Что-то новенькое.

На этот раз, когда я бегу, меня не беспокоят звуки, которые я издаю, потому что уже почти уверена, что у него рентгеновское зрение, и он также частично вампир. Как еще он смог увидеть меня и подкрасться ко мне?

Я нахожу кустарник, растущий рядом с двумя деревьями, и, не думая о том, какие животные или, не дай Бог, жуки находятся там, перепрыгиваю через грубые листья и приседаю, закинув руки за голову.

В этот момент я убеждена, что в фильме ужасов была бы первой идиоткой, которую зарезали бы, не успев закричать. Пока я прячусь, боль в моих босых ногах начинает действительно давать о себе знать. Каждый дюйм моих ступней пульсирует, в некоторых местах ощущается острая боль, которая говорит мне, что это открытые порезы.

Все в порядке. Со мной все будет в порядке.

Я уже знаю, что он не позволит мне по-настоящему пострадать и позаботится обо мне, когда мы закончим, но сейчас я наслаждаюсь болью, потому что это означает, что я побеждаю.

Я начинаю задаваться вопросом, не потеряла ли его. Ничего не слышу. С другой стороны, я и раньше его не слышала. Только теперь сомневаюсь в его способностях. Например, может быть, я действительно убежала от него. Что будет, если он меня не найдет?

Уверенная, что он где-то не в том направлении, я медленно поднимаюсь, моя голова выглядывает ровно настолько, чтобы я могла разглядеть окрестности, когда аромат специй и мускуса застает меня врасплох.

Откидывая голову в сторону, я кричу в лес, когда его рука закрывает мой рот, а его глаза оказываются на одном уровне с моими, смертельная ухмылка делает его одновременно смертельно опасным и сексуальным.

Мое сердце колотится от шока, но я также мокрая, мои трусики прилипли к телу, когда он наклоняется ближе и рычит:

— Нам нужно прекратить так встречаться, котенок. — Его взгляд опускается на мою грудь, где мои сиськи практически проваливаются в прорезь блузки. Эта великолепная улыбка становится шире, его жемчужные белки вспыхивают, как предзнаменование.

Его слова, однако, выводят меня из ступора. Со всей силой, которой я обладаю, я снова толкаю его в грудь, но он предвидит мой ход. Его тело застыло на месте, он протягивает свободную руку и обхватывает пальцами мое горло, поднимая меня, чтобы я снова встала. Он не давит рукой, просто слегка похлопывает пальцами по бокам, чтобы мое дыхание не было затруднено. От этого мое сердцебиение снова учащается, но когда я могу дышать легко, паника отступает, позволяя мне поддаться пьянящему чувству, что меня поймали.

— Ты сдаешься?

Я вижу это по его глазам, он не хочет, чтобы я сдавалась ему. Он даже сказал мне об этом раньше, так что, как послушный маленький котенок, я делаю, что мне говорят.

— Пошел ты! — Кричу я, пиная и пробивая любую плоть, до которой могу дотянуться, я испытываю дрожь удовлетворения, услышав, как он пару раз хрюкнул. Мои глаза закрыты, словно я персонаж фильма ужасов, на которого я сейчас похожа, но мне действительно все равно.

Его рука опускается, моя шея освобождается от его хватки, и я бросаюсь в противоположном направлении, уверенная, что он отпустит меня, как в прошлый раз.

О, как я ошибаюсь.

Жгучая боль в затылке заставляет все мое тело замереть. Оттягивая меня назад за волосы, обхватив одной рукой за талию, Мейер бросает меня на подстилку из опавших листьев. С помощью какого-то вампирского колдовства он разворачивает меня так, что оказывается лежащим на мне сверху, удерживая оба моих запястья в своей хватке.

У меня кружится голова, но потом я вижу, как он смотрит на меня, и напоминаю себе, что он не пытается причинить мне боль. Кажется, он видит мой страх и дает мне секунду, чтобы сделать несколько глубоких вдохов.

Я должна сдаться. Я должна просто принять капитуляцию, но я знаю, что он хочет заслужить это, и я не думаю, что он еще это сделал.

Расставляя ноги, я отталкиваюсь, дернув бедрами, как можно сильнее. Я застаю его врасплох на долю секунды, но этого как раз достаточно, чтобы его хватка ослабла, а у меня появилось достаточно места, чтобы сбросить его с себя. Отползая назад, я стискиваю челюсть, когда моя ладонь натыкается на что-то острое, и от ощущения жжения на глаза наворачиваются слезы.

— Ты хоть понимаешь, как чертовски сексуально выглядишь, пытаясь убежать от меня? — Он встает и идет в мою сторону, в то время как я пытаюсь ускользнуть, как жук, которого вот-вот раздавят.

— Я буду кричать!

— Боже, я надеюсь на это.

Черт возьми, его голос похож на клубнику в шоколаде, мягкий и насыщенный, с терпким оттенком. Я такая мокрая, что это смешно. Интересно, возбудились ли эти дуры-ведьмы из Блэр, спасаясь бегством?

Вероятно, нет. Они были в здравом уме.

