будет частью моей жизни, и факты остаются фактами: я должна ставить своих детей на первое место.

Я собираю свои вещи и одеваюсь, намереваясь принять душ у себя дома, прежде чем отправиться в офис. Я оставляю Джону записку, в которой объясняю, что ушла на работу, и молюсь, чтобы между нами всё было хорошо.

- Когда ты улетаешь, - Кейт подходит и встает рядом со мной, пока мы ждем лифт.

- Завтра вечером, - отвечаю я. Мой тон такой же унылый, как и настроение.

Сегодня канун Рождества, и с тех пор, как я покинула квартиру Джона в понедельник утром, у нас почти не было возможности увидеться. Разрываясь между моей работой, его обучением и обязанностями по связям с общественностью, мы были похожи на корабли, которые едва пересекаются в ночи. Мы обменялись несколькими сообщениями и случайными звонками, но между нами возникла неловкость. Словно в комнате есть слон, которого мы игнорируем. Вчера вечером у него была домашняя игра, но я не пошла. Не потому, что я не хотела его видеть, но Марка завалило предрождественской суетой, так что у меня не было другого выбора, кроме как работать сверхурочно.

- Просто позвони ему, - говорит Кейт, когда мы оба заходим в лифт, и она нажимает кнопку, чтобы спуститься в вестибюль.

- Позвонить ему и сказать, что именно? Потому что я понятия не имею, что сказать. Я должна вернуться в Оксфорд, чтобы повидаться с дочерью, и она хочет, чтобы я была там. Они достаточно натерпелись из-за развода, причиной которого была я.

Кейт поднимает руку, пятясь в вестибюль.

- На этом я тебя остановлю. Ты ушла от него, потому что он эгоистичный ублюдок и, к твоему сведению, самовлюбленный человек, который играет в манипулятивные игры. Так что никогда не думай, что ты виновата в распаде вашего брака. Это из-за него и его ядовитых привычек.

Мы выходим на улицу, и я не могу не вспомнить тот день, когда Джон стоял, прислонившись к своей машине, и ждал, чтобы отвезти меня обратно в “лучший ресторан в городе”. Моя грудь сжимается. Я так по нему скучаю.

- Просто позвони мне, когда приземлишься, ладно, детка?

Я заключаю Кейт в объятия и кладу голову ей на плечо.

- Обязательно, только не волнуйся за меня.

Она приподнимает бровь.

- Как бы то ни было, я думаю, у Джона есть веские причины беспокоиться об Эллиотте. Он засранец, и я ему не доверяю. Никогда не доверяла и никогда не буду.