ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ РИВ

Рив лежала на раскладушке, медленно осознавая, что проснулась. Ей снились странные, тревожные сны о стали и крови, о Бледе, Афре и Коле. Джин открывала рот, и вместо слов появлялась змея, длинная и извилистая, челюсти раскрывались, обнажая клыки, с которых капал яд. Гора голов с глазами, следящими за каждым ее движением. Она была рада, что проснулась, хотя горло болело и саднило, и ей все еще было холодно. Очень холодно.

Она открыла глаза, только чуть-чуть, но ей показалось, что на это ушло больше сил, чем на утреннюю тренировку на оружейном поле. Перед открытым окном, сквозь которое лился лунный свет, спиной к ней стояла фигура, лишь очертания. Афра. Горел факел, пламя мерцало, тени плясали на изогнутой каменной стене.

Это не моя комната.

Пламя больно резануло Рив по глазам, и она закрыла их.

Биение крыльев, завеса лунного света, фигура у окна. Мягкое скольжение кожи по камню, шелест крыльев.

"Моя благодарность", - произнес голос, глубокий и теплый.

Кол.

Чего ты хочешь? Голос Афры, холодный и усталый.

'Мне нужно поговорить с тобой. Наедине.

'Ну, я здесь, - сказала Афра.

'Я должен задать вопрос, мне нужно знать - должен знать - ответ...' Непроизвольный вздох. 'Я сказал, наедине', - шипел Кол.

Я не оставлю ее. Если ты хочешь поговорить со мной, то либо здесь, либо никак".

'Кто это?'

'Это Рив. И тебе нечего бояться. Она нас не слышит".

'Почему?

У нее лихорадка. У нее галлюцинации уже два дня. Худшее прошло, и теперь она спит как мертвая".

" Ты уверена?

"Да, смотри". Шаги, рука, накрывшая голову Рив. У нее не было сил открыть веки, не говоря уже о чем-то другом.

'Почему ты здесь?' Афра, холодность в голосе, которую Рив никогда раньше не слышала.

'Есть вопрос, который я должен задать тебе'. Глубокий вздох, затянувшееся молчание.

'Тогда задай его', - сказала Афра.

'Надвигается буря', - сказал Кол. 'Я чувствую это.'

Нет. Афра сказала, отрицая.

'Ты должна выбрать сторону.'

'Нет. Этого не произойдет'.

Он ищет, проникает все глубже, - сказал Кол, в его голосе слышался намек на недосказанное. Возбуждение, сдобренное гневом. Ты видела, что он с ними сделал, а их застали только целующимися! Если бы он знал только половину этого". Пауза, шаги. Ты можешь представить, что бы он сделал?

'Он лорд-протектор. Он сделает то, что по его мнению верно", - сказала Афра.

'Да, он сделает. И это именно то, о чем я беспокоюсь", - сказал Кол.

'Всемогущий Кол, испугался?'

‘Да, это я. Молчание. 'И ты должна быть такой же. Не думай, что течение времени разрушает все вещи или даже смягчает их. Время - целитель, говорите вы, смертные. Но не для нас, Бен-Элим. Преступление есть преступление, обида есть обида, до конца дней. Кровная вражда будет длиться вечно. Исрафил бессмертен, он видит вещи иначе, чем вы. И он слишком серьезно относится к своей работе. Он догматичен, бескомпромиссен и непреклонен, как в тот день, когда Элион создал его. Он очень... жесток в своих действиях и не боится выносить приговоры с жестокими последствиями. Для него грех есть грех; чем он старше, тем глубже пятно. Неужели ты думаешь, что он будет рассматривать грехи прошлого иначе, чем грехи настоящего? Правда?

Вздохнув, Афра переключилась.

'Нет', - сказала она.

Так что мне нужно знать. Когда разразится буря...

'Если она разразится,' сказала Афра.

Хорошо. Если буря разразится, ты со мной?

Еще один шаг. На этот раз шаги стали мягче, и она опустилась рядом с Рив. Рука легла ей на лоб, нежно поглаживая влажные волосы на лице Рив.

'Оставь Рив в покое', - сказала Афра.

'Что?'

Я видела тебя. Я знаю, что ты делаешь".

Мягкий смех.

Я бы отрицал это, но не перед тобой. Никто не может утверждать, что знает меня лучше", - сказал Кол, в его голосе появились новые нотки. Игривые. Насмешливо.

Оставь ее в покое, - повторила Афра.

'Ты никогда не жаловалась'.

'Я была молода'.

'Да, ты была. И красива. Как и она. И полная духа, полная огня. Пылает им.

"Оставь ее в покое.

'Мне нужно знать. Ты со мной?

'Поклянись своим драгоценным Элионом. Ты оставишь Рив в покое". Теперь в голосе Афры звучало железо.

Шаги, Кол приблизился к Афре, почти касаясь ее.

'Я клянусь', - прорычал он.

Долгий, протяжный вздох.

'Тогда я с тобой'.

Никаких слов, только шорох и треск расправляемых крыльев, порыв воздуха в этом замкнутом пространстве, а затем все исчезло, когда Кол выпрыгнул из окна в темноту.