— Твоя кожа безупречна. Я бы хотел запечатлеть себя на тебе, чтобы всегда видеть себя на тебе.

Я задыхаюсь, воздух застревает в моих легких из-за этого зрелища. Я не могу поверить, что мысль о том, что он оставляет на мне следы, на самом деле заводит меня — особенно после всего, — но когда я с ним, с ними, мне начинает казаться, что все это было целую жизнь назад. Я отгоняю эту мысль и возвращаю себя к этому моменту.

С ним.

Приучаю свое тело к тому, что не все это должно быть связано с плохим.

Просовывая в меня два пальца, он хихикает. Это темно, но полно обещаний, которые я так отчаянно хочу, чтобы он выполнил.

— Моей хорошей девочке нравится идея немного причинить боль вместе с удовольствием? — Это звучит скорее как утверждение, чем вопрос, и меня охватывает легкое предчувствие, но я держу рот на замке.

Я хочу этого. Ощутить грань между болью и удовольствием, которое он предлагает. Я хочу играть в его игру и одновременно переписывать правила в своей памяти, чувствуя себя в безопасности, имея контроль, когда я исследую эту сторону своих желаний.

Без предупреждения прикосновение кожи к коже на моей ягодице заставляет меня вскрикнуть. Я борюсь с желанием открыть глаза, повинуясь его просьбе, и обнаруживаю, что это усиливает все ощущения. Жжение есть, но оно пронизано удовольствием и обещаниями, а не болью, которую я испытывала раньше.

Позади себя я слышу, как открывается, а затем закрывается ящик стола. Отчетливый звук его шагов, приближающихся ко мне, заставляет мое сердце биться в два раза быстрее. Очевидно, у него что-то есть в руках, что-то, что он держал бы в комоде, но возможности безграничны, а ожидание - пытка.

Он делает это нарочно. Я знаю это. Как будто он пытается вывести меня из терпения по одной смутной подсказке за раз. Мурашки бегут по моей коже, когда что-то легкое и мягкое повторяет путь, пройденный его пальцами всего несколько мгновений назад. Вверх по моей ноге, между моих бедер, к моей киске — поскольку я становлюсь влажнее с каждой секундой — дразня щель в моей заднице, прежде чем пробежаться вдоль позвоночника.

Это может быть перо или, может быть, мягкая лента, понятия не имею, но это заставляет реагировать все мое тело, от мурашек по спине до жара между бедер.

Что бы это ни было, он обводит им одно запястье, затем другое, прежде чем положить их мне на поясницу. Оно мягкое и тонкое, прижимается к моей коже. Затем он берет мои лодыжки и подтягивает их к моей заднице, снова оборачивая материал вокруг моей плоти.

Мое тело инстинктивно реагирует, когда он привязывает мои запястья к лодыжкам, мои бедра широко раздвигаются, как подарок этому мужчине.

— Прекрасно. — Я замечаю грубость в его голосе, то, как он чуть запинается, как будто вид меня, полностью связанной, действует ему на нервы. Именно это прогоняет проблеск паники, который угрожал секунду назад. Звук его голоса, сила, которую он придает мне… это опьяняет, потому что на него ничто не действует, он кажется слишком непроницаемым. И все же… Я это слышу.

Теперь он вернулся к комоду. Я слышу, как он передвигает вещи, прежде чем снова задвинуть ящик. Когда он возвращается, то приподнимает повязку с моих глаз, и я обнаруживаю, что он стоит у моей головы, присев на корточки до моего уровня.

— Открой глаза, посмотри на меня.

Я наклоняю голову набок и делаю, как он просит, моему зрению нужно время, чтобы привыкнуть к тусклому освещению.

— Я собираюсь завязать тебе глаза, и с этого момента мне нужно твое доверие. Ты справишься с этим? Я знаю, что это слишком много для одного раза, и я не хочу слишком торопить тебя.

Жар разливается у меня внутри в предвкушении. Не только от того, что происходит, но и от его слов, и от того факта, что даже в этот момент мое благополучие по-прежнему для него на первом месте. Я никогда не думала, что это будет так горячо, так раскрепощающе, но это так, поэтому я киваю.

— Слова, малышка. — Его низкий голос хриплый, как будто он сдерживает себя и прилагает все усилия, чтобы удержаться на месте.

Я облизываю губы и снова киваю.

— Я доверяю тебе, Рори. Безоговорочно.

Едва эти слова слетают с моих губ, как он оказывается надо мной, и ему требуется всего несколько секунд, чтобы обернуть повязку вокруг моей головы и убедиться, что она хорошая и туго затянута.

Я в его власти, и, если быть честной с самой собой, меня это совершенно устраивает. Я немного шокирована этим, но в то же время и не совсем. Я имела в виду то, что сказала, я доверяю ему, и я знаю, что он не причинит мне вреда.

Просовывая в меня два пальца, он большим пальцем проводит нежными круговыми движениями по моему клитору. Он слишком мягок, чересчур нежен, и это противоречит тому, как я беззащитна перед ним, но это делает меня податливой и почти заставляет забыть, что я в его власти.

