Глава 17

ЭШТОН

Я несколько раз моргаю, пытаясь осмыслить его слова. Я определенно плохо его расслышала.

— Прошу прощения?

Я выгибаю бровь.

— Я расскажу тебе все, что ты хочешь знать, — продолжает Стил, делая шаг ближе, а затем еще один. — Я отвечу на любой твой вопрос. Мой брат, возможно, не думает, что ты справишься с правдой, но я в тебя верю. Взамен я хочу, чтобы ты подчинилась мне.

— П-подчинилась?

Жар одновременно разливается по моим щекам и скапливается между бедрами. Я поражена абсурдностью этого условия, респектабельной стороной моего желания вызвать охрану и выпроводить его из отеля.

Но другая часть меня умоляет принять его предложение, мое тело воспламеняется при мысли о том, что я встану перед ним на колени. Снимет ли он тогда маску? Или он будет в ней, наклоняя меня и трахая до тех пор, пока я не закричу в матрас?

Я прерывисто выдыхаю, смущаясь, что даже подумала об этом.

— Этого не произойдет сегодня вечером, — говорит он, останавливаясь прямо передо мной. Его близость заставляет мою киску пульсировать сильнее, и она отчаянно ноет, умоляя меня принять его предложение. Предательница. 

— Одна ночь, чтобы увидеть тебя, почувствовать тебя, попробовать тебя, сделать тебя моей. Ты подчинишься мне, поклянешься хранить молчание, и я расскажу тебе все, что тебе нужно знать. Это мое условие.

Он тянется к моей талии и притягивает меня к себе так быстро, что у меня почти перехватывает дыхание. Ощущая то, как он прижимается всем телом ко мне, заставляет мой разум кружиться, а внизу живота возникает боль. Мое тело жаждет его, и все, что он готов мне дать, этого нельзя отрицать.

Но могу ли я согласиться на его предложение?

Он глубоко вдыхает, тихое рычание раздается в его груди, и мои колени подгибаются. Если бы он не держал меня, я бы упала.

— Ты вкусно пахнешь, маленькая куколка, — говорит он, поднимая другую руку и обхватывая мою шею сзади. — Я могу только представить, насколько чертовски хороша ты на вкус.

Христос.

В комнате невыносимо жарко. Каждый дюйм моего тела горит, кожу покалывает, пока я пытаюсь дышать. Стил поглощает все пространство, заглушая все вокруг, и все, что я могу сделать, это беспомощно смотреть в глазницы его маски. Черт, как бы мне хотелось, чтобы он просто снял маску и позволил мне увидеть свое лицо.

Черт возьми, как бы мне хотелось, чтобы Дэир тоже был здесь.

— Хорошо, — шепчу я, стараясь сохранять голос ровным. — Но сними маску. Если мы собираемся поговорить, а я собираюсь дать тебе то, что ты просишь, я хочу видеть твое лицо.

У него вырывается мрачный смешок, и, к моему разочарованию, он качает головой. 

— Нет, пока я не раскрою эту тайну. Ты поклянешься мне в преданности, пообещав сохранить в секрете все, что я собираюсь тебе показать. Если кто-нибудь узнает, даже твои товарищи по группе, все может закончиться ужасно для нас обоих.

Я колеблюсь, нервничая из-за серьезности его тона, но это не меняет моего мнения.

Я хочу этого. Всего этого. Всего его.

— Хорошо. Клянусь, — говорю я, не зная, что еще он хочет услышать.

Но он снова качает головой.

— Повторяй за мной. Клянусь рекой Стикс…

Река Стикс? Неужели этот человек потерял рассудок? Или он пытается не обращать внимания на серьезность ситуации? Звучит смешно, независимо от причин.

— Ты шутишь, — смеюсь я.

— Едва ли. — его тон суров и на этот раз лишен всякого юмора. — Скажи это.

Я делаю паузу, прекрасно ощущая прикосновение его рук на себе. Рука на моей шеей скользит ниже, танцуя по моей груди, а затем скользит вокруг моей талии. Он не двигается, стоит неподвижно и ждет.

Понимая, что ничего не добьюсь, пока не подчинюсь, я вздыхаю и повторяю слова вслух.

— ...моя душа, преданность и верность…

Этот человек явно более невменяем, чем я думала поначалу, и до сих пор не могу решить, разыгрывает он меня или нет. Это должно быть какая-то шутка. Невозможно, чтобы он так серьезно относился к обещанию, но я, тем не менее, повторяю эти слова.

Может быть, для него это какая-то странная извращенность? Или он увлекся контролем или… ролевой игры?

— … тебе, Таннамог.

Я замираю, когда слышу это имя, мои внутренности скручиваются от тревожного чувства. Имя странное, не похожее ни на что, что я слышала раньше. Звучит мрачно, тяжело… опасно. Я ошеломлена, не знаю, как реагировать, но убеждаю себя, что реагирую слишком остро. Я подавляю нервное чувство в животе, игнорируя тихий голос в голове, говорящий мне бежать, и повторяю слова.

— Тебе, Таннамог, — говорю я, и это имя вызывает у меня новую волну беспокойства.

Стил усмехается и отпускает меня, делая шаг назад. Мне уже не хватает тепла его тела, но я поклялась, как он и хотел. Теперь пришло время ответов.

Черт возьми, наконец.

— Это было так сложно? — спрашивает он.

Труднее было воспринимать его всерьез, но я ничего не говорю. Вместо этого я кивком указываю на его маску.

— Твой ход. Снимай.

— Сразу к делу, да? — размышляет он.

