Мне нужно было что-то и кого-то ударить.

Если бы Донован не уехал...

Я набрала номер Лиама и набрала номер.

"Мне нужно в Агонию", - сказал он. "Сейчас же".

Стоя перед заброшенным сараем, его обветшалое строение вырисовывалось под лунным небом, я плотнее закуталась в пальто. Шквальный ветер был неумолим, но это было ничто по сравнению с бурей, бушевавшей внутри меня.

Лиам подошел к нам с недоверчивым взглядом, сигарета болталась у него на губах. "Почему ты здесь, Адриан?" - спросил он, выдохнув струйку дыма. "Это не совсем твоя сцена".

"Это не имеет значения", - ответил я, мой голос был низким. "Мне просто нужно высвободиться".

Мы вошли в амбар, скрип старого дерева под нашими ногами эхом отдавался в огромном пространстве. Слева был потайной ход, известный лишь немногим, ведущий в соседний дом. Мы миновали Охотничий зал и нашли лестницу, спускавшуюся в подвал.

В тускло освещенном помещении собралась небольшая толпа, все внимание которой было сосредоточено на драке, происходящей в центре. Атмосфера была напряженной, воздух наполнен предвкушением и адреналином. Это был мир, далекий от полированных залов Крествуда, место, где правила были нарушены, а эмоции зашкаливали. Я чувствовал себя отстраненным, оторванным от того человека, которым должен был быть, но здесь, в этой сырой, нефильтрованной среде, я надеялся найти хоть какое-то подобие освобождения.

Агония была отдельным миром, резко контрастирующим с изысканной обстановкой Академии Крествуд. Воздух был густым и едким, наполненным запахами пота, алкоголя и металлическим привкусом крови. Тусклые, мерцающие лампы отбрасывали длинные тени по комнате, усиливая мрачную, подпольную атмосферу. Присутствовать могли только специально приглашенные, которых объединял азарт сырого, нерегулируемого боя. Их голоса сливались в какофонический гул, состоящий из одобрительных возгласов, насмешек и редких гримас боли или разочарования.

По краям зала сквозь толпу пробирались девушки с подносами, нагруженными разнообразными напитками. Они двигались с практической легкостью, их выражения лиц были нейтральными, когда они пробирались через шумных зрителей. Звяканье бокалов и редкие крики о том, что нужно еще выпить, наполняли воздух, смешиваясь с волнениями, царившими в комнате. Это была сцена контролируемого хаоса, место, где обычные правила общества были оставлены за дверью.

Среди толпы обсуждались ставки, и деньги обменивались с незаметной, почти ритуальной эффективностью. Зрители наклонялись, шепотом предлагая свои ставки букмекерам, которые органично вписывались в толпу. Предвкушение было ощутимым, казалось, каждый был заинтересован в исходе поединков. Это было место освобождения и бегства, где азарт поединка и соблазн легких денег втягивали людей в свою орбиту, предлагая временную передышку от давления внешнего мира.

"Это Синклер?" спросил я, заметив одного из бойцов.

Дэмиен владел пространством, сочетая грацию и жестокость. Его кулаки двигались с точностью, каждый удар сопровождался свирепостью, которая перекликалась с хаосом, бушевавшим внутри меня. На ринге он был силой природы. Его движения были плавными и в то же время свирепыми, каждый удар наносился с точностью, почти художественной. В его глазах ощущалась напряженность, смесь боли и решимости, подпитывающая каждое его движение. Его противник, с трудом державшийся на ногах, явно уступал ему в силе. Атаки Дэмиена были неумолимы, это был танец контролируемой агрессии и мастерства. Толпа вокруг нас ревела от каждого удара, но я видел не только зрелище. Для Дэмиена это был не просто бой, это была разрядка, способ выплеснуть травму, которая его мучила. Его потребность в физическом противостоянии, в выражении своего внутреннего хаоса находила во мне больше отклика, чем я хотел признать.

"Я не знала, что он умеет так драться", - сказала я.

Лиам небрежно прислонился к колонне, сигарета свисала с его губ. "Дэмиен бывает здесь каждый день", - сказал он. "Ты ведь знаешь, что случилось с его мачехой?" Его вопрос повис в воздухе, отягощенный невысказанным подтекстом.

При упоминании этого вопроса меня пробрал озноб. "В этом есть смысл, не так ли? Всегда стремится подлить масла в огонь", - пробормотала я, не сводя взгляда с Дэмьена.

Лиам выдохнул облако дыма, его глаза не отрывались от схватки. "Он ищет боль, хочет почувствовать ее, дать ей волю. Это его способ справиться с болью". Затем он повернулся ко мне, выражение его лица было серьезным. "А что насчет тебя, Адриан? Что ты ищешь?"