КУИНН

Это, возможно, самый сюрреалистичный момент в моей жизни. Я не могу решить, должна ли я испугаться и попытаться сбежать, или я должна чувствовать себя в безопасности от того факта, что Трент ни за что не попадет в эту крепость.

Хотя, в настоящее время я не уверена, что Трент - моя самая большая проблема.

Трент на самом деле никогда никого не убивал. По крайней мере, насколько я знаю.

Но ведь Мейер и ребята… они никогда не пытались причинить мне боль, по крайней мере физически. Даже прошлой ночью они могли бы просто ‘разобраться со мной’, а не привозить меня сюда. И хотя я, возможно, и не была добровольным участником того, что меня привезли сюда, меня не заперли в подвале.

Именно в этот момент я громко смеюсь, а Карлос смотрит на меня как на сумасшедшую. Может быть, так и есть. По сути, меня похитили, но вот я здесь, танцую маленький счастливый танец, пока ем завтрак, приготовленный шеф-поваром моего похитителя, беспокоясь не о мужчинах, на моих глазах, убивших кого-то прошлой ночью, а о человеке, который не знает, где я, и в то же время чувствую себя в странной безопасности.

Да, возможно, я официально потеряла рассудок.

Если он у меня вообще когда-нибудь был.

Они даже не забрали мой телефон. Я могла бы позвонить в полицию. Не то чтобы я стала бы этого делать, система правосудия примерно так же надежна, как чайник с шоколадом, о чем я, к сожалению, знаю не понаслышке и неоднократно становилась свидетелем в качестве зрителя. Но, думаю, отчасти поэтому я чувствую себя здесь в безопасности. Томми знает этих людей. Мейер сказал, что Томми знает, что я здесь, не знаю, что в нем такого, но я верю ему. Думаю, у него нет причин лгать мне. Я могла бы просто посоветоваться с Томми, если бы не поверила ему ...

Закрыв глаза, поднимаю лицо вверх, позволяя солнечному теплу впитаться в мою кожу. Я не помню, когда в последний раз испытывала такой конфликт, но я определенно виню текилу в большей части вчерашнего вечера.

Может, текила и мой друг, но я думаю, нам нужен перерыв.

— Хочешь что-нибудь еще? — Карлос спрашивает меня по-английски с сильным акцентом, когда Хантер входит в комнату.

Теперь этому придурку нужно кое-что объяснить. Не то чтобы я действительно позволяла ему много говорить, когда мы вернулись сюда прошлой ночью, но я чувствую себя преданной им и Йен, чем Мейером. Мейер никогда не притворялся кем-то, кем он не был.

Однако эти двое… они обманули мое доверие. Они лгали мне, даже если это была ложь о недомолвках. Обычно в наши дни я бы предпочла действия словам, но их действия соответствовали их словам. Думаю, они оба просто хороши во лжи.

Я подавляю эту колкость, особенно от Йен, и снова смотрю на Карлоса.

— Нет, я в порядке, спасибо. Как ты думаешь, мне можно выйти наружу?

Карлос смотрит на Хантера, который не сводит с меня глаз с тех пор, как вошел в комнату.

— Jefe (Шеф)? — Карлос вопросительно поднимает бровь, а я по-прежнему не имею ни малейшего представления, о чем он говорит.

Хантер складывает руки на груди и откидывается назад, опираясь на стойку. Он такой высокий, что его задница практически лежит на гребаном прилавке.

— Тебе позволено делать все, что ты захочешь после того, как мы поговорим. Ты могла бы также поесть еще, мы оба знаем, что обычно ты ешь недостаточно.

Я приподнимаю бровь, откидываясь на спинку стула, чтобы посмотреть ему в лицо.

— И откуда ты это знаешь?

— О, я не думаю, что ты еще готова к такому ответу, Ангел. Итак, что бы ты хотела съесть? Рогалик с яйцом, беконом и сыром и пико?

Это напомнило мне, что мне нужно проведать Тину.

— Эм, это просто жутко. — Я складываю руки на груди, повторяя его позу, но он ухмыляется мне, как будто находит меня забавной. Я имею в виду, не то чтобы я пугающая, и я бы не ожидала, что он будет думать обо мне таким образом, но его улыбка просто выводит меня из себя.

— О, Ангел, ты понятия не имеешь. Итак, ты хочешь бублик или нет?

Я киваю, отказываясь отвечать устно. Все еще очень голодная, и, несмотря на огурец в пико, Карлос действительно хорошо готовит. За буррито можно было умереть, и Хантер прав в одном.… Я определенно мало ела в последнее время. Бонсай на ужин вчера вечером был моим первым настоящим ужином за долгое время.

— Rosca para ella y un omelet para mi, mi amigo. Por favor. (Нарезка для неё и омлет для меня, мой друг. Пожалуйста.)

Почему они говорят на испанском в этом доме? Они все многоязычные? Я не могу сдержать любопытства по поводу них. Все, что я знаю о них, так противоречиво, и все же... они кажутся такими же нормальными людьми. Я имею в виду, я почти не разговаривала и не видела Рори, так что не могу говорить за него, но за то небольшое количество времени, которое я провела с Мейером, он просто кажется типичным бизнесменом, у которого своя жизнь, а Хантер? Ну, он кажется законченным трахальщиком, но в наши дни это не такая уж редкость.

