Мимо мелькают факелы, пока крик о помощи не заставляет меня остановиться. Он отдален, его трудно разобрать, но он повторяется. Я поворачиваю голову в сторону источника и замечаю, что он доносится из темного прохода за каменной лестницей.

Повернувшись всем телом в его сторону, я сжимаю руки в кулаки. Коридор становится все темнее, чем больше я смотрю на него, и я понимаю, что должна покинуть его, продолжить то, ради чего я сюда пришла, но когда я поворачиваюсь, чтобы уйти, и слышу тот же голос, мои ноги двигаются прежде, чем я успеваю подумать.

Я проклинаю себя с каждым шагом, осторожно спускаясь по лестнице, сделав шаг за шагом. Я делаю взволнованный вдох, когда меня обдает холодом. В этой части подземелья не горит ни один факел, но сверху просачивается небольшой свет, которого достаточно, чтобы я смогла разглядеть несколько камер, ведущих в глубины мрака. Я подхожу ближе, прищуриваю глаза, пытаясь рассмотреть все получше.

"Помогите, пожалуйста", - снова раздается голос, и я поворачиваюсь в сторону: на полу камеры лежит человек. Пальцы, похожие на скелетные, дергаются, и когда я перевожу взгляд на русые волосы, закрывающие половину лица, ужас подпрыгивает у меня в горле.

"Адриэль", - выдыхаю я его имя и, задыхаясь, бегу к нему.

Вцепившись в прутья клетки, я хмурюсь, но он не смотрит на меня, падая без сознания. Я перевожу взгляд на человека, прислонившегося головой к задней стенке камеры рядом с Адриэлем, и узнаю его.

Это тот самый человек, который умолял одного из вождей венаторов избавить его от уплаты налогов в тот день, когда я был с братьями. Здесь так много людей - все дышат, большинство без сознания, недоедают, но дышат.

Вдруг стало трудно сделать вдох без одышки. Почему они здесь? Адриэль должен быть мертв. Я видел следы его укусов. Его признали мертвым, как это сделали с Ораном. Я наблюдал за ним на смертном одре, когда он говорил со мной, рассказывал о существе...

О существе.

Мои руки обмякли на прутьях и упали на бока, я покачал головой, делая шаг назад из камеры. Я чуть не спотыкаюсь о ноги, когда шепчу "нет", и все вокруг кружится.

Говорят, это хуже, чем драконьи перевертыши или рюмен.

Ты должна знать, что рюмен, который напал на нас, не был обычным.

Это никогда не был дракон... это всегда была новая порода...

"Я знал, что скоро ты придешь сюда".

Я превращаюсь в камень, застыв на месте, пока не нахожу в себе силы медленно повернуться.

Лицо генерала проступает сквозь щит теней, закрывающих его верхнюю половину, когда он делает шаг вниз по лестнице, затем еще один и еще, как зверь, выпущенный из клетки. Он окидывает взглядом всех, кто находится в камере, и выдыхает, как будто это доставляет ему неудобства: "Они все выглядят так..." Он махнул рукой: "Безжизненными, не так ли?"