Я? Я наоборот. Я хочу, чтобы он поймал меня, но в то же время я хочу, чтобы адреналин продолжал течь по моим венам. Когда это происходит вот так, это вызывает привыкание. Это ново и пьянящее, и я хочу никогда больше не чувствовать этого по-другому. Я чувствую себя немного сумасшедшей, что так сильно хочу этого, учитывая мое прошлое, но это не кажется безумием, и я думаю, это из-за Мейера. С ним я чувствую себя в безопасности, что делает это нормальным и даже близко не похожим на то, чего я не должна хотеть.

Когда Мейер, наконец, решает наброситься, я не совсем готова к нему, но это не имеет значения. Мы карабкаемся по грязи и листьям, моя спина царапается даже сквозь одежду, но все, что я чувствую, это влажность между ног и непреодолимую потребность быть заполненной им. Я сопротивляюсь ему изо всех сил, издавая стоны каждый раз, когда его твердый как сталь член трется о мой живот, а его дыхание наполняет мои уши.

Ему не требуется много времени, чтобы подчинить меня, прижимая к бедрам, одной рукой обхватив мое горло, а другой сжимая оба моих запястья над головой. Я бы боролась, но я устала. Более того, я хочу этого. Я хочу, чтобы он был внутри меня. Я хочу, чтобы у него были новые воспоминания, когда я чувствую себя так.

— Я сдаюсь, — шепчу я, получая болезненное удовольствие от того, как загораются его глаза и все его тело напрягается, как будто пришло время игры.

— О, котенок, ты пожалеешь об этих словах всеми возможными способами. — Когда его губы опускаются на мои, мы сталкиваемся, как две небесные силы, сведенные воедино силами природы. Его язык проникает в мой рот, наши губы скользят, пока он доминирует в поцелуе, как и во всем остальном в своей жизни. Может быть, я многого и не знаю, но это я знаю точно.

Мои бедра снова приподнимаются, но на этот раз для того, чтобы почувствовать, как его член прижимается ко мне. Тем не менее, его рот не отрывается.

Несмотря на то, что я сдалась ему, мое тело все еще находится в режиме борьбы, я извиваюсь, чтобы освободиться от его хватки. Это только заводит его сильнее, заставляет больше вкладываться в нашу маленькую первобытную игру. Он целует меня всем телом, грудь к груди, в то время как его член втирается в меня через нашу одежду.

— Ты все еще сдаешься?

Я стискиваю зубы от его вопроса. Часть меня хочет продолжать бороться, продолжать давить на него. Я хочу, чтобы игра продолжалась. Я хочу отсутствия контроля в контролируемой среде. В любом другом контексте это было бы ужасно. Однако адреналин, бурлящий в моей крови, подобен кайфу, которого я никогда раньше не испытывала.

— Да.

— Хорошая девочка.

Этой крошечной секунды похвалы ему было достаточно, чтобы я растаяла в его прикосновениях и расслабила мышцы ровно настолько, чтобы он скользнул рукой, которая была на моем горле, прямо между моих ног.

Я стону, когда его пальцы касаются нежной кожи моей внутренней поверхности бедер. Наклоняясь ближе, он сжимает мои запястья и приближает свои губы к моим, касаясь их шепотом, когда говорит.

— Твоя киска такая горячая, что практически обжигает мне руку.

Мне следовало бы смутиться от его слов, но вместо этого я приподнимаю бедра ровно настолько, чтобы его палец мог ласкать мою обтянутую трусиками киску.

Я теряю терпение, устала лежать здесь, в этом лесу, с какими бы то ни было существами, пытающимися жить своей жизнью. Мне нужно, чтобы он что-нибудь сделал.

Что угодно.

Как будто он слышит мое разочарование, он хмыкает мне в губы и засовывает два пальца в мою киску, трусики и все остальное. Это странное чувство, как будто он там, но его там нет. Его нетерпение, должно быть, такое же легендарное, как и мое, потому что следующее, что я осознаю, это то, что мои трусики исчезли, а его пальцы снова внутри меня. Толстые, талантливые пальцы входят и выходят из меня, пока я принимаю их, не заботясь ни о чем в мире. Я трахаю его пальцы, и мне не стыдно.

— К черту все это. — Выгибая спину, чтобы он мог проникнуть еще глубже, я почти пропускаю его слова мимо ушей, когда он убирает руку у меня между ног, задирает то, что осталось от моей юбки, и опускается коленями у моего лона, закидывая мои ноги себе на плечи.

То, что следует за этим, - чистое блаженство. Его рот опускается на мою киску, его язык трахает ее так же, как он трахал мой рот. Доминирование - это одно, то, что он делает, уничтожает меня для любого другого мужчины.

Положив руки на мою задницу, он прижимается к моей плоти и раздвигает ягодицы, пожирая меня. Губы, зубы и язык - все работает вместе, атакуя меня наилучшим образом.

Я посреди гребаного леса, пока Мейер ест мою киску, как чемпион, золотой призер по куннилингусу, и я счастливица, которой довелось испытать это.

Я сжимаю землю рядом с собой, пока он лакает мои соки, мои ногти царапают землю подо мной, пока он посасывает губки моей киски. Это чертовски восхитительно. Он чертовски великолепен. Весь этот гребаный сценарий - совершенство, ставшее только лучше, когда он взял в рот мой клитор, и все мое тело загорелось, как на Четвертое июля. Моя спина выгибается к небу, когда крик срывается с моих губ. Тем не менее, Мейер продолжает сосать мой клитор.