Глава 2 — От ребенка к мужчине

— Он еще ребенок! — услышал он крик матери из другой комнаты.

— Мы оба знаем, что Лука далеко не ребенок, Мелисса, — спокойно ответил Данте, не сомневаясь в том, что его сын далеко не ребенок.

— Ему еще только семнадцать!— причитала она. — Я думала, что тебя нельзя сделать до совершеннолетия?

— Единственное правило — ребенка нельзя делать, и то, что он сделал, — он сделал небольшую паузу, словно вспоминая, что натворил его сын, — уже не считается ребенком.

Хотя Лука не мог видеть их с той стороны двери, он все еще слышал плач матери, но когда дверь распахнулась, ничто не могло подготовить его к тому, что он увидит в маминых глазах...

— Мама, пожалуйста. — Лука закатил глаза к небу. Сколько он ни тащился, он все равно уходил все дальше и дальше по проходу, когда они проходили мимо каждой скамьи.

—Этот демон выходит наружу...

Он не мог удержаться от смеха, зная, что это одна из их внутренних шуток. Она не имела в виду ничего плохого, потому что все, кроме его матери, верили ему.

— Я вижу в тебе доброту, и сколько бы ты ни притворялся, что это не так.

Я знаю, что у тебя есть сердце, Лука.

Конечно, оно у него было, но, образно говоря, это не означало, что он чувствовал то же, что и все остальные. И хотя он чувствовал к маме больше, чем к кому — либо другому, это было ничто по сравнению с тем, что она чувствовала к нему. Ему хотелось бы вернуть хотя бы половину ее любви, но он был благодарен ей за то, что она не обижалась на него за то, что он не мог этого сделать. Он делал все возможное, чтобы сделать ее счастливой: проводил с ней время, учил ее любимым занятиям — садоводству и кулинарии, и, казалось, этого было достаточно.

Но когда они приблизились к исповедальне, его голос разнесся эхом по всей церкви.

— Это глупо!

Мелисса внезапно остановилась, вперив в него свой изумрудный взгляд.

— Спасение души моего сына никогда не может быть глупостью.

Тогда мать впервые повела его на исповедь, а всего неделю спустя она потащила его на последнюю. Теперь они оба знали об этом, но Мелисса все еще стояла на коленях, умоляя его пойти исповедаться в своих грехах, зная, куда он идет и что собирается сделать...

Лука взял обе ее руки в свои, держа их так же напряженно, как держал ее изумрудный взгляд.

— Мама, меня не спасти после того, что я сделал. — Его слова были ясны не только по тону, но и по смыслу.

Ему не было больно говорить это, но он был потрясен тем, как больно, когда его мать наконец увидела, что он был прав. Она увидит, что ее ребенок уже не ребенок, а демон.

— Готова?— тихо произнес Данте, наблюдая, как Мелисса вытирает слезы, уходя. Было очевидно, что борьба за то, чтобы быть хорошим мужем и гордым отцом, начала давать о себе знать.

Лука кивнул. Пришло время принять кодекс молчания и произнести омерту, превратившись из ребенка в мужчину.

Лука, 18 Лет

Когда он шел по саду, солнце уже садилось, и разноцветные цветы колыхались под легким ветерком. Он подошел к матери и увидел, что она возится с травами в саду. К счастью, Мелисса была такой мамой из рождественских фильмов и детских книжек, такой мамой, которая может полюбить даже монстра. И хотя за прошедший год она увидела в нем настоящее зло, она по — прежнему любила его так же, как и тогда, когда впервые увидела его после рождения.

Посещение церкви перестало быть их совместным занятием, но он старался компенсировать это тем, что проводил с ней все свободное время на кухне, готовя еду, или в саду, занимаясь садоводством. Правда, после того, как его сделали, времени стало не так много, как хотелось бы, но все же это был единственный известный ему способ вернуть ее любовь.

— Ты же говорила мне, что нельзя сажать, когда ты слишком напряжена или эмоциональна, иначе они не вырастут? — поддразнил он маму, заметив легкое напряжение на ее лице.

— Это правда. — Она рассмеялась над своими словами. — Нерон просто немного приболел, и я пришла сюда, чтобы принести ему немного мяты для чая, но кролик, должно быть, съел немного на обед.

Он кивнул, все понимая. Сел на землю и принялся за дело.

— Я пока тут приберусь, а ты пока принеси ему чай.

— Спасибо. — Она улыбнулась ему, и напряжение почти сразу же смылось с ее лица, но потом вернулось, когда она внимательно посмотрела на него.

— Лука, когда ты в последний раз высыпалась?

Он решил, что лучше промолчать, чем сказать ей, что он не спал последние двадцать четыре часа, а врать не имело смысла, потому что она всегда знала, когда он спал.

Мелисса сделала глубокий вдох.

— Ты слишком давишь на себя, требуя быть тем, кем ты не должен быть.

Обычно он молчал, всегда давая ей высказаться, но недосыпание не позволило ему услышать этот разговор в миллионный раз.

— Мама, пожалуйста.

— Я просто хочу сказать, что ты не обязан идти по стопам своего отца, вот и все, — повторила она.

— Я иду не по его стопам... — наконец объяснил он, и голос его потемнел.

— Я такой, какой я есть.— Неважно, был ли его отец боссом мафии семьи Карузо или нет, Лука однажды станет королем Канзас — Сити, даже если его отец был портным.

