Одиннадцать

Ее второй танец

Подходя к школе, Мария отвлекалась на мысли о Луке. Тот факт, что он не произнес ни слова после того, как она назвала имя Кейна, выбил ее из колеи, заставив задуматься, одобряет ли он его, в чем она сильно сомневалась. Или не одобряет, что было почти наверняка, но насколько именно?

Ее мысли начали возвращаться к первой встрече с Кейном...

... — Всегда пожалуйста…

Она завела золотые волосы за ухо и улыбнулась.

— Мария.

Они повернули головы, когда входные стеклянные двери с грохотом распахнулись.

Что ж, могло быть и хуже, подумала она, глядя, как Кейн идет по коридору. Черт, если бы его походка не была сексуальной.

— Какого хрена, Сэл? — прорычал Лука, когда Сэл вернулся из-за угла.

— Извини, она, блядь, продырявила его дверью прямо в лицо. Я не мог перестать смеяться.

В то время как Мария закрыла глаза, чувствуя, что ей снова плохо, Сэл снова начал смеяться, явно проигрывая в уме произошедшее.

Лука обхватил сестру за руку и потащил их обратно к спортзалу.

— Что я тебе говорил о том, что надо бить сильнее?...

...Вспышки фотокамер заставили ее моргнуть.

— Что за...

— Тема - Голливуд, помнишь? — Лео не дал ей бросить F-бомбу в присутствии пятидесяти или около того родителей, которые притворялись папарацци из-за канатов.

— О, точно. — По правде говоря, Мария не знала, да и, честно говоря, ей было наплевать на память, потому что ее задница была здесь только по одной причине, и она начиналась с горячего и заканчивалась учителем.

Наблюдая за тем, как Лео мило улыбается и позирует перед камерой, она без труда выстроилась рядом с ним, а Джерри лишь на шаг отстал, когда они начали идти по фальшивой красной дорожке. Это действительно выглядело как настоящее фото знаменитостей, с фотобомбирующим телохранителем и всем остальным. Единственное, чего не хватало, так это сексистского репортера, задающего Марии тупые вопросы, которые впоследствии будут растиражированы по всему TMZ.

С очередным щелчком фотоаппарата она увидела, как Лео позирует по-другому. "

— Разве это не круто, что ты занимаешься со своей сестрой?

— Нет. С чего бы это? — спросил он, искренне не понимая.

Знаете, когда что-то настолько чертовски милое, что хочется затискать до смерти? Ну, именно это она и чувствовала по отношению к Лео. Поэтому она решила взять в руки его милое, маленькое личико и поцеловать его в щеку. Стирая пятно помады с его лица, она сделала мысленную пометку, чтобы обязательно заполучить эту фотографию и вставить ее в рамку.

— Так, теперь это становится немного не круто. — Он остановил ее «материнское» оттирание, сам избавившись от пятна.

— Прости. — Она засмеялась.

Когда они наконец добрались до входных дверей школы, где заканчивалась красная дорожка, Лео подошел к билетной кассе и сдал свой билет на бал выпускников 2015 года.

— Вы волонтер, сэр?

— Нет, это я, — ответила Мария, хотя мама с планшетом имен явно спрашивала Джерри.

— Родители не приходят, чтобы высадить своих детей. Обычно они высаживают их у входа в школу для таких случаев.

Не слушая, Джерри сел на одну из скамеек, вытащив из-под мышки газету.

Все было как в старые времена. Во время школьных танцев они запирали все двери, кроме этой, чтобы никто не мог войти или выйти, кроме как через парадный вход. Если бы он ей понадобился, она могла бы позвонить ему на мобильный, и если бы что-то случилось, он был бы там через минуту.

— Вы можете подождать снаружи, если хотите.

Джерри открыл свою газету побольше.

— Думаю, я подожду здесь.

Мать-волонтер не знала, как реагировать, казалось, ее немного пугал крупный мужчина в костюме.

— Он просто немного слишком опекает. Мария пожала плечами, фальшиво рассмеявшись. Пытаясь отвлечь внимание женщины, она продолжила:

— Я работаю добровольцем. Мария Карузо.

— Кейн идет сюда, — прошептал Лео ей под нос. — Встретимся здесь, когда танцы закончатся. Удачи.

Кивнув, когда он уходил, она поняла, почему он так поступил. В отличие от того, как Мария выставила Лео, войдя в дом, несмотря на то, что он сказал, что это не так, Лео не хотел, чтобы его сестра выглядела не очень круто, когда ее младший брат болтается рядом, пока она флиртует с его сексуальным учителем английского. Ей действительно нужно было придумать, что купить Лео после сегодняшнего вечера.

— Ах, да. — Волонтер, наконец, нашел ее имя в списке. — Я вижу тебя здесь, Ма...

— Мария, спасибо, что пришли. Я не был уверен, придешь ты или нет. — Кейн, казалось, был приятно удивлен, увидев ее.

Ее холодное сердце заколотилось в груди от встречи с ним. — Конечно. Почему бы и нет?

— Ну… — Прочистив горло, он остановил свой взгляд на женщине с планшетом, которая с обожанием смотрела на него. — Спасибо, Кэти. Я провожу Марию на ее пост.

