Глава 3
Глава 3
Грехи Отца
Регги
Я выкручиваю полотенце из мокрых волос и вытираю им пар с зеркала. Я поворачиваюсь, чтобы взглянуть на чернила, вьющиеся в виде розы на моем плече. Музыка, играющая через динамики телефона, затихает, когда я провожу кончиками пальцев по татуировке, и в животе у меня образуется тревожная ямка.
Роза, лучи света, исходящие из глаза в центре, две слезы, льющиеся наружу. Три четверки обрамляют основание. Знак картеля Кортеса.
Единственное различие между татуировками мертвых девушек и моими - инициалы, спрятанные в лепестках. Их добавили два года назад, когда я окончила медицинскую школу, и буквы стали четче и темнее, чем остальные: S.A.
Я помню гордость, которая, казалось, витала в воздухе вместе с жужжанием татуировочной машинки, когда мне нанесли розу. Восторг, волнение. Я едва чувствовала уколы игл. Я всегда был Кортес, но теперь я посвятила себя наследию своей семьи, нанеся эту клятву на свою кожу. Думаю, клятвы - это всего лишь обещания, данные с благими намерениями, пока судьба не решит рассмеяться вам в лицо.
По утрам в субботу Институт пустует, и впервые с тех пор, как я начала здесь работать, одиночество кажется мне скорее жутким, чем приятным.
Давай, Мэтью. Возьми трубку. В ожидании я грызу уголок ногтя, не зная, на какой ответ надеяться.
"Доктор Коэн", - отвечает он, и я подскакиваю на стуле.
"Мэтью, привет. Это Реджи". Я откидываюсь на спинку стула и открываю папку с делами, которые я собирала.
" Регги! Рад тебя слышать. Что случилось?"
"Мне нужна услуга..."
"Конечно, выпить за встречу - звучит здорово. Как сегодня?" Я представляю себе его озорную улыбку на другом конце линии и смеюсь.
"Ладно, справедливо. Давай выпьем, но мне все еще нужна эта услуга". После совместного окончания медицинской школы я приехала в институт для прохождения ординатуры, а Мэтью начал работать в офисе коронера в Джун-Харбор. Я надеюсь, что он сможет дать мне больше информации о телах. "Невостребованная неизвестная, которую ваш офис прислал нам вчера... Что вы можете сказать мне о том, где она была найдена?"
Он вздыхает. " Ты же знаешь, я не могу сказать тебе ничего, что повлияет на активное расследование".
"Так ты говоришь, что оно есть?" Я сажусь, мое сердце бешено колотится. Мне нужны ответы, но в то же время я не уверена, что мне понравится то, что я узнаю, если в центре расследования окажется мой отец.
"Я этого не говорил - подожди, ты сказала, вчера?"
"Да. Женщина белая, от двадцати до тридцати лет, смерть от..."
"У нас уже три месяца не было ни одного невостребованного тела". Его слова подпитывают растущее в моем животе семя подозрения, его корни обвивают мои кишки. " Ты уверена, что это был не другой округ?"
Я читаю и перечитываю бумаги о пожертвованиях. Я права. "Да, уверена".
"Хорошо. Сейчас я проверю наши файлы". Я слышу, как он отстукивает на клавиатуре, и тишина дает возможность моим худшим мыслям закрутиться. Мой отец - убийца, наркоторговец, безжалостный сукин сын, но убивать женщин ради спорта... мусорная корзина в другом конце комнаты вдруг кажется отличным местом для моего завтрака.
"Нет, извини, Редж. Последняя дотация была в феврале". Три месяца назад.
Я пролистываю наши журналы, чтобы найти тот, о котором он говорит. Доставлено компанией "Мортуар шиппинг энд солюшнз". Пролистав записи, я быстро замечаю, что все наши дотации с тех пор были доставлены другой компанией.
"Этот был от DS Mortuary Transports", - говорю я.
"Никогда о них не слышала. У нас эксклюзивный контракт с MSS".
Я натягиваю на лицо улыбку, надеясь, что она скроет беспокойство в моем голосе. "Хорошо. Спасибо, Мэтт".
Мы болтаем еще несколько минут - о бог знает чем - и планируем все-таки взять эти напитки на следующей неделе. "По четвергам у них есть бокалы вина по пять долларов".
Я не могу дождаться, когда закончу разговор. "Звучит здорово, увидимся". Мы прощаемся, и я, повесив трубку, опускаюсь в кресло.
У меня сводит желудок, когда я думаю о том, что это может быть недоразумением, совпадением. Члены картеля ведут опасный образ жизни, поэтому нет ничего нереального в том, что двое из них могут встретить безвременный конец. Старение - роскошь в этом мире.
Мир, в который я только собираюсь попасть. И, похоже, "DS Mortuary Transports" тоже.
Я ищу компанию и быстро нахожу простой веб-сайт. На нем нет ничего особенного, только номер телефона и общие слова о том, что мы позаботимся о ваших близких с заботой и профессионализмом. Я звоню по номеру. Если взносы поступают не из офиса коронера, они могут сказать мне, откуда они поступают.
Он звонит и звонит, прежде чем попасть на голосовую почту. Женский автоматический голос извиняется, что пропустил мой звонок, и просит меня оставить сообщение после звукового сигнала.
