— Просто подожди. — Я сладко смотрю на него, прижимаю кольцо к головке его члена и начинаю скользить им вниз, по покрытому венами стволу к самому основанию, слегка поворачивая по ходу дела. Финн испускает придушенный вздох, который вызывает во мне прилив удовольствия, и я опускаю кольцо в основание его члена, отступая на мгновение, чтобы полюбоваться своей работой.

Его член великолепен. Толстый, длинный, с прожилками, пирсинг на головке и вершине ствола украшает его, и я протягиваю руку, проводя пальцами по металлу. Финн издает еще один придушенный звук, его бедра уже двигаются изо всех сил, пока он прикован наручниками к аппарату, но у него не так много возможностей для движения. Он не может биться о мою руку так, как ему хочется, и я вижу, что его это уже сводит с ума.

— Это то, что тебя возбуждает? — Прохрипел он, вздрагивая под моими прикосновениями. — Сводить меня... с ума... вот так? — Его бедра снова подергиваются, когда я кончиками пальцев играю с его пирсингом, сперма выступает на кончике его члена и стекает по уже влажному стволу. — Блядь...

— Может быть. — Я одариваю его еще одной лукавой улыбкой. — Мне нравится, как это звучит, когда ты умоляешь. Когда тебе так сильно нужно кончить, что ты готов на все ради этого. Разве тебе не нравится слышать это от меня?

Финн смотрит на меня, но не может сказать иначе. Он тоже хотел, чтобы я просила и умоляла, дразнил меня до тех пор, пока я отчаянно не хотела кончить. Я наблюдаю, как он извивается под моими прикосновениями, его челюсть сжимается от мольбы, которая, как я знаю, в конце концов сорвется с его губ.

Моя рука обхватывает его ствол, скользит вверх по набухшей головке, двигаясь медленными, уверенными движениями, которые заставляют его стонать.

— Знаешь, я никогда раньше не играла с проколотым членом, — говорю я ему, слегка поглаживая ладонью металл. — Мне нравится играть с твоим.

Финн откидывает голову назад и стонет.

— Ты можешь играть с ним, когда захочешь, девочка. Только... о боже... — Его бедра снова дернулись, член запульсировал от моего прикосновения. — О, блядь...

— О, нет. — Я замедляю свои движения, позволяя пальцам дразняще танцевать по его напряженной плоти. — Я сказала тебе, что ты не сможешь кончить. И я серьезно. — С головки его члена уже постоянно капает вода, и я вижу, как Финн нахмуривает брови, пытаясь понять, что я имею в виду, пока он пытается добиться большего трения в моем ослабленном захвате.

Когда я наклоняюсь вперед и провожу языком по его чувствительному кончику, он издает почти первобытный звук.

— Боже, Аша..., — стонет он, снова и снова, когда я провожу языком по его кончику, дразня пирсинг, вдыхая его вкус, и небрежно поглаживаю его ствол, а моя рука опускается ниже, чтобы погладить его набухшие яйца. Его звуки мучительного удовольствия наполняют воздух, и это снова и снова заводит меня, когда я слышу его стоны, когда я играю с ним.

Я продолжаю долгое время, дразня его пальцами, губами и языком, заставляя его быть твердым и истекать спермой, пока все его тело не начинает дрожать от почти болезненной потребности.

— Господи, девочка, мне так нужно кончить, что это больно, — задыхается он, распахивая глаза и глядя на меня сверху вниз. Его лицо напряжено от вожделения, глаза темные и стеклянные, мышцы напряжены. Его член красный и набухший, вены пульсируют, и я знаю, что, если я сниму кольцо, он кончит от одного прикосновения.

Но это не то, что я запланировала для него на сегодня.

— Я вижу. — Я еще раз провожу пальцем по его члену, прослеживая вену, и еще раз медленно, взасос целую его кончик, прежде чем отступить назад. — Но не сегодня.

Финн смотрит на меня в полном шоке. Мне кажется, он не сразу понимает, что я имею в виду, пока я не расстегиваю наручники, отворачиваясь от него, когда кожа отпадает.

— Можешь оставить себе кольцо, — говорю я ему небрежно. — Это может быть единственным способом сдержать данное мне обещание. В конце концов, ты ведь так же не можешь дрочить, когда вернешься домой.

— О чем ты, блядь, говоришь, девочка? — Возмущенно восклицает Финн, и я медленно поворачиваюсь, натягивая на голову черный слип, и удовлетворенно улыбаюсь ему.

— Ты обещал, не кончишь, — напоминаю я ему. — Нет, пока я тебе не разрешу. Так что вот так. Не кончай. Я знаю, что ты твердый, но ты не можешь даже прикоснуться к нему. А если прикоснешься... — Я пожимаю плечами. — Не думаю, что ты мне солжешь. Но если ты не сможешь сдержать слово, я больше не позволю тебе прикасаться ко мне.

Финн прекрасно знает, что я все равно не позволю. Что я могу вернуться домой, одуматься и вспомнить, что мы должны работать вместе, а не трахаться. Я жду, что он скажет мне, чтобы я отвалила, что это нелепо, что он заставлял меня кончать снова и снова, а я оставляю его пульсирующим и неудовлетворенным.

Он вдыхает, выпуская воздух в медленном, вздрагивающем вздохе, в котором, как мне кажется, запрятано проклятие, которое он пробормотал на выдохе. Но, к моему удивлению, он кивает.

— Хорошо, девочка. Придется потрудиться, чтобы засунуть его обратно в штаны. Но я справлюсь.

Я в шоке смотрю на него, пока он пересекает комнату, чтобы собрать свою одежду, его член по-прежнему упирается в рельефные мышцы живота, поблескивая в слабом свете комнаты. Он выглядит как статуя бога, когда собирает свои вещи, мускулистый, твердый и мужественный, его глаза снова скользят по мне с нескрываемым вожделением, когда он надевает джинсы и футболку.

— Я буду здесь завтра вечером, девочка, — пробормотал он, доставая ключи и бумажник. А затем, не сделав ни единого попытки прикоснуться ко мне или попросить о поцелуе, он поворачивается и оставляет меня стоять на месте, глядя ему вслед.