Но то, что я это понимаю, не означает, что с этим легче справиться.

— Я хочу принадлежать себе. — Я стараюсь, чтобы мой голос звучал как можно ровнее, чтобы он не дрожал. — Я хочу быть с тобой, потому что я так решила. Так было всегда. — Я провожу рукой между нами двумя. — Мой выбор.

— А как же мой выбор? — Голос Адрика очень тихий. — Это чертовски трудный выбор, который ты мне предоставила, Марика. Стоять в стороне, пока другой мужчина имеет тебя как свою жену и в своей постели, пока он трахает тебя, когда хочет, и наслаждается твоим обществом, или забыть о тебе и оставить тебя с тем же мужчиной. То, что я чувствую к тебе...

— Я знаю, — шепчу я. — Я знаю, Адрик, и я ничего не могу сделать. Особенно сейчас. Это не навсегда...

— Да. Ты постоянно говоришь это. Поэтому я жду или ухожу.

— Мне жаль. — Я впиваюсь зубами в нижнюю губу, понимая, что разговор уже слишком затянулся, но, несмотря на это, не желаю оставлять его в таком состоянии. — Мне жаль, Адрик...

Он замолкает на долгий миг.

— Знаешь, — говорит он наконец, — я действительно в это верю. Но от этого не легче.

Я думаю, попытается ли он поцеловать меня, и что я буду делать, если он это сделает. По многим причинам было бы опасно позволить ему сделать это вот так, в открытую, и более того, я знаю, что если я позволю ему, это сделает все намного сложнее для нас обоих. Я хочу, чтобы он попытался, и не хочу одновременно. Но в конце концов это не имеет значения, потому что он отступает назад, и на его лице отражается некая покорная усталость.

— Возвращайся к своему мужу, Марика, — говорит он наконец. — И удачи.

Я не знаю, что это значит, конец ли это для нас, и его не будет здесь, когда все закончится, и я боюсь спрашивать. Одна мысль об этом словно вырывает мое сердце с корнем, и я ненавижу все это, все решения, которые привели нас сюда, тот факт, что я вообще родилась в этой жизни, где мое счастье может быть разрушено в одно мгновение по прихоти других.

— Адрик, — шепчу я, но он уже отворачивается, а мои глаза наполняются слезами.

Я хочу опуститься на ступеньку и зарыться лицом в руки, плакать изо всех сил, пока все, что запуталось внутри меня, не вырвется наружу, но я не могу. Машина ждет снаружи, и мой брат, несомненно, смотрит на часы, ожидая меня с минуты на минуту. Мне нужно поговорить с ним, а потом собрать вещи в эту чертову Ирландию, чтобы быть готовой к пяти часам, как сказал Тео. Он не дал мне повода думать, что будет слишком зол на меня, если я опоздаю, но в то же время я не хочу выяснять, не ошибаюсь ли я на этот счет.

Перед самым отъездом из страны, наверное, не время проверять хорошее настроение человека, которого я едва знаю.

Машина ждет у подъезда, когда я выхожу, а все эмоции, вызванные Адриком, зажаты в бутылке, чтобы не расплескаться по краям. Вряд ли это самый здоровый способ справиться со всем этим, но что еще мне остается делать?

Я сижу в тишине, пока меня везут в поместье Николая, мое сердце тяжелеет, а тело напрягается, как будто я нахожусь в постоянном режиме борьбы или бегства, ожидая, что что-то пойдет не так. Интересно, как отреагирует Николай на планы Тео, и мне недолго осталось ждать.

— Он везет меня в Ирландию, — без предисловий сообщаю я Николаю, входя в его домашний кабинет и закрывая за собой дверь. — Сегодня вечером.

Николай поднимает глаза от папок, лежащих перед ним, и поджимает губы.

— Ирландия? Наверное, в медовый месяц? Это не самая странная вещь...

— В основном деловая поездка. Он говорит, что у него там встреча с королями. — Я не совсем понимаю, что это значит, но ожидаю, что Николай поймет, и, судя по тому, как он прикрывает рот рукой, так оно и есть.

— Понятно. — Николай закрывает лежащую перед ним папку, размышляя. — Ну, я сомневаюсь, что у тебя будет такая же возможность подглядывать там, как в его настоящем доме. Но, возможно, он расскажет тебе о том, что происходит на этих встречах. Особенно если ты будешь его радовать.

Я морщу нос.

— Не совсем то, что я хочу услышать от своего брата.

— Я говорю тебе это не в качестве твоего брата, — ровно говорит Николай. — Я говорю тебе как пахан братвы Васильева. Я согласился на брак по определенной причине, и поэтому мы должны обсудить, как достичь этих целей. Как бы ни были мне неприятны разговоры о твоем брачном ложе, это необходимо... — он сделал паузу, нахмурившись. — Он не прислал простыни.

— Он сказал, что ему не нравится эта традиция, и он полагает, что ты мне доверяешь. Как и он сам, — добавляю я, надеясь, что это понравится Николаю. Судя по выражению его лица, так оно и есть.

— Что ж, для начала неплохо. Согласен, это варварская традиция. Я не намерен продолжать ее в своей семье. — Николай делает паузу, размышляя. — Итак, он везет тебя в Ирландию. В Дублин, я полагаю?

Я киваю, садясь в одно из кожаных кресел по другую сторону его стола.

— И надолго?

— Я не знаю, — признаюсь я. — Он не сказал. Просто сказал, что нас не будет некоторое время.

Николай хмурится.

