— Да, наверное, у меня просто одно из этих лиц. — Пытаюсь я.

— Если ты так говоришь.

Он звучит убежденно, но если судить по его ледяному взгляду, он мне не верит.

— Я пойду поговорю с Пресли. — Говорю я, предпочитая больше не отвечать на вопросы Харрисона.

— Приятно было познакомиться, Джек. — Зовет меня Кэш. — Уверен, Дилан уже предупредил тебя, но если ты будешь связываться с нашей сестрой, то пожалеешь.

Я отрывисто киваю ему, и его едва уловимая угроза витает в воздухе, пока я ухожу.

Джоанна и Майк присоединились к Лоле и Дилану на катке, оставив Пресли сидеть в одиночестве на соседней скамейке. Она смотрит на меня, когда я подхожу.

— Не возражаешь, если я присоединюсь к тебе?

Она безразлично пожимает плечами.

— Ты все равно будешь делать то, что хочешь, так что неважно, что я думаю.

— Прости меня, Пресли.

— За что?

— За то, что был ослом. Я не имел права злиться на тебя раньше. Я просто рад, что ты в порядке.

— И...?

Она нетерпеливо постукивает ногой.

— Если ты ждешь извинений за то, что почти поцеловал тебя, то ты их не получишь.

— Что? Почему? — Она потрясенно смотрит на него.

— Потому что. Я. Не. Извиняюсь. — Я наклоняюсь ближе, касаясь носом ее щеки. — Если я правильно помню, поцелуи под омелой входят в твой праздничный список желаний, и я обещал помочь тебе отметить все пункты, не так ли? Если уж на то пошло, я человек слова. Давай назовем то, что произошло на льду, тренировкой.

Черт. Вот тебе и соблюдение дистанции. Может, я и играю с огнем, но близость с Пресли делает со мной что-то такое, что я не могу объяснить, и я хочу еще. Я полон решимости получить этот поцелуй с омелой, но будет ли его достаточно, чтобы удовлетворить мою жажду, когда я это сделаю?

— Не хочу тебя расстраивать, но я вычеркнула этот пункт из своего списка еще до того, как попросила тебя о помощи. — Возражает Пресли.

— Это не имеет значения. Ты записала его, а значит, это честная игра. Правила есть правила. — Говорю я ей, сохраняя строгое выражение лица, несмотря на то что мы обсуждаем что-то, казалось бы, малолетнее.

— Кто сказал?

— Я. — Я встаю и протягиваю руку. — Так мы будем сидеть и спорить весь день или пойдем кататься на коньках с твоей семьей?

— Давай. — Она машет рукой в сторону катка. — Уверена, Лола с удовольствием тебя научит.

Она подмигивает.

— Очень смешно. — Сухо говорю я. — Единственный человек, который мне поможет, — это ты.

— Хорошо, но в следующий раз, когда ты будешь вести себя как придурок, я оставлю тебя одного на льду и позабочусь о том, чтобы рядом не было никого, кто мог бы тебя спасти.

— Меньшего я и не ожидал, но могу заверить, что больше такого не повторится.

На следующее утро я просыпаюсь от того, что Пресли лежит у меня на груди, ее голова покоится в ложбинке моего плеча, нога закинута на мое бедро, а рука надежно обхватывает мою талию. Мой твердый член прижат к ее животу, напрягаясь в трусах-боксерах.

Она взбирается на меня, как на дерево, во сне каждую ночь с тех пор, как мы здесь. Пресли не осознает, что делает это, поскольку я ухожу из постели задолго до ее пробуждения, а я отказываюсь быть изгнанным на пол, если она узнает.

Я выскальзываю, стараясь не разбудить ее. Сразу же направляюсь в ванную, запираясь внутри. Если бы я был лучше, я бы принял еще один холодный душ, но я эгоистичный ублюдок. Раздеваюсь, снимая нижнее белье и бросаюсь под струю горячей воды.

Глаза закрываются, и я представляю, что Пресли здесь, со мной.

Я стою перед ней на коленях, мои руки обхватывают ее бедра, а я смотрю вверх, чтобы найти на ее лице выражение желания, пока доставляю ей безудержное удовольствие. Я лизал ее киску языком, а ее пальцы запутались в моих волосах, пока я усердно обрабатывал ее клитор, уговаривая быть хорошей девочкой и кончить для меня.

Издаю низкий стон, уперся рукой в стену для опоры, а другой поглаживал свой твердый член. Наращиваю темп, а в голове проносятся видения Пресли, кричащей в экстазе, когда она гонится за эйфорией. Моя разрядка обрушивается на меня, как товарный поезд, и струи спермы выплескиваются на пол.

Черт.

Я только что перешел черту.

Быстро ополаскиваюсь, стремясь убрать все свидетельства того, что я только что дрочил в десяти футах от Пресли, в доме ее родителей, под изображения их дочери, кончающей мне на лицо.

Закончив собираться, с облегчением обнаруживаю, что Пресли все еще крепко спит. Отправляюсь в офис Майка, решив, что могу немного поработать, пока она не проснулась и не захотела заняться чем-нибудь праздничным.

По правде говоря, вчера мне было весело кататься на коньках. Было приятно провести время с Пресли вне офиса, и я не мог насмотреться на ее заразительную улыбку, когда она каталась со своей семьей.

Сейчас едва ли шесть утра в выходной день, поэтому я удивляюсь, когда, войдя на кухню, застаю Джоанну за приготовлением черничных кексов.