"Здравствуйте, это доктор Кортес из Института судебной антропологии Верано. Я звоню, потому что у меня есть несколько вопросов по поводу недавних донаций, которые вы доставили. В офисе коронера в Джун-Харборе нет записей о них, и я надеялась, что вы сможете дать мне более подробную информацию об их происхождении. Спасибо, и, пожалуйста, перезвоните мне в Институт Верано. Меня можно найти по номеру 8496.
Я вешаю трубку, но одна информация не дает мне покоя: почему? Зачем присылать нам тела жертв убийств, зная, что мы будем их изучать и исследовать?
Изучать и исследовать.
Черт, вот оно. Мы будем изучать и исследовать, но не будем расследовать. Потому что предполагается, что к тому времени, как тела будут переданы в дар, они уже пройдут через все соответствующие руки правоохранительных органов. Это все равно что звонить в службу 911 после того, как пожарные потушили огонь.
Я горько усмехаюсь про себя и качаю головой. Молодец, папа. Ты почти поймал меня. Гнев и предательство бурлят в моих жилах. Он использует меня, играет со мной в дурака. Pinche cabrón[1].
Я приезжаю на работу в понедельник утром и с удивлением вижу на парковке машину доктора Верано. Хорошо, что он приехал раньше, потому что у меня есть вопросы, требующие ответа, например, знает ли он, что мой отец использует его учреждение как свою личную свалку?
Я застаю его в офисе, уставившимся на открытую посылку. Это небольшая картонная коробка, с боковых створчатых крышек свисает порванная лента. Он замирает на месте и вскакивает, когда за мной закрывается дверь, как будто не слышал, как я вошла. Он поднимает глаза, его черно-серые брови сходятся вместе за очками, на его обычно добродушном лице появляется выражение беспокойства. Он быстро выпрямляется, и его выражение становится каким-то холодным, он холодно смотрит на меня.
Такого взгляда я не видела у него с тех пор, как он был под отцовским началом. Такую маску он надевает, когда собирается провести одну из самых жестоких операций человечества. Например, зашить мать члена банды, которую в отместку похитила и четыре дня насиловала конкурирующая банда. Или зашивание живота члена банды, который был выпотрошен и повешен на мосту в районе, который мы пытались захватить. Он, конечно, был мертв, но Верано не позволил его так похоронить.
По позвоночнику пробегает дрожь, и я тяжело сглатываю. " Что это?"
Он поджимает губы и подталкивает ко мне коробку. На рваном клочке бумаги лежит записка, и я читаю ее, не беря в руки:
Мертвые девушки не разговаривают. Помни об этом, когда будешь совать свой нос куда не следует. Мое сердце бьется быстрее, и я делаю глубокий вдох через нос, пытаясь успокоить бурю, которая грозит затопить мою грудь. Верано протягивает мне пару синих нитриловых перчаток, и я вопросительно смотрю на него.
"Возьми их". Его голос стальной и смертоносный. Он должен знать, что находится внутри.
Из-за потных ладоней мне требуется в два раза больше времени, чем нужно, чтобы надеть перчатки. Любопытство и страх съедают меня за эти тридцать секунд, а в комнате становится необычайно холодно.
Я смотрю на него, и он торжественно кивает, чтобы я продолжала, а мое сердце колотится. Я протягиваю руку и щиплю края записки, медленно поднимая ее, как будто скорпион может выпрыгнуть на меня, если я буду двигаться слишком быстро.
И тут я вижу ее. Настоящую записку. Обрубленный и все еще розовый отрезанный человеческий язык ждет меня на дне коробки.
"Я думал, ты ушла, Реджи", - торжественно говорит Верано.
Мне становится не по себе, когда я вижу разочарование в его глазах. "Да. А ты?"
Он выглядит удивленным, снимает очки и садится, прежде чем жестом предложить мне сесть на другой стул за столом. "Расскажи мне, что происходит, доченька".
Я рассказываю Верано обо всем, что обнаружила, постоянно ища подсказки, что он в этом замешан. Я знаю его всю свою жизнь. Я люблю этого человека до смерти, но он ужасный лжец. Поэтому, когда он настаивает на своей непричастности, я ему верю.
"Это не похоже на твоего отца. Он бы тоже не стал ходить у меня под носом. Если бы он хотел использовать объект для этих целей, он бы просто попросил".
"У кого еще были бы знания и средства, чтобы сделать это? Это огромный риск, если только они не знают, что ты никогда их не выдашь."
Он качает головой и открывает крышку коробки, как будто ответ внезапно появился. Адресовано учреждению и не содержит ничего, кроме почтового ящика в качестве обратного адреса, сам по себе ящик мало чем поможет.
"Я не знаю, но они знают, что ты за ними следишь. Они больше не будут присылать нам тела, а тебе, - он поднимает свои кустистые брови, - нужно прекратить копать."
"Где-то там серийный убийца, убивающий женщин. Наших женщин. Они могут перестать присылать нам тела, но они не перестанут убивать".
"Тогда иди в полицию. Пусть они сами с этим разбираются." Он пытается говорить авторитетным тоном, но я слышу, как сквозь него просачивается беспокойство. Он боится за меня, но я уверена, что женщины, которых убивали, были напуганы гораздо больше.