Глава 1

Джордан

— Эй, па! — кричу я на весь дом, закрывая входную дверь.

Я вижу через кухню заднее крыльцо, где он сидит. Иду к нему, оглядываясь по пути.

Это дом моего детства, так что я знаю его как свои пять пальцев. Иду по коридору, на автомате целуя пальцы и касаясь фотографии мамы, висящей на стене, молча здороваюсь с ней, когда прохожу мимо, как и каждый раз, когда вхожу в дом.

Я вырос в Бруклине, штат Нью-Йорк, в небольшом пригороде на окраине Квинса. Там было безопасно и чисто, поэтому будучи ребенком, я часами играл на улице перед домом со своими приятелями. Это место хранит много хороших воспоминаний, я всегда чувствую себя в безопасности, когда приезжаю домой.

Мои родители были иммигрантами во втором поколении, так что традиции для нас — самое главное. Когда мама умерла, мне было семнадцать, и я подумал, что это может убить отца. Черт, да и меня тоже. Она была светом нашей жизни и центром нашего трио. Ее смерть также стала причиной появления шрама на моем лице.

— А вот и ты. Где мой лотерейный билет?

Папа улыбается, и вокруг его глаз появляются морщинки. Он сидит на заднем крыльце с газетой и чашкой кофе — его обычное место отдыха после обеда в воскресенье. Я закончил спарринг с парнями и Пейдж и приехал, чтобы провести остаток дня, отдыхая с папой, как мы делаем каждое воскресенье. Протягиваю ему билет, и он достает из кармана монетку, целуя ее, прежде чем начать царапать билет. Я улыбаюсь ему и качаю головой. Думаю, мы оба суеверны.

Он сам не покупает лотерейные билеты, так что мне приходится делать это за него. Думаю, это его способ сдерживать себя, ведь таким образом не он несет ответственность, если проиграет, а я. Мы видимся с ним каждое воскресенье, это уже стало традицией. Иногда я приезжаю домой в середине недели, но он так занят, что большую часть времени даже не бывает дома.

Мне повезло, что отец все еще здоров и у него есть много друзей, которые заставляют его двигаться дальше. За неделю у него происходит больше событий, чем у меня за месяц. Приятно не так сильно волноваться и знать, что он счастлив хотя бы немного. Я знаю, что он никогда не смирится с потерей мамы, так же, как и я, но он может жить своей жизнью, думаю, она хотела бы этого.

Когда папа заканчивает царапать, оказывается, что билет выигрышный, поэтому он возвращает его мне. Затем убирает монету и подмигивает.

— Отложим ее на следующую неделю.

Убираю выигрышный билет в карман и киваю, зная, что потом ему, вероятно, тоже повезет. Моему старику везет больше, чем кому бы то не было.

Па наклоняется вперед и смотрит поверх своих бифокальных очков.

— Как поживает наша девочка?

Я смотрю на свои часы, и закатываю глаза.

— На этот раз продержалась всего около пяти минут.

Его улыбка становится шире, пока он ждет ответа. Игнорирую его и пытаюсь сменить тему. Он некоторое время приставал ко мне из-за нее, зная, что я уже влюблен. Будь его воля, мы бы уже были женаты и ожидали рождения его внуков.

— Твоя красавица скоро будет.

— Ох, сегодня она тебя совсем узлом скрутила.

Я вцепился в край стула, пытаясь не позволить ему заманить меня в ловушку. Он может вгрызться в тебя, как собака в кость, если захочет.

— Уже положил глаз на кого-то другого?

— Нет, — огрызаюсь я, а затем понимаю, что попал прямо в ловушку. Вздыхаю, опуская голову на руки. — С ней все в порядке. Все так же.

— Ах. Знаешь, Джордан, я помню, как впервые увидел твою маму.

— Я знаю, па. Ты был на танцах в средней школе и заметил ее в другом конце зала. Она была новенькой в городе, и ты хотел подойти и познакомиться. Остальное я уже слышал.

Он улыбается, затем и отводит взгляд, вновь переживая это воспоминание. Были времена, когда он не мог вспоминать об этом без слез, но чем старше человек становится, тем больше счастливых воспоминаний у него появляется. Интересно, не потому ли это, что он думает о приближении того времени, когда он снова сможет ее увидеть?

Отец пожимает плечом, возвращаясь с прогулки по аллее воспоминаний.

— Нет ничего плохого в том, чтобы сначала стать друзьями. Это просто означает, что первые шаги будут самыми трудными. Не торопись. Но и не медли слишком долго.

