ПРИЯ

После коронации Прия отправилась к Рукху.

Там была импровизированная больничная палата для всех, кто пострадал при защите махала. У Рукха была своя кровать. Она стояла у окна, под падающим солнечным светом. Он лежал на боку, и листья его волос развернулись, стремясь к солнцу.

Она ждала, пока не была уверена, что выживет - что воды не заберут ее жизнь. Она ждала, пока не почувствовала, что магия поселилась в ее крови, стала устойчивой и сильной. Медлить дальше было бы просто трусостью.

Она не хотела, чтобы он знал, что она боится.

" Рукх", - сказала она. "Ты проснулся?"

Когда он поднял голову, листья его волос зашевелились. Древесные шипы на его руках сдвинулись, двигаясь вместе с тонкими костями пальцев, когда он повернул свое тело, чтобы посмотреть на нее.

"Прия?"

"Это я", - сказала она с улыбкой. "Здесь есть место для меня?"

Он переместился к ней. Она села на кровать рядом с ним.

"Я хочу кое-что попробовать, если ты позволишь", - сказала она. Она сжала его руку между двумя своими. "Я хочу попробовать облегчить гниение".

"Я не хочу больше носить бусы", - сказал он, смирившись.

"Нет", - сказала она. "Не это. Я хочу попробовать что-то волшебное. Ты позволишь мне попробовать, Рукх?"

Он замолчал на мгновение.

"Я так устал", - сказал Рукх тоненьким голосом.

"Я знаю", - сказала она. Она провела большим пальцем по его пальцам, стараясь не повредить кожу вокруг зелени. "Я знаю, Рукх".

Он посмотрел вниз на ее руку на своей.

"Это... это будет больно?" - спросил он.

"Я не знаю", - тихо сказала она. "Я не знаю. Но если будет, ты скажешь мне, и я остановлюсь".

"Хорошо", - сказал он. Он разжал пальцы, со звучным щелчком суставов. "Хорошо", - повторил он. "Я доверяю тебе".

Прия попыталась изобразить уверенность, крепче сжав его руку. Дышала глубоко. Закрыла глаза.

Все, что у нее было, это слова Ашока - его воспоминания о том, что триждырожденный когда-то мог манипулировать гнилью. Все, что у нее было, - это ее собственная надежда, что то, чем она была, может быть использовано для чего-то хорошего.

Она позволила магии подняться в ней. Изливаться из нее.

Когда она держала его руку, она почувствовала, как в ней зарождается гниение, живое, волшебное чувство - та же зеленая жизнь, что жила в лесу, в его деревьях и земле, и почувствовала, как она отвечает ей.

Медленный, глубокий вдох. Это было то, что требовалось, - нежно двигать своей магией, просить гниль, как она просила бы любое другое зеленое и живое существо. Не расти, сказала она ей. Не распространяйся. Она пыталась оттянуть его назад, обратить в небытие, но оно нашло себе место в Рукхе, сделало себе дом, и без него он умрет.

Она сделала все, что могла. Только это.

Затем она снова открыла глаза и улыбнулась ему.

"Прия", - он глубоко вздохнул, как будто не дышал полной грудью уже долгое время. "Я... Прия, что ты сделала?"

"Ты не умрешь", - сказала Прия. "Я сделала все, чтобы ты не умер. Гниль больше не причинит тебе вреда".

Он дико посмотрел на свои руки, которые все еще были корявыми, все еще странными.

"Но ты не можешь меня вылечить? Я... не изменюсь обратно?"

"Я не могу сделать тебя таким, каким ты был раньше", - медленно сказала Прия, глядя на корни, вьющиеся вокруг его ушей; на линии сока, похожие на вены, которые проступали на его горле и в затененных белках глаз. "Но ты в порядке, Рукх", - мягко сказала она. "Ты в порядке".

Рух торжественно кивнул. Затем его губы задрожали, он прижался лбом к ее плечу, и она почувствовала, как из него вырвались крупные, неистовые рыдания. Она забралась к нему на кровать и крепко обняла его. Она прижалась лицом к его волосам, ее глаза были мокрыми, и она была так ужасно, так блестяще рада, что не потеряла и его.

"Все в порядке", - прошептала она. "Рукх. Все в порядке. Все в порядке".

Бхумика была одна, она ждала ее, стоя у разбитого окна большого махала. Смотрела на Хирану. Она пила из бутылки вина. Из бутылки вина, чудом уцелевшей во время резни, из собственных запасов регента.

"Где же Падме?" спросила Прия.

"Спит", - ответила Бхумика. "С ней Халида. Ты думаешь, я бы оставила своего новорожденного ребенка одного?"

"Я просто спросила", - сказала Прия. "Кроме того, ты можешь оставлять младенцев спать одних. Разве нет?"

Бхумика пробормотала что-то невнятное себе под нос и подтолкнула бутылку вина к Прие. Прия взяла ее и выпила.

"Итак, - сказала Бхумика. "Что ты будешь делать?"

Прия опустила бутылку.

"Что ты имеешь в виду?"

"Я знаю, что ты хочешь уйти, Прия".

Прия сглотнула. Уставилась на Хирану, сломанную, но стоящую, на тривени мерцал свет, где оставались некоторые из некогда рожденных. "Я никогда этого не говорила".

"Тебе и не нужно было, При". Когда Прия замолчала, Бхумика сказала: "Все, о чем я прошу, это чтобы ты... не уходи просто так. Поговори со мной. Ты так нужна мне здесь. Беспорядки. Попытки сделать так, чтобы повстанцы и наши собственные люди не перегрызли друг другу глотки. Угроза Париджатдвипы у наших границ. Необходимость в союзниках для торговли".

