— Ты сам спросил, — говорю я, уголки моего рта приподнимаются.
— Это какие-то американские горки, — признает он, не сводя с меня глаз. — Как, ты говоришь, зовут твоего отчима?
— Майкл Мэдден, — говорю я ему, внимательно следя за реакцией.
Он просто кивает, ничем не выдавая себя, - идеальный покер-фейс.
Чувствуя себя немного незащищенной, я пытаюсь разрядить обстановку.
— У меня такое чувство, будто у меня берут интервью, — хихикаю я, складывая руки в насмешливой обороне.
На мгновение на его лице мелькает улыбка, и он неосознанно облизывает губы - быстрое, мимолетное движение, которое почему-то кажется интимным в тишине комнаты.
— Я просто хочу знать о тебе все, — говорит он, и в его голосе звучит искренность, которая застает меня врасплох.
Я не могу сдержать смешок, который вырывается у меня, - смесь нервов и неверия.
— Или ты хочешь убедиться, что я не шпион или что-то в этом роде?
Он смеется, глубоким, звонким звуком, который заставляет мой желудок трепетать.
— У меня достаточно шпионов, чтобы беспокоиться о них, Эмма. Ты в безопасности.
Я расслабляюсь от его слов, чувствуя себя немного глупо из-за того, что даже думала, что он может подозревать меня.
— Приятно знать, что я не занимаю высокого места в твоем списке потенциальных двойных агентов, — отвечаю я, находя странный комфорт в этом шутовстве.
Он подходит ближе, и комната словно уменьшается.
— Эмма, в этом доме ты много кто, но шпион - не твоя роль.
— И что же это за "много"? — Спрашиваю я шепотом.
Он наклоняется ближе, его дыхание обжигает мою кожу.
— Ты - искушение, — Пробормотал он, прикоснувшись губами к мочке моего уха.
— Я... я не знаю, что сказать, — задыхаюсь я.
— Ничего не говори, — бормочет он, его губы почти касаются моих.
Я закрываю глаза, желая, чтобы он закрыл этот бесконечно малый промежуток, но он этого не делает. Он отстраняется, и я остаюсь в погоне за поцелуем, которого не было. Я открываю глаза на его удаляющуюся фигуру, и в моем горле поднимается тихий протест. Боже, ненавижу, когда он так дразнит меня.
— Тебе стоит присоединиться ко мне завтра на сеанс плавания, — говорит он, как будто тот напряженный момент между нами был чем-то обычным.
— На улице холодно. Я не хочу простудиться. Я могу заразить Алину или еще кого-нибудь, — отвечаю я, пытаясь вернуть себе самообладание.
Он усмехается:
— Не волнуйся. Я подогрею бассейн.
Я не могу понять, дразнится он или говорит буквально, но что-то в его тоне говорит о том, что он имеет в виду и то, и другое.
— Я действительно не уверена. Он глубокий?
— Около пяти футов. Ты не такая уж и маленькая. — Игриво говорит он.
— А что, если я поскользнусь или еще что-нибудь?
— Ты не умеешь плавать? — Он выглядит забавным.
— Эй, не суди меня. Я не росла в доме с огромным бассейном. — Говорю я, немного защищаясь.
Он снова хихикает:
— Нет, не росла. Но сейчас ты в нем.
— Верно, — замялась я, внезапно осознав еще одну проблему. — Но у меня нет даже купальника.
— Я попрошу Генри выбрать тебе один, — предлагает он, как будто это самое простое решение.
— Кто такой Генри? — Я все еще не отошла от последних нескольких минут.
— Мой водитель. Какой у тебя размер?
— Не знаю. Наверное, маленький? — Неуверенно говорю я.
Он улыбается, этой чертовски очаровательной улыбкой, и его глаза опускаются вниз, прежде чем снова встретиться с моими.
— Ты уверена? Потому что они не маленькие, — он указывает на мою грудь.
Мое лицо заливает жар, и я уверена, что у меня цвет волос как у Зои. Я теряю дар речи, зажатая между смущением и внезапным желанием рассмеяться. Только Александр мог в мгновение ока изменить настроение с интимного на дразняще непринужденное.
— Ну, я... я... Ты не можешь просто...
Он прерывает мое заикание очередным смешком, и в его глазах появляется озорной блеск.
— Расслабься, Эмма. Мы найдем что-нибудь подходящее.
Я скрещиваю руки на груди, внезапно чувствуя свое тело так, как не чувствовала раньше.
— А что, если я не захочу плавать?
— Тогда ты можешь сидеть у бассейна и наблюдать. Может, научишься чему-нибудь.
— Наблюдать за тобой, ты имеешь в виду? — Я вздергиваю бровь.
Он подходит ближе.
— За кем же еще?
Я с трудом сглатываю, его близость заставляет мой пульс участиться.
— Я не вуайерист, — протестую я, но протест слабый, и мы оба это знаем.
— Нет? — В его голосе слышится низкий гул, и я отчетливо осознаю, как мало пространства осталось между нами. — Это мы еще посмотрим.
Он поворачивается, чтобы уйти, а я остаюсь стоять на месте, испытывая коктейль из предвкушения и нервов. Я влипла по уши, и самое ужасное, что я не уверена, что хочу быть где-то еще.
— Наверное, мне стоит пойти проведать Алину. — Я поворачиваюсь к двери, наконец-то выпуская дыхание, которое, как оказалось, я сдерживала. О, Боже.
Проверка Алины - мое оправдание, но я знаю, что это также мой спасательный круг к нормальной жизни, к роли, которую я понимаю: забота об этой милой девочке, вдали от сложной паутины притяжения и опасности, которая окружает ее опекунов. Но когда я останавливаюсь возле ее комнаты, прислушиваясь, не проснулась ли она, я понимаю, что "нормальность", это корабль, который уже давно отплыл.