Почувствовав его руку на своей спине, она с радостью позволила Кейну провести ее к стойке контроля верхней одежды.

Несмотря на то, что подслушивающего больше не было, он старался говорить тихо. — Лео упомянул о некоторых семейных проблемах, когда вернулся в школу на этой неделе, пропустив несколько дней.

— Верно. — Не желая уточнять детали, она решила быть честной, раз уж адская свадьба попала в газету. — Семейная свадьба, на которой мы присутствовали в прошлые выходные, немного вышла из-под контроля.

— Я слышал.

Ну, черт. Наверное, ей не стоило приукрашивать. Все знали об этом только потому, что каждый житель отеля, блядь, слышал это и последовавшие за этим крики. Единственное, что было хорошо, так это то, что никто не знал, кто такой Ван-Шот, и больше половины полиции Канзас-Сити было в кармане у ее отца.

Полицейский департамент Карузо-КС, долгое время стоявший на ногах, передавался из поколения в поколение с каждым начальником и комиссаром на протяжении многих лет. На первый взгляд может показаться, что полицейские контролируют ситуацию, но правда заключалась в том, что этот город управлялся и принадлежал деньгам и страху семьи Карузо. Так что, по сути, начальник полиции или любой политический деятель в этом городе принадлежал к той группе людей, от которых они клялись своим гражданам, что будут их защищать.

По правде говоря, граждане Канзас-Сити были в лучших руках у Карузо, чем у полицейского департамента. Если с кем-то в этом городе что-то случалось, Данте или Лука знали об этом и делали все возможное, чтобы исправить ситуацию. Так, если ваш ребенок пропал без вести или, что еще хуже, погиб, к следующему утру Лука мог посадить вас в комнату к убийце вашего сына с 9-миллиметровым пистолетом в руке. Это был не совсем тот тип правосудия для всех, но для семьи это было лучше, чем ждать целый год, пока убийцу вашего ребенка наконец посадят за решетку, а через пятнадцать лет выпустят за хорошее поведение, проповедуя, что они нашли Бога.

Вот почему Бугимен стал именем нарицательным. Если вы совершали что-то отвратительное, единственным судьей, присяжным и палачом для вас был Лука. Его правосудие было не только быстрым и верным, оно было чертовски е-x-a-c-t. Бугимен получал удовольствие от своей работы только в том случае, если вы получали именно то, что заслуживали. Око за око, зуб за зуб - вот что он воспринимал буквально, пока Лука был в хорошем настроении.

— Ну, я рад видеть, что с тобой все в порядке. — Кейн вдавил свою руку в ее спину чуть глубже.

Еще один удар ее сердца.

— Спасибо.

— Позволь мне помочь тебе с этим. Помогая ей вылезти из шубы, он медленно спустил ее с плеч, обнажив красное платье.

Мария видела, как в его глазах блеснул огонь, когда он снимал с нее шубу. То, что он быстро повернулся и отдал шубу добровольцу, не помешало ей увидеть его мысли о сексе. Возможно, у нее самой возникла пара собственных мыслей, не относящихся к категории PG-13.

— Ну что, пойдем? — по-джентльменски спросил Кейн, протягивая ей руку, как это делали хорошие парни в кино.

Мария взяла его руку в ответ, обхватив пальцами нижнюю часть его бицепса и осторожно ощущая каждый мускул и силу, которую он скрывал под застегнутой рубашкой. Она могла только представить, как он выглядит под рубашкой.

Позволив Кейну снова вести себя, они прошли через всю школу, чтобы добраться до места проведения танцев в спортивном зале. С каждым шагом они проходили мимо имени другого ученика, украшенного на полу золотой звездой, имитирующей аллею славы. Затем, как только они вошли в зал, как будто вы еще не знали, какая тема была выбрана, буквы в натуральную величину осветили спортивный зал на фоне холмов с надписью H-O-L-L-Y-W-O-O-D. За четыре с небольшим года не только учителя стали горячее, но и танцы стали достаточно хороши для вечеринки после вручения «Оскара».

Дойдя до самого конца зала, откуда открывался прекрасный вид на танцпол, он остановился.

— Теперь мы ждем.

— Чего?

Он засмеялся.

— Чтобы это закончилось.

— И это все? — Мария только сейчас осознала, что вызвалась сопровождать, а не присутствовать, как раньше.

— В основном. Кроме этого, мы следим за тем, чтобы дети не пронесли алкоголь или наркотики, и чтобы они не были слишком грубыми.

— О, я знаю. — Она улыбнулась, вспомнив, что средняя школа была последним разом, когда она могла скрыться от бдительных глаз своего телохранителя. В очень редких случаях, когда ей удавалось как-то ускользнуть от своего костюма, единственное время, когда она могла немного пожить, было на школьных танцах. Именно здесь, в этом зале, во время первого домашнего бала, она впервые попробовала алкоголь.

В колледже все было по-другому. В целях безопасности она была вынуждена жить дома, пока ее костюмы возили ее в школу и обратно, где они могли сидеть с ней в классе. «Настоящий» опыт обучения в колледже был тем, чего Мария никогда не могла получить..

Сначала она почти завидовала девушкам, у которых это было, но потом вспомнила, что она - Мария, мать ее, Карузо, и это лучше, чем любая безумная история о вечеринке в колледже.