Па берет свой кроссворд и возвращается к нему, а я сижу и молча размышляю. Он прав, однако, не знает всей истории. Как и ту, на ком я вообще зациклился.

Я люблю своего отца, но не рассказываю ему всего. Он знает меня достаточно хорошо, чтобы понять, что я запал на кого-то. Но я не назвал ему ее имени. Папа также знает меня, чтобы понять, что я еще не сделал ни одного шага, так и не сказав ему причины.

Да и как ему объяснить? Наверное, можно бы открыться и сказать, что работаю с такой красивой женщиной, что едва могу смотреть ей в глаза. Что прежде, чем она сказала мне хоть слово, каждая клеточка моего тела жаждала дотронуться до нее. Она настолько совершенна, что я не уверен, замечает ли она меня вообще.

Я потираю виски и думаю о том, как заперт во френдзоне, не имея возможности сбежать.

Джей — помощница Майлза Осборна, по сути, она страж всей компании. Если вам нужен Майлз, сначала нужно пройти через нее, но, как гласит старая поговорка: она хоть и маленькая, да удаленькая.

Она миниатюрная и жизнерадостная, дружелюбная со всеми, с кем общается. Но внутри нее сидит питбуль, и я несколько раз видел, как она сбивала спесь с серьёзных мужчин.

Я впервые увидел ее, когда мне пришлось подняться на верхний этаж, чтобы передать Майлзу кое-какие сведения. Райан — мой босс — попросил меня отнести кое-какие документы, потому что уже собирался уходить. Там не было чего-то сверхсекретного, чего бы я не смог найти, если бы захотел, так что мне было не трудно.

Я увидел ее, когда вышел из лифта. И это был конец.

Один взгляд на нее, и я услышал голос моего отца, эхом отдающийся в глубине моего сознания. Когда ты встретишь ее — сразу узнаешь. С первого взгляда на Джей — я понял.

Все было как в тумане, но я никогда не забуду ее каштановые волосы, собранные в пучок на затылке. И то, что очки сползли с носа, открывая большие круглые шоколадные глаза, выжидающе смотрящие на меня. Как и то, что ее верхняя губа была полнее нижней, и она держала пальцами ручку. Все это запечатлелось в моем сознании, но все же было похоже на сон.

Не осознавая этого, я отдал ей бумаги, а она в это время спрашивала меня, не хочу ли я поесть с ней в кафетерии. Ответил ей даже не думая, просто последовал вперед и взял поднос с едой. Джей была дружелюбна и говорила без умолку, но не более того. Она держалась на расстоянии, и я почти уверен, что за все время сказал всего три слова, но это было мило. Самый лучший прием пищи в моей жизни.

— Ты слишком много думаешь, — говорит па, но я игнорирую его.

Он прав, это сложно. Я не хочу все испортить. Лучше быть с ней во френдзоне, чем быть вообще никем.

— Надо взглянуть на твой компьютер и убедиться, что ты еще не отключил тот антивирусник, — говорю я, отталкиваясь от столика в патио и заходя в дом.

— Эта чертова штука замедляет игру в пасьянс, — кричит па с крыльца, и я качаю головой. Это все, на что, по его мнению, годится компьютер.

Провожу вторую половину дня, приводя в порядок программное обеспечение, а затем иду с отцом на рынок и помогаю принести домой продукты. Мы готовим воскресный ужин, и кое-кто из его друзей приходит поесть, упрекая меня в том, что я еще не женат и у меня нет детей.

Старики почти так же плохи, как и дамы. Но эти вдовцы — добряки до мозга костей, и все они хотят внуков. У некоторых из них есть собственные, но, по-видимому, их никогда не бывает много.

Когда они достают карты, я закругляюсь и возвращаюсь в город. У меня есть дом в Верхнем Ист-Сайде, который я купил, когда мне было двадцать пять. Он обустроен, и, хотя сам по себе довольно прост, по нью-йоркским меркам всё равно роскошный, а главное — полностью в моей собственности.

Возвращаюсь домой на метро и всю обратную дорогу думаю о Джей. Я всегда думаю о ней в этом время ночи. Задаюсь вопросом, что она делает, с кем она проводит время, и думает ли обо мне.

Самая худшая часть выходных — быть вдали от нее. И причина, по которой я так люблю понедельники. Еще один шанс увидеть ее, еще один шанс быть рядом с ней. Жду этот день с нетерпением.