Глава 14

Знакомый рингтон эхом разносится по комнате, и я смотрю на экран своего телефона. Еще до того, как я вижу на экране имя звонящего, я точно знаю, что это она. Стоит мне ответить на звонок, я буквально ощущаю присутствие Изабеллы рядом, то родное притяжение, которое невозможно игнорировать.

— Амелия, — мурлычет она, ее тон звучит уверенно и заносчиво.

Я вижу ее образ в голове так же четко, словно она сейчас стоит прямо передо мной. Ее струящиеся светлые волосы, ниспадающие по спине золотистым каскадом. Пронзительный взгляд голубых глаз, способный заставить упасть перед ней на колени любого мужчину, вне зависимости от его статуса.

— Изабелла, — отвечаю я, пытаясь сохранить самообладание.

В нашей семье, мой отец всегда был тем человеком, которого все боялись. Но я знала, что на самом деле, именно моя мать обладала настоящим коварством. На самом деле, она никогда не была для меня настоящей матерью. И теперь я знала правду. Она просто стала для моего отца женщиной, которая заменила ту, что попала под перекрестный огонь во время вражды с семьей Ивановых.

— Что ты хочешь? — спрашиваю я.

— Разве мать не может просто так позвонить своей дочери? — спрашивает она и в ее тоне сквозит разочарование, вперемешку с раздражением.

Она явно не в восторге от своего нынешнего положения. Отец, вероятно, ожидал, что мы поверим в историю о том, что она просто уехала в наш дом в Нью-Джерси, что бы немного передохнуть. Однако я уверена, что настоящая причина ее поездки в том, что она не могла терпеть недавно обнаруженного сына моего отца, Максима, который не так давно приехал погостить.

— Конечно, — говорю я, даже не пытаясь сдержать раздражение в своем голосе.

Меня так и подрывает спросить, почему она никогда не говорила мне о том, что она не моя родная мать. Меня бесит, что мой отец переписал историю, потому что это соответствовало его желанию казаться сильнее, чем он есть на самом деле, и все просто молча согласились с этим.

— Я знаю тебя слишком хорошо, что бы понимать, что ты никогда не звонишь просто так. — говорю я.

— Может быть, ты знаешь меня не так хорошо, как думаешь, дорогая, — рычит Изабелла, я слышу ее гнев даже сквозь телефонную трубку.

— Почему бы тебе не сэкономить нам немного времени и не сказать, зачем именно ты звонишь? Ты хочешь знать, что я думаю о Максиме, — говорю я, зная, что она никогда не признается, что ее интересует именно это.

— Мне плевать на внебрачного сына твоего отца. Ему нет места в нашей семье, и я не позволю твоему отцу попытаться заставить меня принять его.

— О да, ты звонила совсем не за этим, — насмехаюсь я. — Мама, как бы ты ни ненавидела перемены, присутствие Максима на самом деле ничего не меняет. Ты по-прежнему королева этой семьи, об этом знают все.

Я знаю, это то, что она жаждет услышать больше всего. Она никогда не стеснялась показывать свое стремление к власти и контролю.

— Конечно, любят, — резко отвечает она холодным голосом. — И когда однажды ты станешь главой семьи, ты ни за что не позволишь им забыть, кто ты такая, Амелия. Если вдруг ты позволишь этому случиться, они попытаются забрать у тебя все. Ты это понимаешь?

— У меня никто ничего не забирает, — уверяю я ее.

— Не будь наивной, дорогая. Может быть, сейчас ты думаешь, что никто не обращает на тебя внимания, и что твои маленькие секреты в безопасности. Но нет ничего более опасного, чем быть на вершине.

— О чем ты говоришь? Какие секреты? — я чувствую себя неловко, когда спрашиваю. Волнение съедает меня, ведь, возможно, она пытается намекнуть на мои тайные отношения с Алексом.

— Помни, с кем ты разговариваешь, — предупреждает она. — Я знаю обо всем, что происходит в моем доме.

Я тяжело сглатываю, чувствуя тяжесть в груди, от сквозящего в этом разговоре напряжения. Могла ли она узнать о моих отношениях с Алексом? И как бы мне не хотелось бросить вызов Изабелле и ее авторитету в нашей семье, я знаю, что это только усугубит и без того сложную ситуацию. Особенно, если она что-то подозревает о нас с Алексом.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — лгу я, надеясь, что она блефует.

— Все те ночи, когда ты не ночевала дома? Твой отец может и верит, что ты у Евы, но для меня совершенно очевидно, что ты лжешь, — возражает она.

— Это смешно, — говорю я, пытаясь уклониться от ее нападок. — Конечно, я была у Евы. Где еще я могу быть? Черт возьми, ты просто проклятый параноик.

— То есть, ты хочешь мне сказать, что если в следующий раз во время твоей предполагаемой ночевки у Евы я пошлю парочку мужчин проверить вас, то они обнаружат вас обеих у нее? Что вы обе сидите там, красите друг другу ногти, как парочка лучших подружек?

— Господи, черт возьми, Изабелла, — отвечаю я, а мое сердце бешено колотится в груди.

Мне всегда хорошо удавалось скрывать свои чувства. Но сейчас, когда я узнала о том, что Изабелла не моя родная мать, кажется, будто эмоции могут захлестнуть меня в любой момент. Это похоже на надвигающееся цунами.

— То, что я часто тусуюсь с Евой, вовсе не означает, что я святая. Да, мы гуляем, и что с того? Разве не этим должны заниматься девочки моего возраста?

