— Нет, — сказала я, поднимаясь на ноги и направляясь к выходу, где стоял Вульф. Его волосы были растрепаны, а под глазами темнели круги. — Я бы точно не оказалась в такой ситуации, Вульф. Возможно, у тебя был приказ. Но скажи мне, был ли у тебя приказ затащить и меня в постель? Заставить меня доверять тебе? Или это была просто часть твоей личной игры?

Я сморгнула остатки слез. Нет, он больше не должен видеть мои слезы. Он не заслуживал того, чтобы видеть меня с опущенными стенами и открытым сердцем. Только горячая, электрическая ярость пульсировала во мне. Я позволила ей распространиться, скрывая все нежные чувства обожания, которые еще могли оставаться, и протолкнула ее сквозь нашу связь.

Мой гнев уничтожил бы любящие прикосновения, нежные жесты. Мой гнев исправил бы нанесенный ущерб, сделал бы меня снова цельной.

Не он. Не извинения или компенсация. Не дружба, не любовь.

Только гнев.

Окровавленный лоб Вульфа прижался к прутьям камеры. — Все, что было между нами, было настоящим.

— Не оскорбляй меня своей ложью. — Я покачала головой.

Между нами повисло молчание, которое было тяжелее, чем все, что он мог сказать. Даже если его слова были правдой, они не имели никакого значения.

Вульф сказал, что защитит меня. Он сказал, что прикроет меня.

И все же он добровольно завел меня в ловушку.

Чужие эмоции зародились в моей груди. Я переключила свое внимание на него. — Прекрати это, — прошипела я. — Ты больше не можешь показывать мне свои чувства. Ты потерял это право.

— Мы все еще связаны, Хантир. Позволь мне показать тебе, как я сожалею, — умолял он, вцепившись в прутья моей клетки.

Я покачала головой и возвела невидимые стены вокруг своего сердца, отгораживаясь от него. — Мне все равно, как ты сожалеешь, — прошептала я. — Это ничего не исправит.

— Может, и нет, — ответил он. — Но я могу помочь тебе выбраться из этого. Я могу все исправить.

— Что им от меня нужно? — Я поднялась на ноги и шагнула к небольшому количеству света, проникающего в камеру, чтобы Вульф мог видеть мое лицо, чтобы он мог взглянуть на человека, которого предал.

Его брови сошлись вместе. — Он хочет контролировать королевство вампиров.

— Но королевства вампиров не существует. С тех пор как умерли король и королева.

— Это то, во что вас заставили поверить. Правда в том, что королевство восстало из пепла. То, что он сказал, — правда. Мы знаем это уже много лет; нам потребовалось время, чтобы найти тебя. Ты наполовину фейри, наполовину вампир, а твоя мать была королевой вампиров. Твое настоящее имя не Хантир Гвеневиве, а Хантирайна Фуллмалл Гаверула, дочь Клаудии Фуллмалл Гаверулы.

Я насмешливо покачала головой. Хантирайна Фуллмалл Гаверула. В этом не было ни малейшего смысла. У королевы вампиров не было наследников. Это стало одной из причин падения королевства. Лорд спас меня от смерти, но он не забирал меня из королевства вампиров. — Это невозможно.

— Тебе двадцать четыре года, Охотница. Твоя жажда крови вампиров проявится только через год. Ты сильнее любого фейри. Ты не помнишь, кем на самом деле были твои родители…

— Это невозможно! — Паника когтями впилась в мою грудь, вырывая яму и прокладывая туннель глубоко внутри меня.

— Это так. — В его словах прозвучала нежность, от которой я возненавидела его еще больше. — Я даже чувствую вкус этого в твоей крови. Твоя магия крови могущественнее, чем все, что я когда-либо видел. Ты — наследница королевства вампиров, Охотница. Ты должна помочь ему взять власть в свои руки, иначе он убьет тебя за то, что ты встала на его пути.