Черт. Я развернулся, но она уже ушла.

Я глубоко вздохнул и вернулся в дом. Паркс и еще несколько одиноких парней с работы были на кухне.

— Мы как раз говорили о том, чтобы отправиться в центр города выпить пива, — сказал Паркс. — Готов к этому?

— Спасибо, но я, пожалуй, останусь дома. — Нужно было сделать уборку. И если я собирался завтра поработать на ферме с Фейт, я не мог не спать до утра.

— Ты уверен? — спросил он.

— Да. Спасибо, что пришли.

— Спасибо за бургеры и пиво. — Он быстро обнял меня, похлопав по спине, и направился к выходу, все остальные махали мне на прощание.

В доме стало тихо, когда входная дверь закрылась. Я вдохнул тишину. Больше никогда. Это была последняя вечеринка в честь Четвертого июля. Вздохнув, я быстро прошелся по гостиной, подобрав несколько разбросанных бутылок и банок. Затем вышел во двор, окунувшись в ночную прохладу.

Я замер, как только мои ботинки коснулись земли.

Блондинка была во дворе. Она прогуливалась, собирая мусор.

Мое сердце заколотилось, не так сильно, как раньше, но подпрыгнуло настолько, что я почувствовал острую боль.

Она бросила мусор, который держала в руках, в переполненный мусорный бак. Когда она повернулась и заметила меня на веранде, уголок ее рта приподнялся.

Она осталась. Думаю, ей тоже понравилось то, что она увидела раньше. Черт возьми, да.

Я спустился по ступенькам и встретил ее на траве.

— Привет.

— Привет. — Она прикусила нижнюю губу, как будто пыталась сдержать улыбку.

Черт, я хотел быть тем, кто прикусит эту губу.

Кто эта женщина?

Она была высокой, почти шесть футов (прим. ред.: примерно 183 см.). Я все еще был выше, но мне не нужно было нагибать шею, чтобы не отводить от нее глаз.

Голубые. Конечно, они должны были быть голубыми. У нее были самые потрясающие льдисто-голубые глаза. Яркие, несмотря на тусклый свет, падающий с веранды.

Я уже был на грани срыва.

— Не хочешь зайти внутрь? — спросил я.

Она приподняла бровь.

— Там еще есть, что убрать, — поддразнил я.

Она долго смотрела на меня, затем запрокинула голову к звездам и рассмеялась. Смех был свободным и милым, с оттенком недоверия, как будто для нее это было так же дико, как и для меня.

Этот смех был самым прекрасным из всего, что я слышал в своей жизни.

Все закончилось слишком быстро, когда она покачала головой, все еще улыбаясь, и посмотрела на меня своими сверкающими глазами.

Между нами проскочили искры, как будто шоу фейерверков на самом деле не закончилось. Это было самое сильное, мгновенное влечение, которое я когда-либо испытывал к женщине.

— Кто ты? — спросил я.

— Джéннсин Белл.

Дженнсин. Уникальное имя для незабываемой женщины.

— Приятно познакомиться, Дженнсин. Я Торен Грили.

— Торен. — Она произнесла мое имя так, словно пробовала его на вкус. Наверное, ей понравился его вкус, потому что она проскользнула мимо меня на цыпочках.

И вошла в мой дом.