Глава 3

Дженнсин

Как только Торен скрылся за дверью, я нырнула в его дом, чтобы скрыться из виду.

Это плохо. Это очень, очень плохо.

— Ни то, блять, слово, — пробормотал он.

— Э-э-э… — Упс. Я не хотела говорить этого вслух.

Мое сердце бешено колотилось, а голова кружилась. Вероятно, это была не первая мысль о том, чтобы сбежать без разрешения, и у меня не было шансов, что я буду вести себя так хладнокровно.

— Ладно, я схожу с ума. — Я прошла через прихожую и оказалась на открытом пространстве, прижав ладони к щекам. Они были горячими и раскрасневшимися после встречи в полевом доме.

Торен провел рукой по своим мягким каштановым волосам и последовал за мной в гостиную.

— Так, давай по порядку. Ты кому-нибудь рассказывала, что мы, э-э…

Занимались сексом пять раз за ночь?

— Нет.

— О, слава богу. — Его вздох наполнил весь дом.

— А ты?

Он покачал головой.

— Нет.

Фу. Мой выдох был таким же громким, как и его.

Это было хорошо. Нашей единственной надеждой была секретность. У нас не было других вариантов. Так почему же за чувством облегчения я почувствовала укол раздражения?

— Ты правда никому не сказал? — спросила я.

Он кивнул.

— Правда.

— Ха.

Это было хорошо, правда? Если бы он проболтался о нашей ночи, мы бы оказались по уши в дерьме. Ну, в более глубоком дерьме, чем мы уже были.

Я никому не рассказывала, потому что на самом деле не знала никого, кроме своих соседок. И, учитывая, что мы прожили в одном доме всего две недели, у нас еще не было времени делиться подробностями о наших отношениях.

Но Торен жил здесь. У него было много друзей, судя по количеству людей, которых он пригласил на вечеринку Четвертого числа. Он правда не захотел поделиться тем, что занимался сексом пять раз за ночь?

— Почему нет? — спросила я.

Он моргнул. Моргание было медленным, как будто он мысленно отматывал назад последние две секунды.

— Хочешь знать, почему я никому не сказал, что у нас был секс?

— Да. Это был фантастический секс. Если бы мне было кому рассказать, я бы непременно проболталась.

Он открыл рот. Закрыл. Снова открыл.

Не это сейчас самое важное, Дженнсин.

— Не бери в голову. — Я отмахнулась. — Я отклонилась от темы.

— Думаешь?

— Как я уже сказала, я схожу с ума. У нас был секс. Ты — это ты, а я — это я, и у нас был секс. — Много секса.

Секс у стены, потому что, как только мы начали целоваться, ни один из нас не смог дождаться, пока мы поднимемся в его спальню. Секс на кухонном островке, потому что это была ближайшая поверхность после стены. Секс на диване. Секс на полу.

В конце концов, мы добрались до его спальни. Потом мы занялись сексом и там.

— Я знаю, что у нас был секс. — Он потер переносицу, затем пододвинул табурет к островку, который разделял пространство открытой планировки. — Черт. Это плохо.

Я кивнула.

— Да.

— Давай просто обсудим это.

— Умно. Верно. Хорошая идея. — Я принялась расхаживать взад-вперед по комнате, отделявшей гостиную от кухни. Мое сердце билось так быстро, словно я только что пробежала десять миль. Нервная энергия исходила от моих дрожащих пальцев. — Ты не можешь никому рассказать.

Он бросил на меня равнодушный взгляд.

— Очевидно.

Я подняла руку.

— Просто говорю. Мы должны быть на одной волне. Если кто-нибудь узнает, то даже то, что мы тогда ничего не знали, не будет иметь значения.

Мне следовало спросить его о работе. Мне следовало рассказать ему, почему я переехала в Мишн. Как получилось, что за один вечер мы обсудили столько других тем, но не смогли поделиться обыденными подробностями?

Возможно, потому, что вместо того, чтобы часами разговаривать, мы занимались сексом. Мое внимание привлек его коричневый диван. Он перегнул меня через спинку этого дивана — кожа была такой мягкой, когда Торен трахал меня сзади. Дрожь пробежала по моей спине, и мое естество сжалось.

Не смотри на диван. Не обращай внимания на диван. Я поднесла руки к вискам, прикрывая глаза, пока не вышла из гостиной. Кухня была широкой и просторной, но, пока Торен сидел за кухонным столом, я могла думать только о том, как он посадил меня на эту столешницу.

Я сглотнула и сосредоточилась на чем-то другом.

На краске. Она была белой. Мне нравился белый цвет. Он был чистым и ярким. Деревянные элементы декора по всему дому придавали ему теплоту и очарование. Ничто в этом доме не напоминало о холостяцкой берлоге футбольного тренера. Я предположила, что Торен был бухгалтером, учитывая то, как он организовал гардероб в своей спальне.

— Дженнсин, — сказал Торен, выдвигая табурет рядом со своим. — Не хочешь присесть?

Точно нет. Я подняла руку и продолжила движение.

— Все еще волнуюсь.

Запах одеколона Торена, витавший в воздухе, тоже не помогал. Он был мужественным, древесным и чистым. Пьянящим, но в то же время едва уловимым. Полная противоположность дешевому, одурманивающему средству для мытья тела, которое предпочитали большинство парней из колледжа.

