Я хочу уйти. Я хочу, чтобы это закончилось, и я провожу время в одиночестве, ломая голову над другими способами, которыми я могу найти информацию, которая нужна Левину. Гриша никак случайно не проговорился, и у меня заканчиваются способы задавать ему вопросы, которые не звучат подозрительно. Я не видела свою бабушку, и хотя Левин позволил мне позвонить ей один раз, чтобы узнать, как она, я остро осознаю потерю и этого времени.

Вся моя жизнь сейчас приостановлена. Мои занятия, время, проведенное с бабушкой, моя общественная жизнь — все. У меня было не так много друзей, которые скучали по мне или по которым я скучала в ответ, я всегда была слишком занята и сосредоточена на других вещах, но весь мой мир сузился до этого гостиничного номера и работы, на которую меня вынудили, и я хочу, чтобы это закончилось.

Каким бы ни был исход, я хочу обрести свободу.

Вот почему мне пришла в голову идея, которую, я могу сказать, Левин сразу же возненавидел, хотя он знает, что она хорошая.

— Я сделаю ему сюрприз в его офисе, — говорю я Левину утром, в один из дней, когда я не должна видеть Гришу. — Он сказал мне, где это. Может быть, я смогу взглянуть на что-нибудь у него на столе. Пока…

— Конечно, — резко обрывает меня Левин. — Я высажу тебя в нескольких кварталах отсюда, а потом встретимся. Постарайся запоминать все, что увидишь. Я также осмотрю здание, возможно, мы сможем послать кого-нибудь осмотреть его офис в нерабочее время. Это может помочь нам, Лидия.

В его голосе слышится слабая нотка ободрения, но в основном она затмевается уколом ревности, который я слышу. Что-то скручивается у меня внутри при мысли о Левине, сидящем в машине и ожидающем, пока я закончу с Гришей, но за этим следует не менее горькая мысль, что я делаю это, потому что он сказал, что я должна. Я тоже не должна расстраиваться из-за этого.

Узел в моем животе не проходит всю дорогу до офиса Гриши. Его секретарша выглядит удивленной, увидев меня, и я разыгрываю это, как могу, не уверенная, знает ли она, кто я. Я стою там, на взводе, когда она звонит ему, и хмурится, когда кладет телефон обратно, глядя на меня.

— Он просит зайти.

Мне приходит в голову, что Гриша, возможно, не совсем рад меня видеть. Я никогда не заставала его вот так врасплох, и я не знаю, относится ли он к тому типу мужчин, которые любят сюрпризы по крайней мере, не такого рода. Но когда я открываю дверь и вхожу, все, что я вижу, это довольный, голодный огонек в его глазах, когда он встает и обходит стол, чтобы поприветствовать меня.

— Лидия! Какой сюрприз. — Он тянется ко мне, притягивая в свои объятия для поцелуя. — Я собирался идти на обеденный перерыв, но теперь, когда ты здесь…

Он многозначительно приподнимает бровь, и я натягиваю на лицо, как я надеюсь, соблазнительную улыбку.

— Именно поэтому я и пришла. Я подумала, что тебе не помешало бы чего-нибудь сладенького.

Я думала, что эта линия может показаться чересчур сложной, но он полностью на нее клюет.

— Я очень голоден, — бормочет он, начиная подталкивать меня к дивану, который стоит у задней стены его кабинета, но я останавливаю его, кладу руки ему на грудь с самым страстным выражением лица, на которое только способна.

— На самом деле у меня есть немного фантазии, — застенчиво шепчу я. — Я не могу передать тебе, сколько раз я думала о том, как ты склоняешь меня над своим столом, перед тем большим окном, чтобы я могла видеть твое отражение в нем, пока ты…

— Какая непослушная девочка. — Гриша ухмыляется, притягивая меня для очередного поцелуя. — Я действительно хочу, чтобы все твои мечты сбылись, Лидия. Мы, безусловно, можем начать с этого.

Он разворачивает меня спиной к столу, который, как я вижу, завален бумагами и папками. Я не знаю, сколько из этого я успею прочитать, но есть причина, по которой я попросила именно о том, что я сделала.

— У меня нет презерватива, — бормочет Гриша. — Я так сильно хочу кончить в тебя, Лидия. Мысль о том, чтобы отправить тебя домой, полную моей спермы…

— Ты должен прерваться, — шепчу я. — Мы не можем рисковать…

— Нет, ты, конечно, права. — Его голос звучит слегка сдавленно. — Если ты хочешь вместо этого наброситься на меня…

— Нет, я хочу, чтобы ты был внутри меня. — Кажется, почти невозможно выдавить из себя слова, но я справляюсь с этим. — Просто выйди.

— Я могу кончить тебе в рот?

Я киваю, отчаянно желая покончить с этим. Я надеюсь, что он истолкует это как нетерпение, и я думаю, что так оно и есть, потому что в одно мгновение я прислоняюсь спиной к столу, его руки скользят по мне, а моя задница прижимается к краю.

Гриша поворачивает меня лицом вниз, его руки хватаются за мою юбку, и я слышу его стон, когда он стягивает мои трусики, и звук расстегиваемой молнии. На минуту мне кажется, что он собирается перейти прямо к делу, но я чувствую, как он опускается на колени позади меня, и я знаю, что он собирается это вытянуть.

Черт. По крайней мере, это даст мне больше времени на разведку.