Хантер подходит к кофеварке и наливает две кружки, прежде чем сесть со мной за стол. Он пододвигает ко мне кружку, пододвигая сахарницу на столе, оставляя молоко в покое.

Сколько именно этот парень знает обо мне?

Я отмахиваюсь, зная, что он уже намекнул на то, что не собирается мне ничего рассказывать об этом, и кладу немного сахара в свой кофе, прежде чем сделать глоток.

Черт возьми. Неужели здесь все должно быть на высшем уровне? Даже кровать, на которой я спала, была потрясающей. Думала, что кровать дома похожа на облако, но если это и было облако, то здешняя была похожа на... зефир. Я даже проснулась со свежим нижним бельем, парой джинсов и майкой, сложенными за дверью комнаты, в которую меня поселили, и, как ни странно, все это сидело идеально.

Возможно, это еще одна вещь, которая не будет объяснена, но я все равно благодарна за свежую одежду. При мысли о том, чтобы надеть пропитанные алкоголем юбку и топ, в которых я выходила прошлой ночью, у меня по спине пробегают мурашки.

— Итак... — Начинает Хантер, прежде чем замолчать. — Наверное, мне стоит кое-что объяснить, да?

Я пожимаю плечами и делаю еще глоток кофе.

— Насколько я знаю, все, что ты мне сейчас скажешь, будет просто очередной ложью, так что говори, если хочешь. Я здесь, пока ты не освободишь меня, чтобы я могла выйти на улицу, на солнце. Разве я не могу просто пойти домой?

— Увы, но такой вариант не предусмотрен. — Я закатываю глаза на его ответ. Конечно, это не так. Почему я могу просто забыть прошлую ночь и продолжать жить как обычно? Ну, по крайней мере, моей версии нормальной жизни.

— Итак, во-первых, я действительно живу в многоквартирном доме. Наша встреча была случайной? Сначала, да. Конечно, я знал, кто ты, даже если ничего не говорил, потому что это было бы неловко и странно.

— Еще более неловко и странно, чем это? — Спрашиваю я, приподнимая брови, и он смеется.

— Туше. В любом случае, я извинюсь за то, что не сказал тебе, кто я такой, или что я знал тебя, но я не собираюсь извиняться ни за что другое. Тебя поместили в квартиру, чтобы обеспечить твою безопасность, и то, что я был дальше по коридору, означало, что если бы все остальные меры предосторожности на месте по какой-либо причине не сработали, я был бы рядом.

— О, — это все, что слетает с моих губ. Что еще я могу сказать, на самом деле?

— Да, о. К тому же, если я правильно помню, я спросил твое имя в тот вечер, и именно ты сказала, я цитирую, имеет ли это значение? — Он тихо смеется, когда Карлос ставит перед нами тарелки: моя с бубликом, его с омлетом. Думаю, это то, что они говорили друг другу.

Жар поднимается в моей груди, когда до меня доходят его слова.

— Я забыла об этом.

— Держу пари, что так и было, — парирует он, прежде чем откусить кусочек. Несправедливо, что он такой горячий, даже когда ест. Предполагается, что я должна злиться, но все, о чем я могу думать, это о том, что он сделал своим языком в лифте, облизывая вилку. — Итак, теперь, когда с этим покончено, мы можем вернуться к тому, что ты не злишься на меня?

— Не знаю, — отвечаю я, пожимая плечами, прежде чем откусить от своего бублика. Черт возьми, это тоже вкусно. — Думаю, это зависит от того, что произойдет дальше.

— Это справедливо. Что ты хочешь, чтобы произошло дальше? — спрашивает он, наклоняя голову и изучая меня.

— Я уже говорила, что хотела бы вернуться домой, а ты сказал, что это не вариант.

— Кроме возвращения домой?

Я вздыхаю и снова пожимаю плечами.

— Понятия не имею. Не понимаю, почему я здесь. Я не пойду в полицию. Поскольку вы, ребята, знаете о моей ситуации, вы, должно быть, уже знаете это. Мне некуда бежать, и мне нравится жизнь, которую я здесь строю. На самом деле это похоже на что-то близкое к нормальному, или, по крайней мере, на то, как я представляю, как выглядит нормальное.

— Хорошо.

Он больше ничего не говорит, просто продолжает есть свой завтрак, поэтому я делаю то же самое, расстроенная тем, что у меня не больше ответов, чем было, когда мы начали этот глупый разговор. Доедая бублик, я благодарю Карлоса, прежде чем снова поворачиваюсь к Хантеру.

— Теперь я могу идти?

Он ухмыляется мне, его взгляд скользит по моему телу.

— О, я не тот, кто будет держать тебя на поводке, Ангел. Это больше по душе Рори. — Он подмигивает мне, и жар снова поднимается у меня в груди, но я, несмотря на это, закатываю глаза. — Но ты можешь выйти прямо сейчас, если хочешь. Просто знай, что пытаться сбежать бесполезно. По сути, у нас здесь небольшая армия, за тобой все время будут следить.

— Конечно, я вернусь. — Я вздыхаю, но все равно встаю. Не собираюсь упускать возможность исследовать это место только потому, что не могу сбежать. Я поняла это из того, что видела и слышала прошлой ночью.

Толкнув двери патио, выходя в утреннюю жару. Поют птицы, а мои ноздри наполняются ароматом цветов, растущих вдоль дорожки. Они тянутся в обоих направлениях от того места, где я стою, и, кажется, тянутся по всей длине дома.