Мы провели вместе всего одну ночь, но я уже чувствовала зависимость от его запаха. Неделю после Четвертого июля я провела в надежде, что он позвонит. На прошлой неделе я ругала себя за то, что думала, что между нами было что-то большее, чем просто связь на одну ночь.

Хорошо, что он не позвонил. Отличное решение. Меня это совсем не беспокоило, верно?

Верно.

— Ты тренер. — Когда я произнесла это вслух, мои внутренности сжались еще сильнее.

— А ты студентка. — Он провел рукой по своему красивому лицу. Он взглянул на столешницу и, словно внезапно вспомнив, чем именно мы занимались на том острове, с трудом сглотнул.

Торен играл с моим телом на граните, словно я была его любимой игрушкой.

Внутри меня забился слабый пульс, и я подавила стон. Серьезно? Что со мной было не так? Сейчас неподходящее время для возбуждения, но в Торене было что-то такое, и реакция моего тела была автоматической.

Его пристальный взгляд был прикован к моему профилю, пока я продолжала расхаживать вдоль обеденного стола, и чем дольше он смотрел, тем сильнее закручивался клубок желания.

— Не смотри на меня, — приказала я.

— Ты в моем доме. Протаптываешь тропинку на моем паркетном полу. И говоришь мне не смотреть на тебя?

Я остановилась и повернулась к нему лицом, уперев руки в бока.

— Такое отношение никому не поможет.

Он снова медленно моргнул. Секунду назад он смотрел на меня так, словно я, черт возьми, сошла с ума, что было верно. Затем он запрокинул голову и рассмеялся, громко, разочарованно и, возможно, немного безнадежно.

Было трудно расслышать безнадежную часть.

— Что за хрень? — Он покачал головой, и смех стих.

— Вот именно. — Я развела руками. — Что, черт возьми, мы должны делать?

Иии, я начала кричать. Потрясающе. Мой голос эхом отразился от сводчатого потолка и деревянных балок.

— Я учусь на стипендию. Это мой выпускной год. Я так, так близка к выпуску. Я не хочу все испортить. — Но, возможно, было уже слишком поздно. Возможно, этот корабль отплыл задолго до того, как я приехала в Монтану.

Это было ошибкой, не так ли? Переезд в Мишн. Начало учебы в новом университете. Последний год я играла в новой команде. По крайней мере, в Монтане у меня не было друзей, которые с радостью сказали бы «Я же тебе говорил».

— У нас есть только один вариант, — сказал Торен. — Мы сделаем вид, что этого никогда не было. На кону твоя стипендия. Вся моя карьера висит на волоске. Как ты и сказала. Никто никогда не должен узнать.

Это был наш единственный вариант. Полное и безоговорочное отрицание. Если кто-нибудь спросит, трахалась ли я со своим соседом, который оказался футбольным тренером «Диких котов штата Сокровищ» я солгу.

Я буду врать весь год. Это не должно быть сложно.

— Хорошо. — Я вздохнула полной грудью, впервые с тех пор, как увидела Торена в кампусе. — Мы притворимся, что той вечеринки не было.

Его челюсть дернулась, но он коротко кивнул мне.

— Я понятия не имела, что ты тренер. Клянусь. — Последнее, чего я хотела, это чтобы он подумал, что я сделала это нарочно. Чтобы саботировать его карьеру или манипулировать им.

— А я понятия не имел, что ты студентка, — в его голосе слышалось сожаление. Сожаление, исходившее от хорошего человека. Тренера, который никогда, ни за что не переступил бы эту черту, если бы знал, что я на другой стороне.

Мы должны были жалеть о той ночи. Мы оба. Та часть меня, которая любит правила и порядок, должна была жалеть о том, что переспала с тренером. Но после всего, что произошло в начале этого года, та часть меня, которая долгие годы чувствовала себя загнанной в ловушку и задыхающейся, никогда не пожалеет о том, как он заставил меня чувствовать.

Свободной. Живой. Особенной.

Он может жалеть об этом. Я не стану его винить. Правда не стану.

— Вот значит как, — сказала я, подходя к нему, все еще стоящему у острова. — Таков план. Мы забываем друг друга. Просто живем своей жизнью, и никто никогда не узнает.

— Пожалуйста, — в его голосе слышалось отчаяние. Мне было больно это слышать.

— Тебе не обязательно говорить «пожалуйста». — Я не хотела, чтобы он умолял меня хранить тайну. Я бы никому не рассказала. Не из-за моей стипендии и места в команде. Я бы не рассказала, просто потому, что он попросил меня не говорить.

— Незнакомцы. — Я протянула ему руку. — Договорились.

Его рука обхватила мою, и, как и тогда, в полевом доме, в тот момент, когда мы соприкоснулись, по моей ладони к локтю пробежал разряд. Это было все равно что прикоснуться к пламени, но знать, что оно не обожжет. Я убрала руку и спрятала ее за спину, чувствуя, как ее покалывает.

Серо-зеленые глаза Торена встретились с моими, и воздух между нами затрещал. Температура подскочила вместе с моим пульсом. Кухня, дом, звук собачьего лая снаружи превратились в отдаленное размытое пятно.

Что-то притянуло меня ближе, словно невидимая веревка. Это были его глаза. Они были ловушкой, такой же мощной, как и две недели назад. Его светло-зеленые радужки были с серыми крапинками и обведены угольным кольцом. Чем дольше я смотрела, тем сильнее ощущала это притяжение. Стоять неподвижно, удерживая себя на месте, было все равно что бороться с магнитом.