‘Не за что", - сказал он.

Потом его рука исчезла, и он взял винный бурдюк и налил себе полный кубок. Рив вернулась к своему рагу из оленины, не уверенная, что именно только что произошло.

Рив пробормотала команду и вонзила пятки в своего скакуна, переходя с кентера на галоп в течение нескольких ударов сердца, когда она наклонилась вперед, крепко сжимая копье, древко зажато между ее рукой и туловищем. Ветер хлестал ее по лицу и вырывал слезы из глаз. Ей хотелось кричать от радости, грохот копыт отбивал дрожащий ритм, вторя ритму ее сердца.

Ее цель казалась очень далекой, все вокруг нее замедлялось, двигаясь в четверть часа. С одной стороны от нее Белокрылые тренировались в стене щитов, с другой стороны гиганты сотрясали землю в индивидуальных спаррингах. Подойдя ближе, она мельком увидела Джоста, размытое пятно, атакующее тренировочный манекен; даже со сломанной рукой, все еще связанной, он был быстр и смертоносен.

И затем, внезапно, ее цель была близка, мчалась к ней, мир вокруг нее набрал скорость и движение, и все исчезло, мир превратился в наконечник ее копья и его цель, одно, казалось, безошибочно притягивалось к другому.

Взрыв соломы, и она отпускала копье, скакала дальше, откидываясь назад и перенося давление на поводья. Брызги дерна, когда ее лошадь замедлила ход и остановилась.

Рив оглянулась, чтобы увидеть, что ее копье все еще дрожит в голове соломенной мишени, почувствовала трепет от идеально нанесенного удара, ухмылка расплылась на ее лице. Она увидела, как Джост поднял к ней здоровую руку в приветствии; они сблизились после неудачных попыток пройти испытание воином. Ей все еще было больно видеть, как другие ее друзья тренируются как Белокрылые, хотя она также испытывала сильную гордость за них, братьев и сестер по мечу, с которыми она выросла, тренировалась бок о бок более трех лет. За исключением Вальда. Она все еще чувствовала закипающую неприязнь к нему, хотя удар ботинком по его камням помогло немного приглушить это чувство.

Рив похлопала своего коня по шее и похвалила его, направляясь на нем к загонам, примыкающим к оружейному полю. Она спешилась и принялась снимать с него привязь и растирать его, прежде чем передать конюхам.

Вдруг она наткнулась на ограду, боль пронзила спину, перехватила дыхание и превратила ноги в кашу. Она держалась за перила загона, зажмурив глаза, когда боль пронзила ее туловище, распространяясь от лопаток, а затем, так же быстро, как и появилась, прошла, осталась только тупая боль, слабый отголосок боли.

- С тобой все в порядке? - спросил один из конюхов загона. Она выпрямилась и расправила плечи.

"Хорошо", - буркнула она, хотя это было не так: у нее болела спина и, если подумать, большинство суставов тоже, пульсировали запястья и колени.

Я должна навестить целителей по этому поводу. Когда у меня будет немного времени.

Она направилась к Джосту и тренировочным манекенам. По пути ее внимание привлек шум: в стене щитов тренировались воины, птенцы из другой сотни Белокрылых. Она остановилась и уставилась на них. Происходила какая-то заварушка, раздавались голоса, стена щита раскалывалась, одна фигура толкнулась и упала на пол, другая шагнула вперед и встала над упавшим.

На полу лежал Бледа, молодой сирак. Он медленно поднялся, спотыкаясь о длинный деревянный щит в своей руке. Другой парень, стоявший над ним, смеялся. Он толкнул щит Бледы, когда тот наполовину поднялся, и Бледа снова покатился по земле. Он засмеялся сильнее, и еще сильнее засмеялись остальные члены стены щитов, их было около двадцати. Но он перестал смеяться, когда щит Бледы врезался ему в лодыжки, отчего он с воем упал на пол.

Бледа поднялся первым, отбросив на этот раз свой щит, второй парень поднимался на ноги чуть медленнее. Бледа налетел на него, шквал ударов и пинков отбросил парня назад.

