На ней были черные легинсы и белый спортивный бюстгальтер на бретельках. Мгновение она изучала меня, прищурившись. Затем склонила голову набок, как делала, когда пыталась меня понять.

Когда она снова посмотрела вперед, между ее бровями пролегла морщинка. Но вскоре она нашла в этих зеркалах невидимую точку и сосредоточила на ней все свое внимание.

Я сделал то же самое, сосредоточив внимание на том, что было впереди. Но она была там. Она была близко.

Этого было достаточно.

Поэтому, я пробежал одну милю, затем две. После трех я обычно останавливался, чтобы поподтягиваться, но она все еще бежала, уверенно и энергично. Я еще не был готов уйти.

У нее слегка блестел лоб и горели щеки, но в остальном она держалась непринужденно.

К четвертой миле мои ноги начали уставать. Я не тренировался как бегун на длинные дистанции и, кроме простой разминки, никогда не проводил много времени на беговых дорожках. Но Дженнсин не останавливалась, и я тоже.

Она нажала на кнопку, и на мгновение я вздохнул, радуясь, что наконец-то закончил. Вот только эта кнопка была не для того, чтобы остановиться. Она увеличивала скорость.

Сукин сын. На ее губах мелькнула тень улыбки, как будто она призывала меня остановиться. Вызов принят.

Я нажал на «Плюс» на своем тренажере и ускорил шаг, пытаясь сравняться с ней, пока не преодолел пять миль. Мои легкие горели, а по лицу стекал пот.

Блять. Я больше глотал воздух, чем дышал. Но не останавливался. Я не сбавлял темпа. Пока, наконец, пробежав почти шесть миль, Дженнсин не перешла на шаг, поднимая руки над головой на вдохе.

Я бежал еще минуту, дожидаясь, пока стрелка на табло не достигнет шести, прежде чем нажать на кнопку «Стоп». Затем я убрался к чертовой матери с этой гребаной беговой дорожки и направился к питьевому фонтанчику, чтобы глотнуть воды. Я вытер лицо краем футболки, хотя пот продолжал капать с меня.

Вытащив наушники, я засунул их в карман и уперся руками в колени. Моя грудь тяжело вздымалась, когда я пытался восстановить дыхание.

В поле моего зрения появилась пара неоновых оранжево-белых теннисных туфель. Дженнсин.

Она стояла ближе, чем должен стоять студент к тренеру. Но когда я осмотрел тренажерный зал, он был пуст. Пока я пытался привести себя в порядок, остальные уже разошлись.

— Ты в порядке? — Дженнсин уперла руки в бока. Судя по голосу, она совсем не запыхалась.

— Да. — Я отмахнулся. — Я не бегун.

— Я спрашиваю не о тренировке. — Она грустно улыбнулась мне. — У тебя грустный вид.

Что ж, мне было грустно. И единственным человеком, который заметил это, была эта женщина.

Женщина, которую я хотел заключить в объятия и целовать до тех пор, пока она тоже не начнет задыхаться.

— Сегодня не самый лучший день, — сказал я.

— Тебе стоит посмотреть какой-нибудь дрянной фильм, чтобы взбодриться. — Ее красивые губы изогнулись в ослепительной улыбке. Улыбка, благодаря которой эти шесть гребаных миль стоили каждого шага.

— Какие-нибудь рекомендации?

— «Манекен». Или «Выходной день Ферриса Бьюллера».

И то, и другое лежало в стопке, которую она вернула в прошлом месяце.

Они были одними из самых любимых у моей мамы. Именно их я должен был посмотреть девятого октября.

Дженнсин понятия не имела, но, вероятно, это была лучшая рекомендация, о которой я мог просить.

Я кивнул, проглотив комок в горле.

— Хорошая идея.

Мне потребовалось все, что было в моих силах, чтобы остановить это. Чтобы не пригласить ее посмотреть фильм на моем диване сегодня вечером.

Она снова склонила голову набок, пока ее взгляд блуждал по моему телу с головы до ног. Он был не чувственным. Он был беспокойным, как будто она пыталась найти источник боли.

Ее взгляд остановился на моей груди. На моем сердце.

— Торен…

Дверь открылась, и вошла Милли, одетая в шорты для бега и майку, с волосами, собранными в длинный хвост.

Дженнсин вздрогнула, затем обошла меня и направилась к фонтанчику с водой, ведя себя так, словно мы были просто двумя людьми, которым нужно было попить.

Милли улыбнулась, когда заметила меня, хотя улыбка не отразилась в ее глазах. Вероятно, из-за того, что происходило с Фордом. Скорее всего, она пришла сюда, чтобы пробежать десять миль, пытаясь отвлечься.

Я пересек комнату и остановился перед ней.

— Привет. Хочешь сходить куда-нибудь поесть тако сегодня вечером? Спорим на десять баксов, что я съем больше, чем ты.

— Я в деле. — Во взгляде Милли промелькнула тень, которую она не смогла скрыть, хотя и пыталась. — Спасибо.

— Пожалуйста. — Когда она направилась к беговой дорожке, я рискнул бросить взгляд в сторону фонтанчика с водой.

Но Дженни уже ушла.