— Ну, я уже потратила достаточно времени в ожидании ответов. Мне надоело ждать.

Его серебряная маска покачивается вверх и вниз, когда он кивает.

— Хорошо. Как пожелаешь.

Мой желудок скручивается, когда он тянется к маске, закрывающей всю его голову. Он тянет черную ткань, закрывающую шею, и приподнимает маску, открывая лицо, и я задыхаюсь, делая быстрый шаг назад. У него кроваво-красная кожа и поразительно белые волосы, мой мой взгляд устремляется к его острым ушам и резким чертам лица.

Он похож на фею или эльфа – если бы они были из другого адского измерения – но секундой позже появляются красные рога, вьющиеся из его волос к потолку, и его глаза светятся навязчиво красным.

Черт возьми.

Он вообще не эльф.

Он демон.

СТИЛ

Чертов ад.

Даже в домашней одежде Эштон — самая потрясающая женщина, которую я когда-либо видел.

Я видел ее только с длинными неоновыми косами и ярким макияжем, но, увидев ее такой – без макияжа и сексуальными черными афро кудрями – у меня чуть не перехватило дыхание.

Из-за того, как страх исходит от нее, мои члены утолщаются в штанах, но я держусь на расстоянии, чтобы позволить ей все это принять. Честно говоря, я ожидал, что она закричит или попытается убежать. Я уже приготовился преследовать ее, притащить сюда, чтобы потребовать то, что по праву принадлежит мне, но она не делает ничего из этого.

Она просто стоит там, ее широко раскрытые глаза впитывают меня, а ее пульс ускоряется.

— Нет, — шепчет она едва слышно. — Этого не может быть.

— Думаешь?

Я поднимаю бровь, глядя на нее, и стягиваю перчатки, обнажая еще больше участков красной кожи, на которую ее глаза тут же переводят взгляд.

— Чего ты ожидала?

Она не отвечает сразу, делает еще один шаг назад, пока не упирается в стену. Облокотившись на нее, она не сводит с меня глаз. 

— Я не знаю.

— Это ответ на несколько твоих вопросов?

Я машу рукой перед собой.

Она кивает.

— На несколько, да, но теперь у меня их гораздо больше.

Я ухмыляюсь. Конечно, они у нее будут. Я бы волновался, если бы все было иначе.

— Спроси, — убеждаю я, садясь на край кровати.

Хотя формально ее душа теперь принадлежит мне, и я могу делать с ней все, что захочу, я согласился дать ей все ответы, которых она ждала. Я выполню свою часть сделки, прежде чем заявлю права на нее. Как бы нетерпелив я ни был, спешить некуда.

Сначала она задает самый предсказуемый вопрос.

— Кто ты?

— Демон.

— Да, но какой? Ты главный демон, который помогает управлять адом? Или ты похож на мелкого демона, который пахнет хаосом и портит всем остальным жизнь? — она прищуривается на меня, прежде чем покачать головой. — Неважно. Думаю, я ответила на свой вопрос.

Я хихикаю над ее ответом, задаваясь вопросом, почему я не отдал этой женщине больше должного внимания. Я думал, она убежит при виде меня, но вместо этого она ставит под сомнение демоническую иерархию. Дэиру было бы так же весело, будь он здесь.

— Эннубус, — объясняю я. — Мы — второстепенные демоны, питающиеся энергией и эмоциями людей.

— О, так вы настоящие энергетические вампиры, — говорит она. — Ты такой жуткий.

— Жуткий? — спрашиваю я, борясь с желанием снова засмеяться. — Ты стоишь лицом к лицу с воплощением тьмы — солдатом из недр ада — и ты просто думаешь, что я жуткий?

Она хихикает, ее страх отступает вместе с шумом. Я совсем не так представлял себе этот разговор, и не уверен, что чувствую. Могу ли я одновременно бояться женщины и возбуждать ее? Мои члены говорят да.

— Не пойми меня неправильно, я все еще немного волнуюсь, — говорит она, наконец отталкиваясь от стены и осмеливаясь сделать шаг поближе. — Но у тебя было много возможностей причинить мне боль, но ты не сделал этого. Ты можешь быть опасен, но я тебя не боюсь.

Мне удается сохранять стоическое выражение лица, несмотря на желание связать ее и показать, насколько я могу быть опасен. Но она права. Я бы не причинил ей вреда, во всяком случае, намеренно. Любая боль, которую я причиню ей, будет утоплена в удовольствии, которое я ей доставлю сразу после этого.

— Подожди, — она останавливается. Я до сих пор вижу, как за ее глазами вращаются колесики, пока она складывает детали воедино. — Вы высасываете энергию из людей. Это то, что случилось со мной на подиуме? Я не просто потеряла сознание. Ты заставил меня потерять сознание?

Я киваю.

— Да.

Ее любопытное выражение сменяется более мрачным, и она быстро пересекает комнату. Я настолько ошеломлен переменой в ее настроении, что даже не могу среагировать, когда она сжимает кулак и бьет меня в плечо. Это не больно, учитывая, какая она маленькая, но я все равно вздрагиваю.

— Это за то, что вырубил меня, придурок. — она фыркает и скрещивает руки на груди, но не уходит.

С ухмылкой я хватаю ее за бедра и притягиваю ближе, пока она не оказывается между моими ногами. Ее дыхание сбивается, аромат ее возбуждения снова витает в воздухе.

— Следи за своими словами, маленькая куколка, — говорю я, наклоняясь вперед, пока мой рот не оказывается в нескольких дюймах от ее губ. — Или я накажу тебя прежде, чем ты задашь все свои вопросы.