Мои бедра начинают упираться в матрас, ища больше его прикосновений, желая, чтобы он трахнул меня до беспамятства. Именно тогда он все прекращает. Его пальцы исчезли, и я осталась пустой и желанной, похотливым беспорядком на этой кровати, без возможности прикоснуться к себе. Единственное облегчение, которое я могу получить в этом положении, исходит от него, а я его не чувствую, черт возьми. Разочарование скручивается у меня в животе, моя потребность растет с каждым мгновением, когда он не прикасается ко мне.

— Уже скучаешь по мне? — Его голос понижается на октаву, и в любой другой обстановке его слова были бы нежными, даже почти любящими. Но здесь он играет со мной. Как будто он хочет держать меня на грани возбуждения, пока я не сойду с ума.

Я почти уверена, что это не займет много времени.

Отчетливый звук открывающейся крышки флакона привлекает мое внимание, хлопанье крышки и струя, напоминающая мне крем для рук или лосьон.

Только когда его пальцы касаются моей задницы, я догадываюсь, что во флаконе была смазка. В этой позе у него нет особого доступа к моей заднице, но он каким-то образом все равно справляется с этим, потирая вверх и вниз мою щелку, не совсем потирая ту часть меня, которая до сих пор оставалась нетронутой.

Он засовывает один палец, затем два, в мою киску, сжимая ножницами и подготавливая меня к чему? Я действительно не уверена.

— Ты такая мокрая, я мог бы использовать твою влажность в качестве смазки. — Он звучит так, будто испытывает благоговейный трепет, и такая похвала что-то делает со мной. Тот факт, что реакция моего тела доставляет ему удовольствие, разжигает во мне раскаленную потребность.

Матрас позади меня прогибается под его весом, и я представляю, как он опускается на колени между моих ног, поклоняясь мне. Это нелепая мысль, но она все равно присутствует. Его одобрительные стоны говорят мне, что он наслаждается видом, и это все, что мне нужно знать, чтобы чувствовать себя в безопасности.

Судя по напряжению в моей киске, я предполагаю, что он ввел третий палец. Я ерзаю, пытаясь устроиться поудобнее, но все, что я за это получаю, - это шлепок по заднице.

— Веди себя прилично.

Жжение на моей ягодице распространяется вверх по позвоночнику и обратно к моей киске. Кто бы мог подумать, что это будет так горячо? Потому что, черт возьми, это точно была не я.

— Хм, похоже, ты фанатка порки. Приятно это знать. — Дразнящий тон его голоса раздражает меня, как будто я играю с несколькими версиями Рори, разными каждый раз, когда он говорит.

Слишком скоро я снова опустошена, его пальцы скользят по моей заднице и позвоночнику, размазывая мою сперму по коже. Он останавливается на мгновение, прежде чем что-то горячее и влажное прокладывает дорожку прямо к моей киске, за мгновение до того, как я чувствую там его язык, облизывающий и посасывающий, пока я не превращаюсь в извивающееся месиво на кровати.

— Ты восхитительная малышка, не так ли? — Этот звук, облизывающих пальцы, вторгаются в мои чувства, и видение за повязкой на глазах творит со мной сумасшедшие вещи. Почему мужчина, сосущий свои покрытые спермой пальцы, звучит так возбуждающе?

Он снова вернулся, входя и выходя, заводя меня, трахая пальцами, стимулируя каждое мое нервное окончание, а затем прекращая все это, когда мое тело начинает расслабляться.

Это сладкая агония.

Рори хватается за веревки, которыми мои запястья привязаны к лодыжкам, и тащит меня на другую часть кровати, прежде чем отпустить мои лодыжки и перевернуть меня на спину. Кровь приливает к моим конечностям, ступни и пальцы ног немеют еще до того, как начинается покалывание.

Я забываю обо всем этом, когда кричу на всю комнату, когда его рот начинает целовать мою киску долгими, томными движениями языка, прежде чем коснуться моего клитора. Мои бедра ищут его, покачиваясь, когда я опираюсь на кровать, приподнимаясь на ногах, чтобы еще больше ощутить его рот на себе.

Он позволяет это один раз. В следующий раз, когда я извиваюсь, он все останавливает. Я всхлипываю, потеряв его талантливый рот, но в следующую секунду его лицо оказывается так близко, что я чувствую свой запах в его дыхании.

— Ты хочешь кончить, красавица? —Когда он говорит, в его голосе слышится резкость, похожая на зазубренную сторону ножа.

— Да.

— Тогда я предлагаю тебе расслабиться, иначе единственное, что ты будешь делать, - жалеть, что не сделала этого. — Раздается стон разочарования, но я проглатываю его.

Я стискиваю зубы и концентрируюсь на том, чтобы оставаться неподвижной, позволяя ему доставить мне удовольствие, которого я так отчаянно хочу прямо сейчас.

— Хорошая девочка.

Прежде чем вернуться к моей насквозь мокрой киске, он подсунул руку мне под голову, взялся пальцами за мой конский хвост и приподнял мое лицо всего на несколько дюймов от матраса.

Мой вкус на его губах подобен афродизиаку, который впрыснули в мои вены. Я схожу с ума от этого, целую его в ответ, как будто моя жизнь оборвется, если он отойдет. Наши языки кружат друг по другу, наши губы все скользят и скользят, пока он углубляет наш поцелуй, исследуя меня так же сильно, как и я его. И когда его зубы прикусывают мою нижнюю губу, я понимаю, что должна быть хорошей, если хочу, чтобы он продолжал.