Другие члены группы прыгнули вперед, хватая Бледу. Их было пятеро, семеро, больше. Рив видела, как летят удары, а потом она побежала, и от этой несправедливости ее кровь закипела. Она быстро настигла их, хотя и недостаточно быстро, чтобы предотвратить десятки ударов, обрушившихся на Бледу. Она схватила одного из птенцов сзади, дернула и бросила его, и он покатился по траве. Следующий так просто не освободился, и она ударила его ногой в колено, повалив на землю, схватила за запястье и вывернула, услышав его крик. Следующий увидел ее, повернулся и нанес ей удар. Она покачнулась, костяшки его пальцев лишь задели ее щеку, и она ударила его кулаком в горло, увидела, как он попятился назад. Потом кто-то сжал ее кожаную куртку, и голова врезалась ей в нос. Она увидела взрыв звезд, почувствовала, как на мгновение задрожали ноги, но вместо слабости и падения, красный туман вдруг оказался там, без ползучего роста, просто полностью сформированный и заполнивший ее; гром в голове, в венах, горячая ярость, накачивающая силой ее конечности.

'Не стоило этого делать', - прорычала она сквозь окровавленные зубы на молодого воина, ударившего ее головой.

'Теперь ты меня разозлил'.

Рив, - раздался голос в темноте. Он сменился красной пеленой, густой и клубящейся, как морской туман в ее голове.

Рив! Громче, настойчивее, голос был точкой в тумане, горящим факелом, сжигающим туман. Она моргнула. Фигура перед ней, кто-то близко.

Джост.

Она стояла, но не могла пошевелиться. И не могла понять, почему.

"Да", - сказала она с металлическим привкусом во рту. Она охнула и сплюнула. Увидела кровь на траве. Свою или чужую, она не знала - или ей было все равно.

Там были тела. Люди. Некоторые сидели, держась за окровавленные головы или рты. Двое без сознания. Другие стояли в группе позади Джоста, стажера Белокрылого, мрачно глядя на нее.

Бледа сидел с одной стороны, с ним был гигант, помогавший ему. На его лице было много крови. Его губа была разбита. Один глаз распух.

'Ты в порядке?' сказал Джост, на его лице появилось странное выражение.

Да", - ответила она, слабый гнев внутри нее все еще присутствовал настолько, что она почувствовала раздражение на него. 'Почему?'

Ха, - рявкнул голос позади нее, глубокий и резкий. Затем она поняла, почему не могла пошевелиться.

Кто-то держал ее.

Толстые руки, узловатые, как веревка, твердые, как железо.

Теперь ты можешь отпустить, - сказала Рив.

'Твое слово: больше никакого насилия'.

"Мое слово", - сказал Рив.

Балур Одноглазый отпустил ее. Ты гораздо сильнее, чем кажешься, девочка, - сказал он, глядя на нее своим единственным глазом. Зачем ты это сделала?" - прорычал он.

Что я сделала? Такими темпами Исрафил не позволит мне пройти испытание воина, пока мне не исполнится сто два года!

Рив моргнула и снова огляделась по сторонам, голова ее теперь была ясной, и она чувствовала лишь остатки шока от той бойни, которую она устроила. Она не могла вспомнить всего этого. Только Бледа, опрокинутый на нее, множество фигур. Кто-то бил ее головой. Ярость берсерка. Красная, красная, красная ярость.

'Они все напали на него. Десять, двенадцать из них. Больше. Это было... нечестно".

'Обостренное чувство справедливости, значит', - сказал Балур.

Может быть, слишком острое, - пробормотал Джост.

Балур посмотрел вверх, на бледно-голубое небо, проступающее сквозь безлистные ветви. Рив тоже поднял голову и увидел силуэт крыльев, спускающихся к ним по спирали.

О нет, я снова буду унижена и опозорена. В животе у нее засел камень, стыд и страх.

Лучше тебе уйти, - сказал ей Балур.

Спасибо, Балур. Рив усмехнулась великану. Ей не нужно было повторять дважды, она повернулась и пошла прочь, чувствуя себя немного неуравновешенной, покачивающейся и легкой на ногах, как будто если сделать слишком большой шаг, то она улетит.

Тридцать, сорок шагов, и позади нее раздались шаги, рука легла ей на плечо. Она развернулась, готовая снова драться.

Это был Бледа.

"Почему?" - спросил он. "Они - твой народ’. Он выглядел искренне сбитым с толку, искренне желая понять.

– Потому что, – Рив пожала плечами, ‘ это было нечестно. Это было неправильно. Это было нечестно.’

Он уставился на нее, склонив голову набок, его лицо было избито и в синяках, порезано и распухло, но по-прежнему оставалось пустым, непроницаемой маской.

‘Моя благодарность", - сказал он.

Они уставились друг на друга, и тут же Рив приняла решение.

‘ Сегодня ночью, в лесу за полем пирамид, ’ сказала Рив. ‘После восьмого гудка’.

Прежде чем у него появился шанс ответить, Рив повернулась и ушла.