Она на мгновение замолкает, и я произношу ее имя, чтобы убедиться, что она все еще на линии.

— Я все еще здесь, — отвечает она. — Амелия, я не ожидаю от тебя совершенства, но ты лучше всех знаешь насколько важно быть осторожной. Подумай о том, в каком положении окажется твой отец, если ты вдруг пойдешь и опорочишь себя.

Я сжимаю телефон до такой степени сильно, что экран слегка прогибается под давлением моих пальцев. Мне хочется кричать в трубку о том, что я знаю, насколько она на самом деле лживая. Мне хочется сказать, что бы она беспокоилась о чувствах, бушующих внутри меня, ведь я знаю, как она оплошала.

— Я знаю, какие ожидания на меня возложены. Но также тебе нужно помнить, что перемен не избежать, — говорю я, изо всех сил стараясь держать себя в руках. — И если ты не хочешь остаться не у дел, тебе лучше придумать, как справиться со своими чувствами к Максиму.

Я пытаюсь снова вернуть ее внимание к теме отца. Что бы ее заинтересованность моей личной жизнью была настолько маленькой, насколько это вообще возможно.

— Перемены не всегда к лучшему, дорогая. Иногда это просто предвестник хаоса и разрушения.

— Так вот что ты думаешь о Максиме? — спрашиваю я, не в силах сдержать гнев в голосе. Я не могу не задаться вопросом, была ли она о нас с Винсентом такого же мнения, когда притворялась нашей матерью. — Хаос и разрушение?

— Возможно, — загадочно говорит она. — Но он не тот, о ком я беспокоюсь. Я беспокоюсь о тебе.

— И что же я такого сделала, что заставило тебя беспокоиться? — спрашиваю я с издевкой.

— Ничего, — отвечает она пренебрежительным тоном. — По крайней мере, пока.

Мне хочется наорать на нее. Бросить правду в лицо и наблюдать, как она будет тонуть в пучине собственной лжи. Но я знаю, что это только усложнит наши и без того хрупкие отношения с Алексом. С тем единственным человеком, который понимает мое стремление освободиться от такой жизни. Поэтому, я собираю всю волю в кулак, проглатываю подступающую к горлу желчь и говорю:

— Я ценю твою заботу, Изабелла. Но у меня все под контролем.

— Думай над тем, что ты делаешь, Амелия, — предупреждает она. — Потому что если ты не будешь, есть вероятность того, что когда-нибудь мы с твоим отцом не сможем вытащить тебя из очередной передряги.

Последние слова Изабеллы повисают в воздухе, окутывая меня словно густой туман, угнетая и душа. По рукам бьет мелкая дрожь, и я крепче сжимаю телефон, стараясь сохранить голос ровным, насколько это возможно.

— Ни за что не поверю, что ты говоришь все это лишь потому, что действительно беспокоишься обо мне, — бросаю я ей в ответ, мой голос пропитан ядом. — Или для тебя это просто еще один способ наброситься на моего отца? Ведь ты, скорее всего, считаешь, что все происходящее несправедливо по отношению к тебе.

— Хочешь верь, хочешь нет, но я забочусь о тебе, — говорит она, и ее голос слегка смягчается. — Ко всему прочему, меня волнует все, что происходит с нашей семьей. И как бы тяжело мне не было это признать, но я не верю, что Винсент сможет занять место твоего отца.

— Винсент? — усмехаюсь я, четко понимая, что ошиблась относительно того, почему Изабелла вдруг насторожилась. — Папа рассказал тебе о своих планах на меня?

— Разумеется, он мне рассказал, — фыркает она. — Как ты думаешь, кто именно предложил твою кандидатуру?

— Потому что ты так сильно обо мне беспокоишься? — отвечаю я, даже не пытаясь скрыть сарказм в своем голосе.

— Конечно, я ведь твоя мать, — говорит она, и я слышу боль в ее голосе. Как бы меня ни ранило осознание того, что всю мою жизнь моя семья меня обманывала, я так же понимаю, какой властью обладает мой отец. Вероятно, Изабелла не имела права голоса, и ей пришлось так же скрыть от меня правду.

Понимая всю иронию этой ситуации, я не могу удержаться от горького смеха.

— Думаешь, я хочу навсегда остаться в этой клетке, которая удерживала меня всю жизнь? Ты могла бы остановиться на секунду и спросить у себя, хочу ли я вообще становиться главой этой семьи?

На самом деле, я хочу этого больше всего на свете. Я ведь дочь своего отца и Изабелла права. Я - единственная надежда этой семьи, что бы сохранить все то, что мы выстраивали долгие годы.

— Это не обязательно должно быть клеткой для тебя, — настаивает она. — Она таковой не будет, если ты будешь обладать властью, вместо того, что бы позволять контролировать себя. Подумай обо всех тех вещах, которые ты могла бы сделать, будь ты главой. Обо всем, что ты могла бы улучшить.

—Улучшить? — фыркаю я. — Ты имеешь в виду взять на себя управление лишь для того, что бы вы продолжали контролировать меня, словно я ваша марионетка? Если ты на это надеешься, не хочу тебя разочаровывать…

— Амелия, я предупреждаю тебя…

— Оставь это, — перебиваю ее я, а мое сердце заходится в бешеном ритме. — Я здесь не для того, чтобы обеспечить тебе спокойное будущее, и уж точно не для того, чтобы делать за тебя грязную работу. Если хочешь узнать о Максиме, либо приезжай сюда, либо спроси моего отца.