Пролог

Падение империи Скарлата

Клаудия Фуллмалл Гаверула гордо стояла посреди своего рушащегося королевства, не проронив ни единой слезинки. Агрессивные, дымящиеся пожары раздирали здание за зданием вдалеке, нарастающий рев и треск горящего дерева неясно маскировали полные ужаса крики ее народа, испускающего последние вздохи.

Она моргнула от вони горящей плоти, доносившейся с легким ветерком, но не проронила ни слезинки.

Клаудия вздрогнула, услышав голодное, звериное рычание своего народа — людей, которые когда-то были добрыми и терпеливыми, — когда они вгрызались своими острыми зубами в невинных прохожих на улицах. Однако она не заплакала.

Королева Империи Скарлата лишь подняла подбородок, глядя на рушащиеся стены всего, что она с таким трудом построила за последние пятьдесят лет. Она создала мир, создала дом не только для себя и своей новой дочери, но и для тысяч других вампиров, которые рассчитывали на нее.

В кои-то веки вампиры жили в гармонии, в королевствах, удаленных от фейри, которых могли бы утомлять привычки ее народа.

Впрочем, неважно, сколько добра она сделала в этом мире. Это никогда не имело значения. Против голода у нее не было ни единого шанса.

Она вздохнула и сняла с головы тяжелую золотую корону, стоя на самом высоком холме, окружавшем королевство, подальше от войны внизу. Как только фейри вторглись в королевство, она вызвала свои крылья, чтобы найти дорогу сюда. Не для того, чтобы сбежать от битвы, нет. Она никогда бы не оставила свой народ сражаться в одиночку. Ей нужен был всего лишь один момент — последний взгляд, чтобы вспомнить Империю Скарлата такой, какой она была когда-то.

Ибо в глубине души она знала, подобно самому первобытному предзнаменованию любой напасти, что время их королевства прошло. Фейри никогда бы не позволили им существовать так долго без ответных действий, особенно когда голодных становилось все больше и больше.

Будучи сама вампиром, Клаудия понимала, как нестерпимо хочется впиться зубами в чужую плоть, но эту жажду нужно контролировать, если хочешь оставаться в здравом уме. Поддаться жажде крови — позволить голоду взять верх и управлять чувствами, пока не станешь его рабом, — было тем, из-за чего она потеряла стольких своих людей. Они превращались в чудовищ, в вампиров, которых боялось большинство фейри.

Клаудия была не такой. Не была такой и ее сестра, и ее соседка, и пекарь, который ежедневно вставал на рассвете, чтобы испечь хлеб для королевства.

Но для фейри это не имело значения. Они брали, брали и брали, убивая все, чего боялись, потому что не знали ничего лучшего.

Под ее ногами бой усиливался. Она смотрела вниз, держа корону между ладонями, наблюдая, как фейри нападают на вампиров, а вампиры высасывают кровь из фейри.

Некоторые из вампиров, понятно, были невинны. Они не были бездушными, голодными монстрами, питающимися плотью нападавших. Эти невинные вампиры пытались бежать, пытались спастись, но их окружали.

Сердце королевы болело не только за невинных вампиров, но и за вампиров с потерянными душами.

Она знала, что ее королевство рано или поздно падет. Число голодных вампиров росло десятилетиями. Неважно, сколько она молила богиню спасти ее королевство, это был лишь вопрос времени.

Но королева империи Скарлата не боялась смерти. Она возложила свою корону на травянистый холм, достала меч, вызвала крылья и полетела вместе со своим народом сражаться с захватчиками, которые желали им смерти.

Возможно, она умрет сегодня. Она будет сражаться со своим народом против фейри, и она будет держать свой меч с честью и уважением к тем, кто уже пал. Она будет сражаться до последнего вздоха с гордо поднятым подбородком, потому что, возможно, ее королевство падет, но она умрет, помня, за что стояла империя Скарлата.