Требуется недюжинная концентрация, чтобы имитировать удовольствие при попытке прочитать. Я стону так убедительно, как только могу, пока Гриша ест меня сзади, просматривая имена в папках, бумагах, выискивая что-нибудь примечательное, пока я не решаю, что это продолжается достаточно долго, и хватаюсь за край стола, издавая долгий, дрожащий стон, который, я надеюсь, убедит его, что я кончила на его языке.

Я даже близко не подошла к этому.

— О боже, Лидия — Гриша стоит на ногах, его рука на моей спине, прижимая меня к себе, пока он возится со своим членом. — Я так долго хотел быть в тебе вот так, чтобы чувствовать тебя, по-настоящему чувствовать тебя…

Молчать это все, что я могу сделать, чтобы не обращать на него внимания, когда он входит в меня, толкаясь сильно и быстро, пока я пытаюсь сосредоточиться на том, что лежит передо мной на столе. Я вижу имя Фернандес, лист бухгалтерской книги и файл с надписью «Поставки», как раз в тот момент, когда Гриша делает последний, дрожащий толчок и вырывается из меня.

Я знаю, что я должна сделать. Мне приходится бороться с желанием подавиться, когда я опускаюсь на колени, тянусь к нему, когда он хватает меня за затылок, снова и снова прокручивая в голове то, что я видела, чтобы не забыть это, когда я вернусь к Левину.

Левин. Я представляю, что это он, и его член у меня во рту, его горячая сперма у меня на языке, и это удерживает меня от рвотных позывов, когда я сглатываю, слыша стон удовольствия Гриши надо мной.

— Это был настоящий сюрприз, — говорит он, затаив дыхание, когда я снова встаю, поправляя платье. — И у меня есть сюрприз для тебя, Лидия. Я собирался рассказать тебе, когда снова тебя увижу, но после этого, я думаю, ты это заслужила.

— О? — Я моргаю, глядя на него, пытаясь оставаться увлеченной. Я хочу уйти, выбраться из офиса, но заставляю себя выглядеть любопытной, наклоняться к нему, как будто я хочу быть здесь.

— Я уезжаю в командировку в Мексику. Я уезжаю в пятницу. Я знаю, что у тебя занятия на следующей неделе, но, если бы ты могла отпроситься — он делает шаг вперед, потирая ладонями мои руки. — Мы никогда не ездили в отпуск вместе. Я знаю, что мне придется над этим поработать, но это могло бы стать реальным шагом вперед в наших отношениях…

— Я должна узнать, позволят ли мои профессора мне избежать наказания за пропуск, убедиться, что не будет последствий. Но это звучит замечательно, — быстро добавляю я, прежде чем Гриша почувствует себя отвергнутым. — Я хочу поехать! Просто сначала мне нужно кое-что проверить. Ты не против?

Я прикусываю нижнюю губу, пытаясь выглядеть взволнованной, и Гриша ведется на это. Он улыбается, слегка сжимая мои руки.

— Просто дай мне знать, когда мы увидимся завтра, — говорит он. — Я запланировал для нас совершенно особенный вечер, и, если ты скажешь мне да, это только улучшит ситуацию.

— Я узнаю, — обещаю я ему, наклоняясь для еще одного поцелуя. Он уклоняется, и у меня есть секунда, чтобы осознать почему, он же только что кончил мне в рот, затем он целует меня в щеку. Это выводит меня из себя, и я должна бороться, чтобы не показать этого.

Я отсосала тебе и проглотила твою сперму, меньшее, что ты мог сделать, это поцеловать меня после.

Я ничего так не хочу, как избавиться от его вкуса у себя во рту.

— Увидимся позже, — говорит Гриша, еще раз целуя меня в щеку, и затем я свободна.

Я пишу Левину по пути вниз, морщась, пока прохожу два квартала до места, где мы должны были встретиться. Я вижу машину, которая ждет меня, и проскальзываю внутрь, только чтобы увидеть напряженное, раздраженное выражение его лица, когда я это делаю.

— Что-то не так? — Спрашиваю я, в моем тоне сквозит такое же раздражение.

— Почему что-то должно быть не так? — Левин выпаливает, заводя машину на передачу.

— Я не знаю, потому что я только что распутничала, чтобы узнать больше информации, а у тебя такое выражение лица, будто это тебе пришлось там облажаться?

Слова вырываются прежде, чем я успеваю их остановить, и Левин бросает на меня резкий, сердитый взгляд.

— Лидия…

— Не надо мне тут Лидий. Я не хочу этого делать, и ты это знаешь, но я, блядь, смиряюсь и все равно делаю это в чертовски буквальном смысле. Все, что тебе нужно делать, это сидеть там и ждать моего возвращения. Насколько я понимаю, у тебя самая легкая часть гребаной работы…

Левин разворачивает машину так резко, что я качаюсь вбок, ударяясь плечом о дверцу, когда он сворачивает в переулок, резко останавливаясь на холостом ходу, когда он резко оборачивается, чтобы впиться в меня взглядом.

— Лидия, ты, блядь, понятия не имеешь…

— О чем? — Шиплю я. — Хотела бы я, чтобы кто-нибудь что-нибудь мне сказал, потому что вся эта неопределенная чушь становится действительно…

Он расстегивает мой ремень безопасности так быстро, что мне требуется мгновение, чтобы осознать это, и к тому времени, как я понимаю, что он соскальзывает, он уже схватил меня за обе руки, притягивая к себе, когда его рот обрушивается на мой, горячий, твердый и почти неистовый от того, как он целует меня.