— Нет, ты гораздо больше, — ласково заверила его мать, заправляя за ухо выпавшую прядь волос.

— Когда — нибудь ты поймешь, когда у тебя будут свои дети, почему я хочу для тебя только самого лучшего и почему я отказываюсь верить, что тебя больше не стоит спасать, как ты думаешь.

— Если бы ты знала, что я сделал, ты бы так не говорила, — пробормотал он себе под нос.

— Ты думаешь, я не знаю — разоткровенничалась она.

— Ты забыл, кто водил тебя на все твои приемы к психотерапевту и психиатру.

— Я помню. Просто не думал, что ты захочешь им верить.

— Мне не нужно было говорить, что с моими детьми что — то не так, именно поэтому я и взяла вас в первую очередь. Матери чувствуют, когда с их ребенком что — то не так. Боли в животе или простуду распознать легче, но это не значит, что мы не замечаем, как ты общаешься с другими людьми.

Я хотела оказать тебе посильную помощь, пока ты еще достаточно молод, чтобы что — то изменить.

Лука внезапно прекратил свои действия. Он этого не знал.

— А потом я перестала принимать вас с Марией, испугавшись, что они сочтут вас опасными для окружающих и нарушат кодекс конфиденциальности.

Он не знал точно, в каком возрасте ему поставили диагноз ASPD, но был уверен, что ей было очень тревожно узнать, что двое из четырех ее детей были «с приветом». В отношении его младшего брата, Неро, вердикт еще не был вынесен, поскольку ему было всего двенадцать лет, и хотя уже в этом возрасте было очевидно, что между ним и Марией что — то не так, Неро казался другим. У него время от времени случались вспышки тьмы, но это было ничто по сравнению с ним.

А вот их младший брат был совершенством. Уже в младенчестве было видно, насколько Лео похож на их маму. Лука помнил, как впервые в жизни обрадовался, когда понял это, и был благодарен за то, что у их матери будет хотя бы один нормальный ребенок, потому что других детей, доставшихся ей от отца, она точно не заслуживала.

— Видишь ли, я всегда буду делать все возможное, чтобы защитить тебя и в этой жизни, и в следующей. Он не верил в такие вещи, но если бы они были... Я не думаю, что мы отправимся в одно и то же место.

— Меня учили, что любой человек, независимо от того, что он сделал, может искать спасения, и ты, мой сын, ничем не отличаешься от других.

— Мама, я тебе говорил...

— Я понимаю, что спасение не придет к тебе через посещение церкви...

Лука посмотрел в глаза матери и увидел, что она искренне верит в каждое слово, сказанное им.

— Ты найдешь свое спасение в женщине, как это сделал твой отец. — Она гордо улыбнулась ему, как будто могла видеть будущее.

Сомнения. Если у его отца явно было сердце для любви, то у Луки его не было. Он никогда не мог представить себя влюбленным в женщину так, как это сделал Данте.

Практически услышав мысли своего молодого, наивного сына, Мелисса рассмеялась, снова заправляя прядь его волос за ухо.

— О, я верю, что когда — нибудь ты найдешь свою любовь, но сначала тебе стоит подстричься, чтобы не отпугнуть ее.

Нарвав несколько листиков мяты, он протянул их матери, не решаясь сказать ей, что никогда не сделает этого, потому что это сделает его слабым, так же как и его отца. Как король Канзас— Сити, чем меньше любишь, тем лучше. Это было единственное — единственное, для чего Лука была рожден.

— К чаю Неро.

— Точно.— Она кивнула, вытирая руки от пыли, прежде чем взять их.

— Мне нужно быстро сбегать в магазин за супом для него. Ты не мог бы остаться здесь и присмотреть за братьями, пока я не вернусь?

Он начал вытирать пыль со своих рук.

— Я могу сходить за супом...

— Нет. Она покачала головой.

— Ты закончишь с этим, а потом пойдешь и побудешь с ними. Ты давно не видел Лео, Неро и Марию, а они по тебе скучают.

Он не знал почему, но его руки вздрогнули, прежде чем снова погрузиться в грязь.

Каждому состоявшемуся мужчине полагался пентхаус в отеле— казино его отца, и поэтому большую часть ночей он спал там. Уже несколько недель он не был дома, слишком занятый обязанностями солдата, чтобы возвращаться.

— Хорошо, тогда я останусь, — наконец согласился он.

— Хорошо.— Она счастливо улыбнулась и встала.

— О, смотрите, солнце садится, — заметила она, снова отвлекаясь от созерцания красоты неба.

— Посиди со мной несколько минут.

Лука еще раз вытер руки и последовал за матерью к ее любимому месту в саду. В беседке, как по команде, зажглись белые фонари, и они вместе сели под ними на скамейку, которую заказал для них отец.

Они сидели в саду, пока солнце не село, и на небе не засияли звезды.

Его мать ушла вместе с солнцем. Этот момент Лука запомнит навсегда, не зная, что это будет их последняя встреча в этом месте и на этой земле, так как Мелисса вскоре должна была уехать.

Мелисса Карузо не была застрелена на парковке продуктового магазина, но Лука всегда знал, что время пребывания его матери на земле ограничено. Она была слишком чиста и хороша для этого города, и то, что такая нежная женщина вышла замуж за мафиози, могло означать только одно.