— Не могу сказать, что мне нравится, что он увозит тебя из страны без маршрута. Но он твой муж, и я ничего не могу с этим поделать.

В животе снова зашевелился страх.

— Ты думаешь, есть причина, по которой он должен это сделать?

Николай прикрывает рот рукой.

— Я так не думаю. Скорее всего, это именно то, о чем он говорит, лишь деловая поездка, совмещенная с возможностью взять свою молодую жену в псевдо-медовый месяц. Убить двух зайцев одним выстрелом, именно такой эффективности я ожидаю от такого человека, как Тео. Я бы не волновался, Марика, — говорит он, и по тому, как он это произносит, я слышу, что он пытается меня успокоить.

Я киваю, тяжело сглатывая, и Николай снова смотрит на меня долгим взглядом.

— Я пошлю с тобой несколько человек из своей охраны, — говорит он наконец. — Чтобы ты не волновалась.

Мои глаза расширяются, и я испуганно смотрю на него.

— Но разве Тео не воспримет это как оскорбление? Что ты не доверяешь ему в том, что касается моей безопасности?

Николай криво усмехается.

— Ну, ему это не понравится, это точно. Но если он скажет нет, это тоже будет оскорблением, он фактически скажет мне, что не позволит мне обеспечить безопасность моей сестры, и это заставляет его выглядеть подозрительно, даже если он не делает ничего плохого. Так что мы с ним окажемся в тупике, и когда я буду настаивать в качестве меры доброй воли, ведь между нашими семьями так долго была плохая кровь, он согласится.

Вернувшись в дом Тео, я еще не могу считать его своим, я убеждаюсь, что Николай прав. По крайней мере, в основном. Тео не пытается их прогнать, но я вижу, как на его лице застывает гнев, когда черный внедорожник въезжает во двор за машиной, в которой я нахожусь, и он спускается по ступенькам мне навстречу.

— Что это, черт возьми, такое? — Спрашивает он низким голосом, когда я выхожу из машины, и мое сердце колотится в груди от этого звука, на этот раз по совершенно другой причине.

— Я рассказала Николаю о поездке. — Я стараюсь говорить об этом как можно спокойнее и беспечнее, как будто это ничего не значит, как будто ему не из-за чего расстраиваться. — Он захотел прислать дополнительную охрану.

Тео еще сильнее сжимает челюсть, и я думаю, не треснут ли его зубы от такого сильного скрежета.

— Потому что он мне не доверяет. — Слова вылетают, как ножи, каждое из них. — Он отдал тебя мне, но не доверяет мне тебя.

То, как он это произносит, немного пугает меня. Звучит не столько так, будто он злится из принципа, сколько так, будто его лично задевает, что Николай ему не доверяет. Как будто ему важно, чтобы ему доверяли меня.

Я начну когда-нибудь понимать этого человека?

— Тео, просто...

— Я собираюсь поговорить с Николаем. — Он резко поворачивается на пятках, и мой желудок сжимается. Теперь, когда у меня есть обещание дополнительной охраны в поездке, которая подчиняется моему брату, а не Тео, я не хочу его потерять. Мне стало легче, как только я узнала, что Николай пришлет несколько своих людей.

Но Тео уже поднимается по ступенькам, распахивает дверь и быстро идет к своему кабинету, как я могу предположить, слишком быстро, чтобы я могла его догнать. Он захлопывает за собой дверь, и когда я тянусь к ручке, она оказывается заперта.

Однако я уже давно умею подслушивать.

Я наклоняюсь и прижимаюсь ухом к двери, прислушиваясь к голосу Тео или к его шагам, которые подскажут мне, что нужно уходить, пока он меня не поймал. Проходит мгновение, прежде чем я вообще что-то слышу, а затем я слышу низкий, злой голос Тео, когда он начинает говорить.

— Какого черта ты делаешь, Николай, посылая свою охрану на мой медовый месяц… да, это еще и деловая поездка. Да, это Короли в Дублине. Я не позволю, чтобы с ней что-то случилось. Она не будет участвовать во всем этом... За кого ты меня принимаешь, черт возьми? Ты позволил мне жениться на ней. Если ты не доверял мне, что я не стану... черт возьми.

Наступает долгая тишина, как будто Николай что-то долго говорит на другом конце разговора.

— Это грязный способ ведения дел, Николай. Ты уже знал, что я скажу, и ты знал... — Тео испускает долгий вздох. — Хорошо. Но это единственный раз. Когда я верну ее целой и невредимой, ты будешь держаться подальше - понятно. Конечно.

Его тон смягчается, и я задаюсь вопросом, что сказал Николай, чтобы изменить ход разговора. Я также не совсем понимаю, чем все это закончится, и узел в моем животе затягивается еще туже. Мне вдруг очень не хочется уезжать без дополнительной защиты.

Снова наступает тишина, и я слишком погружаюсь в свои мысли, чтобы понять, пока не стало слишком поздно, что Тео идет к двери кабинета.

Я спотыкаюсь, когда он открывает ее, и его глаза сужаются.

— Он просто слишком заботится, — быстро говорю я. — Мой брат. Он... — В дверном проеме между мной и Тео есть свободное место, и я проскальзываю внутрь, прежде чем он успевает меня остановить, и закрываю дверь, так что мы остаемся в кабинете одни. — Он просто беспокоится обо мне, — шепчу я, глядя на Тео. Пожалуйста, не отправляй их обратно, — это все, о чем я могу думать, глядя на его напряженное, раздраженное выражение лица. — После того, что случилось, после...