— Доброе утро, дорогой.

Она приветствует меня теплой улыбкой.

— Доброе утро. Не думал, что кто-то встанет так рано.

— Я подумала, что мне нужно начать с самого утра, ведь впереди такие насыщенные выходные. Эти мои мальчики — бездонные ямы, поэтому я люблю иметь под рукой несколько вещей, которыми они могут перекусить, когда приходят в гости. — Ласково говорит она. — Почему бы тебе не присесть, и я приготовлю тебе чашечку кофе, пока мы ждем, когда из духовки выйдет свежая порция кексов?

— О, эм...я могу сам себе сделать.

Я направляюсь к шкафу, но она протягивает руку.

— Не глупи, я сама. Садись. — Приказывает она.

Я уже понял, что спорить со Стаффордами бессмысленно, поэтому делаю, как она сказала, и сажусь за стойку.

С весельем наблюдаю, как Джоанна достает из буфета кружку с изображением Санта-Клауса и сливки из холодильника, не потрудившись спросить, как я пью кофе. По крайней мере, теперь я знаю, откуда у Пресли такая привязанность к сезонным сливкам. Как только Джоанна заканчивает, она протягивает мне чашку с горячим кофе.

— Спасибо.

— С удовольствием.

Я делаю маленький глоток и удовлетворенно вздыхаю. Как и у ее дочери, у Джоанны есть дар готовить идеальный кофе.

— Очень вкусно. — Говорю я ей.

Я не привык, чтобы люди делали для меня приятные вещи просто потому, что они этого хотят. Большую часть времени я провожу со своими сотрудниками, которые делают что-то просто по обязанности, а не потому, что у них есть выбор.

— Я рада, что тебе нравится. — Говорит Джоанна. — И рада, что Пресли привела тебя домой.

— Правда?

— Конечно. Ты кажешься хорошим парнем, и ей давно пора жить вне офиса. Этот чертов босс выматывает ее до костей и никогда не ценит ее за все, что она делает. Она пытается преуменьшить свой стресс, но я слышу усталость в голосе каждый раз, когда она звонит домой. — Она делает паузу, когда срабатывает таймер, и достает кексы, которые пахнут просто восхитительно. — Что за человек заставляет свою помощницу работать за неделю до Рождества, когда она попросила отгул за год до этого?

Чертов мудак — вот кто.

Меня охватывает чувство вины, когда я понимаю, что являюсь причиной излишнего стресса Пресли. Вместо того чтобы получить столь необходимый отдых от работы, она торчит со мной двадцать четыре/семь последних дней.

— Если она несчастна, почему бы ей не уволиться? Разве она не может работать в «Stafford Holdings»?

— Это не от недостатка стараний со стороны ее братьев. Когда она окончила школу, они умоляли ее присоединиться к команде, но она настояла на том, чтобы отправиться в самостоятельное плавание. — Рассказывает Джоанна. — Когда ей было шесть лет, мы впервые взяли ее с собой в Нью-Йорк, и с тех пор она хотела жить в Большом яблоке. — Она смеется при этом воспоминании. — Когда Пресли объявила, что переезжает, мы ничего не могли сделать, чтобы убедить ее остаться. Мне все равно, чем она занимается, лишь бы она чувствовала себя полноценной. Все, чего я когда-либо хотела, это чтобы мои дети были счастливы.

Я слышу в ее голосе искреннюю любовь, и мне больно осознавать, что я не испытывал такой преданности от собственной матери и, вероятно, никогда не испытаю.

— Им повезло, что у них есть вы. — Искренне говорю я.

— Ты должен им это сказать. — Она намазывает масло на кекс, опять же без спроса — и ставит его на тарелку передо мной. — А что насчет тебя? Сколько у тебя братьев и сестер?

— Я единственный ребёнок.

— О, понятно. А как же твои родители? Уверена, они разочарованы тем, что тебя нет дома на праздники.

Вряд ли.

Я не разговаривал с родителями напрямую уже... около трех месяцев. В последний раз, когда мы разговаривали, они были в круизе по Средиземному морю и планировали провести декабрь на Гавайях. Сомневаюсь, что они вообще удосужатся позвонить мне на Рождество, но я не говорю об этом Джоанне, не желая вызвать ее жалость.

— Нет, они путешествуют.

Я отвечаю коротко.

— Ну, тебе здесь всегда рады. — Говорит она, и я вижу, что она говорит серьезно.

Ее искренность заставляет меня чувствовать себя немного виноватым за то, что я ей солгал.

— Я думала, ты работаешь.

Я поднимаю взгляд и вижу Пресли, стоящую в дверях кухни. Она все еще одета в свою одежду для сна, поверх нее надет свитер кабельной вязки и пушистые носки в красно-зеленую полоску. Ее волосы собраны в беспорядочный пучок, и на лице нет ни капли косметики. Даже утром она остается самой великолепной женщиной, которую я когда-либо видел.

— Что у нас на сегодня на повестке дня, босс? — Игриво спрашиваю я.

Она бросает на меня угрожающий взгляд, когда ее мама отворачивается.

— Мы едем на рождественский рынок с моими родителями, а потом вернемся сюда, чтобы сделать пряничные домики с моими братьями и Лолой.

— Звучит как план.

Рождественский рынок может быть многообещающим, но я не хочу снова общаться с ее братьями. Уверен, что они скорее будут смотреть, как я мучаюсь, чем позволят мне провести хоть секунду с их младшей сестрой.