"Это много, не так ли?" Прия вздохнула и передернула плечами, выпрямляя позвоночник. "Я бы хотела помочь обеспечить нашу безопасность. Хотя я не думаю, что Дживан будет рад этому. Он был не в восторге, когда я проломила голову солдату веткой".

"Он справится", - сухо сказала Бхумика.

"Что касается остального - правда в том, что я не политик", - сказала Прия. "Я не воин. Я даже больше не служанка. Я..."

Она подумала об ощущении Ахираньи, разворачивающемся в ее сознании. О силе в ее крови. О том, что значит быть тронутой духами - быть дитем храма, хранительницей веры.

Быть... элементалем.

Бхумика все еще наблюдала за ней.

"Совсем немного", - закончила Прия. "Я совсем не очень".

"Теперь ты старейшина".

"Да ладно. Мы обе знаем, что ты здесь единственный настоящий старейшина".

Бхумика покачала головой. "Это неправда, Прия", - сказала она. "Может быть, однажды ты это поймешь".

"Я действительно хочу уйти", - призналась Прия. "Наверное, я всегда хочу поступить неправильно. Но я обещаю тебе, я не уйду. Я не оставлю тебя страдать, справляясь с этой работой в одиночку".

Бхумика покачала головой. "Это не то, чего я хочу".

"Тогда чего же ты хочешь?"

"Скажи мне, что ты хочешь делать", - сказала Бхумика. "Это все, что я хочу знать".

Она хотела снова погрузиться под воду.

Она хотела, чтобы Ашок был жив.

Ей нужна была Малини. Она хотела женщину, которая держала нож у ее сердца. Она хотела только того, что уничтожило бы ее, а что хорошего это могло бы кому-нибудь принести?

"Так много вещей", - сказала Прия, наконец. "Они не имеют значения".

Бхумика подождала. Затем притянула бутылку к себе. "Это очень хороший сакетанский урожай", - сказала Бхумика, глядя на бутылку. "Викрам любил хорошее вино. Однажды я распорядилась, чтобы из магазинов Сонали привезли бочонок. Старое вино, любимое вино моего дяди. Он даже не притронулся к нему. И все же иногда мне казалось, что он ценит меня". Она подняла голову. "Ты любишь ее больше, чем свою собственную семью?"

Конечно, Бхумика знала. Прия никогда не умела скрывать свои чувства.

"Мы не очень хорошая семья", - сказала Прия. "Мы никогда ею не были. Но она... она тоже не очень хорошая".

"Ах, Прия. Это не ответ".

"Тогда вот мой ответ. Я выбрала тебя. Я выбрала Ашока". Ее голос немного сломался. Она сглотнула. "Сначала я выбрала Ахиранью. Я должна. Она живет во мне".

"Однажды ты уйдешь", - сказала Бхумика. "Я знаю, что уйдешь. Но мне нужно, чтобы ты дала мне обещание, которое не нарушишь". Бхумика повернулась, чтобы посмотреть на нее. "Сделай из нее союзника", - сказала она. "Возлюбленную, если хочешь, но союзника. Если ты не сможешь этого сделать - если она будет представлять угрозу для нашей страны - тогда я хочу, чтобы ты ее убрала. Ты поняла?"

Молчание.

"Ты хочешь, чтобы я убила ее", - сказала Прия.

"Я хочу, чтобы ты использовала свою близость к ней, если этого потребует Ахиранья", - спокойно сказала Бхумика. "Я хочу, чтобы ты всегда помнила, где лежит твоя верность".

"Здесь?"

"Да, Прия. Здесь."

Прия покачала головой.

"Ты странно мыслишь", - сказала она.

"Я думаю как правитель", - сказала Бхумика, в ее тоне прозвучала покорность. "Я должна, сейчас".

"Я могу никогда не искать ее. Я могу..." Прия пожала плечами, беспомощная под тяжестью желания и долга одновременно. "Она может не хотеть иметь со мной ничего общего. Но если я приду к ней, если она захочет..."

"Ты не должна лгать себе", - мягко сказала Бхумика. "Поверь мне. Это ни к чему хорошему не приведет".

Прия кивнула. Она слегка прижала костяшки пальцев к ребрам, где ее коснулся нож Малини.

"Ты права", - признала Прия. "Я пойду к ней. Но не сейчас. Возможно, не скоро. А если я пойду - если она увидит меня, если она..." Прия сделала паузу. Сглотнула. Сказала осторожно: "Я не забуду, где лежит моя верность".

"Спасибо", - сказала Бхумика. Она прикоснулась плечом к плечу Прии. "Еще вина?"

"Конечно".

Прия выпила, один глубокий глоток, и снова опустила бутылку. "Я говорила серьезно, когда сказала, что я не политик и не воин".

"Я знаю это, При".

"Но есть кое-что, что я могу сделать", - сказала она. "Что-то полезное. Что-то хорошее."

"Что это?" спросила Бхумика.

Прия снова посмотрела на Хирану. Она думала о том, как долго она стояла на коленях на кровати с Рукхом. Рукх плакал, опустошенный и полный надежды.

Она и Бхумика наконец-то стали тем лекарством, которым всегда должны были быть. Судьба, которую они заслужили, лежала внутри них, принадлежала только им.

Лекарство. От этой мысли ее кожа горела.

Она прикоснулась рукой к щеке, ощущая линию тепла, которая лежала там, и пульсирующий огонь. Она вдохнула надежду, и ее грудь набрала воздух, полая, словно распахнутая настежь. На секунду, на одну головокружительную секунду, ей показалось, что она все еще лежит под водой, что-то растет в ее легких, в ее сердце, что-то расцветает, что-то, о чем она забыла...